Чародей звездолета «Агуди» - Юрий Никитин

Всем, у кого хватает отваги выйти из стада.

При моем приближении поднялся Крамар, в прошлом чемпион вкаких-то спортах, массивный, но все еще быстрый и точный в движениях, начальникохраны президента, то есть моей охраны. Или охраны меня. Я кивнул, он снова сели застыл, стараясь не привлекать внимания. Однако я ощутил острый взгляд,которым пронзил насквозь так, что на пару секунд я ощутил себя шагающимскелетом, затем Крамар изволил нарастить мне мясо, шкуру, одежду, лишь тогдавзгляд потух, не обнаружив ничего такого, что могло бы служить оружием.

Он охранял трех предыдущих президентов, и хотя каждыйначинал с того, что отстранял его и ставил «верного» человека, оказывалось, чтоэтот верный, ошалев от обилия возможностей, начинает собственную игру.Приходилось срочно вызывать профессионала. Крамар не смотрел на меня, как нахрупкую китайскую вазу, способную рассыпаться от малейшего толчка, но старалсяисключить все возможности, когда череп мне может разнести пуля, а в желудокпопасть яд. Да и вообще он уже знает все о моем здоровье, психическомсостоянии, и если бы, скажем, хлопок в ладоши мог вогнать меня в инфаркт или винсульт, то еще при входе в Кремль всем бы связывали руки.

Окна плотно зашторены, но яркое утреннее солнце просвечиваетих, как папиросную бумагу. Зимой в это время еще глухая ночь, а сейчас тольковосемь утра, а солнце чуть ли не в зените, воздух прогрет, напоен зноем, дажемощные кондишены могут только охладить воздух, но не убрать ощущение знойноголета.

Я окинул взглядом Малый кабинет, сдержанно улыбнулся.Людмила, моя супруга, не полагаясь на свой вкус, вызвала пару лучшихдизайнеров, в очередной раз кое-что подправила в интерьере, так полагается,комильфо, каждый президент привносит свое. Кабинет остался старинным,императорским, даже царским, но свет красиво и функционально падает со всегопотолка, не разбиваясь на отдельные лампы, новый писк в освещении, на столеспециально сконструированный для президента ноутбук с расширеннымивозможностями, экраны на стене напротив скрыты панелями из дорогого мореногодуба, уникальная мебель прошлых монархов, словом, шикарнее кабинета нет даже уарабских шейхов, но мне все это по фигу, я точно так же мог бы работать и всвоей двухкомнатной квартирке в Южном Бутово.

Сам кабинет, кабинет президента, на мой неизбалованный вкус,великоват, не привыкну, как не привык за первый срок, а сейчас за спинойполовина второго, даже больше. Через полгода либо на покой… во всяком случае,так отвечаю корреспондентам, из которых две трети – разведчики из-за бугров,либо все-таки на кафедру, куда по-прежнему тянет, где могу развернуться,вынести на обсуждение новые идеи.

Хотя, конечно, в кабинете не только удобно принимать важныхгостей для разговора с глазу на глаз, но и собирать узкий круг сторонников.Правда, для этих случаев есть целая система залов: от крохотных до простогигантских.

Я опустился в кресло за рабочим столом, массивным,внушительным. Сиденье услужливо приняло задницу, в спину мягко уперлось именнов тех местах, где позвоночник изгибается, где плечам комфортно, даже затылокложится на мягкий и упругий подзатыльник или как его там. Понятно, что спинканеспроста выше головы, так издавна вожди, князья, цари и короли защищались отбросаемых в спину ножей и дротиков, а теперь и от снайперских пуль. Под мягкойобивкой листы особо прочного материала, чуть ли не танковая броня, в ящикестола – заряженный пистолет, что, конечно, смешно, и так все входы и выходыперекрывает сотня суперпрофессионалов особой команды по охране президента. Даплюс металлодетекторы, через них проходят все без исключения, еще – скрытые иявные видеокамеры, стальные двери, что по сигналу тревоги перекроют всепомещения, комар не выскользнет…

Большие красивые окна, такой прекрасный вид на спокойныймирный Кремль, эти окна можно прошибить только выстрелом в упор из мощноготанкового орудия. Да и сам Кремль не такой уж и мирный с точки зрения среднегополуинтеллигента, если учесть, что нашпигован скрытыми телекамерами, а средислоняющихся туристов две трети сотрудники секретных служб, причем третьохраняет президента и его кабинет, а остальные ломают головы, как эту третьобойти.

Неслышно вошел Карашахин, эдакая кабинетная крыса, человек,идеально подогнанный средой обитания к жизни в ареале политики. Серый,сгорбленный, некрасивый и всем своим видом убеждающий всех, что он никому несоперник, ему не нужно даже то, что останется после победителей, так что беритевсех бабс, все пряники, жрите всю траву, а я тут в уголке посижу и даже ногиподожму, когда зубатые пасти окажутся близко.

Это руководитель моей канцелярии, тихий и всегда старающийсябыть незаметным член моей команды. Мне достался от предыдущего президента, атот получил от предшественника. Карашахин безупречно знает свое дело, всегдавсе помнит и ничего не забывает, работу организовал идеально, своего мнения неимеет, во всяком случае, разумно придерживает, словно шпион какой, любоераспоряжение выполняет четко и в срок, а если невыполнимо, то аргументированноговорит сразу, почему это, простите и еще раз простите, невозможно.

Весь в сером и сам серый, с короткой бесцветной русойбородкой, серыми из-за седины волосами, он наклонился над моим левым плечом, нестрашась, что поплюю, знает мою нерелигиозность, произнес серо и серым голосомсерые слова:

– Я запросил дополнительные данные. В любой момент вампредоставят любую справку, специалисты дежурят у пультов.

– Добро, – сказал я.

Он задержался на миг, но я ничего не добавил, и удалился также тихо, как и возник. Я с натугой встал, спина уже взмокла, сбросил пиджак иповесил на спинку кресла. Легкий, сшитый удачно, по фигуре, все-таки тяготит ичуточку раздражает, напоминая о пришедших из глубины веков ритуалах. Конец маяжаркий, душный, со всех сторон снова о всемирном потеплении, но поди ж ты, невыйдешь на улицу голым, хотя, когда за окном тридцать два по Цельсию, на костюмдаже смотреть противно.

В комнату вошла Ксения, пышные волосы забраны в задиристоприподнятый кверху хвост, распушенный, как у скунса, деловое платье с высокимвырезом, улыбнулась, голос прозвучал почему-то печально:

– Ну что, господин президент, налюбовались?

– Чем? – спросил я.

– Ну, обновкой…

– Ах да, – сказал я, – конечно, конечно… Незабудьте напомнить, чтобы я поблагодарил супругу за проявленную заботу.

– Текст написать? – поинтересовалась она с милымехидством.

Я смолчал, тихо любуясь ее стильным современным обликом,который невозможно представить не то что в древние века или в Средневековье, нодаже десяток лет тому. Очень милое лицо с добрыми серыми глазами, сильновывернутые наружу губы, что придают лицу сексуальный и вместе с тем беззащитныйвид, крупногрудая и с широким задом при муравьиной талии, однако выглядит несекс-бомбой, а домашней такой и покладистой, для которой уют в доме превышевсех иных утех. И хотя умом понимаю, что у нее звание не ниже полковника, нопредпочитаю воспринимать именно как милую секретаршу Ксюшу. Что для меняполковники и даже маршалы, когда я – президент России, что значит ко всему ещеи главнокомандующий?