Последняя наира проклятого королевства - Ирина Успенская

1. Сделка Маргешка

— Госпожа директриса! — В кабинет главы закрытого пансионата для особо одаренных девочек вбежала взволнованная секретарь. — Вестник! Вестник из Ледяных чертогов! Они хотят взять сосуды! Завтра прибудет посланник Повелителя, чтобы отобрать пятерых!

— Где вестник?

Когда директриса взяла конверт дрожащими руками, у нее на глазах выступили слезы.

— Восемь лет во дворец не брали сосуды, — прошептала она, прочтя письмо. — Восемь лет мне приходилось продавать ценных воспитанниц в богатые рода, но теперь у нас есть шанс возвыситься. Если одна из них станет наирой, наше заведение займет первое место среди всех. Собери воспитанниц!

Через десять минут она вошла в парадный зал с высоко поднятой головой и сияющим взглядом.

— Девочки, у меня прекрасные новости! Завтра к нам прибудет посланник Повелителя, он отберет для хозяина Ледяных чертогов пять сосудов, и одна из вас сможет стать наирой!

Ответом ей была звенящая тишина.

— Все помнят, как надлежит себя вести с хозяином Ледяных чертогов? — Директриса обвела склоненные головы торжествующим взглядом. — Если кому-то из вас выпадет честь оказаться в спальне господина, то надлежит помнить, что скромность и покорность — главная добродетель сосуда. Избранница обязана покорно принять свою участь, не закатывать истерики, не брыкаться и не рыдать. Вы все обучены правильному, — она выделила последнее слово голосом, — поведению. Это величайшая честь для сосуда — стать наирой для будущего Повелителя. А теперь ступайте и приготовьтесь к встрече с посланником. Он отберет самых достойных из вас, и, надеюсь, в этот раз нам всем повезет, и на алтарь взойдет истинный сосуд. Со счастливицами я еще раз встречусь, чтобы напомнить о некоторых правилах.

Двадцать три девушки, одетые в одинаковые широкие серые платья, склонили голову и бесшумно покинули большой зал.

— Маргешка! Ты слышала? — Курносая рыжая девушка теребила рукав рыдающей соседки по комнате. — Сам посланник Повелителя! Ах, как я мечтаю, чтобы меня выбрали! Это такое счастье!

— Счастье? — плача, шептала ее соседка. — Кася, они отбирают нашу магию, а нас убивают. Это ты считаешь счастьем?

— Перестань! Мне за пять лет надоело слушать твои сказки! Да, магия перейдет к ребенку, но ты потом получишь откупные и сможешь безбедно жить дальше! — Кася, отошла к маленькому окошку, за которым сияло звездное небо. — Никто не убивает сосуды, нас слишком мало.

— Мы ценные, пока не родим, — не соглашалась с ней Маргешка, все больше заливаясь слезами. — Я точно знаю, что меня выберут! У меня самый высокий потенциал среди вас.

— И отлично! Станешь матерью будущего короля. Чем плохо?

— А где мать нынешнего Повелителя? — зашептала Маргешка и, схватив со стола потрепанную книжку в черном переплете, выскочила в коридор.

— Вот дура, — процедила вслед Кася. — Опять на башню побежала. Да прыгнула бы уже с нее, а то надоело слушать нытье каждый день!

Маргешка еще раз шмыгнула носом и, кутаясь в теплую шаль, быстрым шагом направилась в сторону башни для медитаций. Там на самом верху была маленькая комнатушка, куда никто никогда не заходил. Коридор не освещался, но девушке хватало света луны, льющегося в окошки. Однако далеко уйти ей не удалось, из темноты появился мощный мужской силуэт и преградил дорогу.

— Я тут еще одну нашел, тащить? — бросил он через плечо.

— Тащи, — ответила темнота уставшим мужским голосом. — Может, хоть эта будет красивее горного тролля.

Девушка от страха даже крикнуть не смогла, только беспомощно открывала рот, когда огромные ручищи подхватили ее за талию и забросили на плечо.

— Не брыкайся, сосуд, — хмуро произнес мужчина. — На свет тебя вынесу, герцог посмотрит, и если не понравишься, то пойдешь спать.

— А если понравлюсь? — стуча зубами спросила Маргешка и испугалась своей смелости.

— Тогда утром отправишься в Ледяные чертоги.

— Так вы только завтра прибыть должны, — едва слышно прошептала девушка.

— Посланник решил поспешить, дела появились.

Ее принесли в кабинет директрисы, только вот за столом вместо знакомой мадам Мегеры расположился хмурый бледнокожий мужчина с прозрачными голубыми глазами. Рядом с ним на полу развалился огромный белый зверь. Маргешка никогда не видела снежных драконов, зато слышала о них очень много. В основном, страшного и загадочного.

У стены жались шесть девушек, еще трое сидели на диване, все раскрасневшиеся, испуганные, смущенные. Мужчина поднял на Маргешку глаза, и она испуганно сжалась, быстро опустив взгляд в пол. Перворожденный. Хозяин. Опасный, как снежный буран.

— Раздевайся.

Руки задрожали так, что завязки на платье удалось развязать только с пятой попытки. Широкий балахон упал к ногам, Маргешка вцепилась в облегающую нижнюю рубашку, понимая, что тонкая прозрачная ткань мало что скрывает от пронзительного чужого взгляда.

— Ну, у этой грудь есть, — хмыкнул посланник. — Да и мордашка симпатичная, хотя зареванная. И потенциал очень высокий.

— Маргешка — самый сильный сосуд, лэр, — раздался из угла голос директрисы. Она сидела на стуле в тени большого фикуса, на коленях лежала толстая бухгалтерская книга. — Мы ее купили пять лет назад, и за эти годы она только увеличила силу.

— Почему до сих пор не продала? — снисходительно рассматривая девушку, спросил посланник.

— Берегла для особого хозяина, — скромно потупила взгляд мадам Мегера.

— Почему плакала?

— Она часто плачет, — тихонько хихикнул кто-то из девушек. — Молится и плачет.

— Благочестивая, значит? — хмыкнул посланник. — Скромная, тихая, молчаливая. Надеюсь, в постели господина она слезы лить не будет?

— Нет, что вы! Мои сосуды прекрасно вышколены! Это просто нервное, волнуются девочки, нечасто к нам из дворца приезжают, — быстро затараторила директриса. — Но на Маргешку у меня уже есть заказчик, если она вам не подходит…

Посланник бросил быстрый взгляд на зверя и повернулся к директрисе.

— Берем. Свободна. Утром в шесть быть во дворе.

Маргешка быстро натянула платье, схватила книжку и, не поднимая взгляд от пола, выскользнула за дверь.

Башня встретила девушку тишиной, сквозняками и тьмой. Но свет Маргешке не понадобился, она знала здесь каждый гвоздик, каждую трещинку в полу, каждую скрипучую доску.

— Не хочу умирать, — шептали посиневшие губы, в то время как тонкий нож резал запястье. — Богиня, заступница сирых и убогих, помоги, подскажи путь! Жертвую тебе кровь и плоть свою, не оставь!