Главные правила попаданки - Тори Халимендис

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Элли, там, кажется, опять этот заявился.

Я со вздохом отложила перо и подняла голову от надоевших до зубной боли бумаг. Миранда застыла у окна — хрупкая фигурка в черном платье, подчеркивавшем бледность лица и яркую рыжину волос. В карих глазах плескался испуг, и я прекрасно знала, чего именно она боится. Вернее, кого.

— Элли…

— Сейчас велю передать, что меня нет дома.

Миранда робко улыбнулась, но дверной колокольчик уже задребезжал, и внизу послышались тяжелые шаги мьесси Корс. Поздно.

— Ничего не поделаешь, придется спускаться. Не волнуйся, Мира, я постараюсь спровадить этого побыстрее.

Девочка скорчила гримаску. Этот — льесс Теодор Брейтон — появлялся на пороге нашего дома с завидным постоянством и с упорством, достойным лучшего применения, добивался моего согласия стать его женой. Соглашаться я не желала, но и запретить настырному льессу посещения не могла. Ведь именно в его руках находилось большинство долговых расписок Питера Крейна. Отца Миранды и моего покойного супруга. В любой момент льесс Брейтон мог пустить нас с падчерицей по миру и выставить на улицу.

Дверь распахнулась. Мьесси Корс редко утруждала себя стуком. Грузная седовласая особа железной рукой правила домом ещё в ту пору, когда Питер ходил пешком под стол. Хозяин навсегда остался для нее несмышленым малышом Питом, а Миранда — крошкой Мирой. С отношением ко мне мьесси, кажется, ещё не определилась: не то зубастая хищница, ловко поймавшая ее малыша в свои сети, не то несчастная девочка, которой так не повезло в жизни.

— Льесса, — задыхаясь от быстрого подъема по лестнице, доложила она, — там к вам пришли. Льесс Брейтон.

Уверена, она с трудом сдержалась, чтобы не добавить Мирандино излюбленное «этот».

— Сейчас спущусь.

— Он ждет вас в зеленой гостиной, льесса. И, — задрожавшим от негодования голосом прибавила она, — велел мне подать чай.

И она громко фыркнула, выражая свое отношение к гостям, позволяющим себе распоряжаться в чужом доме.

— Будь добра, сообщи льессу Брейтону, что я сейчас буду. А с чаем можешь не торопиться.

Мьесси Корс выразительно фыркнула ещё раз и степенно удалилась.

* * *

— Элайна, дорогая моя!

Льесс Теодор Брейтон подскочил ко мне и схватил меня за руки. Низенький, полный и абсолютно лысый, он смахивал на шарик и производил обманчивое впечатление человека добродушного и миролюбивого. Увы, я прекрасно знала, что даже в самом злобном бультерьере доброты куда больше, чем в моем госте.

— Вы так бледны, дорогая! Опять утруждали себя ненужными хлопотами? Не скрывайте, Элайна, мне известно о вашем визите в банк.

И уж не ты ли позаботился о том, чтобы мне отказали в кредите?

Я осторожно вытянула ладони из цепких пухлых рук льесса.

— Что вы, дело вовсе не в визите в банк. Я все ещё оплакиваю моего безвременно почившего супруга, отсюда и бледность.

На самом деле мне бы и в голову не пришло лить слезы по Питеру Крейну, поскольку я даже не имела чести быть с ним знакомой, но об этом льессу Брейтону лучше не знать. Никому лучше не знать.

Гость нахмурился.

— Элайна, дорогая, я уважаю ваши чувства, но… но не слишком ли долго длится ваша скорбь по человеку, с которым вы прожили всего лишь два года?

Хм, сомневаюсь, что я смогла бы прожить с Крейном хотя бы один день. Судя по рассказам Миранды и размерам оставленных долгов, покойный муженек был тем ещё фруктом. Гнилым и ядовитым.

— В Наставлении говорится, что брачные узы соединяют мужчину и женщину в единое целое, — попыталась вывернуться я.

Льесс Брейтон навесил на физиономию приличествующее случаю выражение глубочайшего почтения.

— Разумеется, но вас с льессом Крейном разлучили сами создатели. Такова их воля, дорогая.

Поскольку в вопросах теологии я никогда не была особенно сильна, то и тему развивать не стала. Только вздохнула как можно более печально: пусть назойливый гость понимает как хочет. Он и понял. Как ему повыгоднее, разумеется.

— Такой хрупкой беззащитной женщине как вы необходим человек, который станет о ней заботиться, Элайна. Никто не посмеет осудить вас, если вы заключите новый брак.

Я опять вздохнула, на сей раз без притворства. Ну вот, начинается.

— Мне кажется, ещё рано вести подобные разговоры…

— Напротив, — с жаром перебил меня льесс Брейтон. — Документы в Обитель необходимо отправить до начала лета, я узнавал.

Я накрепко сцепила зубы, удерживая рвущиеся наружу ругательства. Узнавал он! А его кто-нибудь просил о подобной инициативе, позвольте поинтересоваться?

— Мне бы не хотелось расставаться с Мирандой. Девочка вполне может учиться в городской гимназии.

Где ее не заставят питаться скудной постной пищей и бесконечно молиться, стоя на коленях в холодной часовне, между прочим.

— Нет! — резко ответил льесс. — Мне в семье чужой ребенок не нужен!

— Миранда не имеет никакого отношения к вашей семье, льесс Брейтон.

— Пока что не имеет, дорогая Элайна, пока что. Впрочем, надеюсь, что девочка не станет обременять нас и после того, как мы станем мужем и женой.

— Ах, не стоит об этом! Вы же знаете, я пока не готова к новым отношениям!

Льесс попытался опять схватить мою ладонь, но я предусмотрительно спрятала руки за спину.

— Не подумайте, будто я тороплю вас, дорогая, но все-таки мне бы хотелось получить ответ поскорее.

Конечно-конечно, получишь. Как только я раздобуду деньги, чтобы выкупить эти чертовы расписки, так сразу и получишь.

— Кстати, ваша прислуга испытывает мое терпение. Я велел ей подать чай, но она не торопится исполнять поручение. Этому дому необходима твердая хозяйская рука.

По моему же глубочайшему убеждению, это льессу Брейтону требовался хороший такой ускоряющий пинок чуть пониже спины, и отвесить его мне мешали только все те же проклятые расписки. Так что я изобразила улыбку и самым сладким голосом произнесла:

— Сожалею, я не знала, что вы распорядились о чае, и дала мьесси Корс поручение. Но, если вы настаиваете…

— Нет-нет, — поспешно отказался льесс. — Ни в коем случае не хочу затрудняясь вас, дорогая Элайна. Вам ведь и без того приходится нелегко. Я слышал, вы рассчитали прислугу?

— Не всю, — сквозь зубы процедила я. — Нам с Мирандой не нужен большой штат, ведь во время траура не принято устраивать приемы. Мы ведем скромный образ жизни и довольствуемся малым.