Зов Сирены - Нина Линдт

Голова болела не просто сильно, боль пронзала левую глазницу острыми ударами холодного клинка, пульсировала в затылке и вызывала тошноту. Она выпила слишком много накануне? Боже! Всего несколько часов назад она была счастлива как никто на земле, а теперь, похоже, вся тяжесть реальности свалилась ей на плечи вместе с похмельем.

Катя сидела на полу, положив локти на колени, ссутулившись и тупо наблюдая за тем, как вокруг тела суетятся полицейские. Вспышки фотоаппарата и негромкие разговоры, даже смех. Как они могут смеяться, когда мир вокруг рушится у нее на глазах?

– Катарина? – сержант вернулся к ней вместе с телефоном. – Боюсь, ваш приятель не подтверждает, что вы провели это время с ним.

Катя вскинула резко голову.

– Что? Но… это ошибка. Вы не ошиблись?

Голова закружилась сильнее от движения, и на мгновение она потеряла окончательно связь с реальностью. Это просто кошмар. Просто ночной кошмар.

Двое полицейских помогли ей подняться, один из них застегнул наручники у нее за спиной. Холодный металл привел ее в чувство.

– Пожалуйста, дайте поговорить с ним… – Катя вдруг начала осознавать весь ужас своего положения. – Он не так понял…

Но полицейский отрицательно покачал головой, глядя на нее теперь без всякой симпатии.

– Я вынужден задержать вас, – начал он, но прервался.

– Она провела эту ночь со мной, – раздался спокойный голос за ее спиной.

Катя повернулась и в шоке отступила, уткнувшись плечом в полицейского, словно для поддержки. Она думала, что хуже быть не может? Может.

– Только не с тобой! – вырвалось у нее. – Нет! Нет! С кем угодно, только не с тобой!

– Катарина Мелникова? – услышала она и обернулась.

В нескольких шагах от нее стоял, опираясь на зонт, пожилой, приятной наружности мужчина. Легкая улыбка играла на его губах с морщинками вокруг, синие, почти прозрачные от возраста глаза внимательно изучали ее, хитро прищурившись. Лицо было мягким, добрым, что контрастировало с резкими очертаниями новой фетровой шляпы. На мужчине – элегантное кашемировое пальто, на руках – хорошо скроенные перчатки из тонкой кожи. Ни дать ни взять – настоящий джентльмен. По достоинству, с которым он держался, с первого взгляда видно, что человек непростой.

– Мельникова, – поправила Катя, но потом улыбнулась: – А впрочем, неважно.

В Испании ее фамилию вечно произносят вот так, с ударением на предпоследний слог. И из Екатерины она перевоплощается в Катарину, или Кат, как иногда зовет ее Лурдес – продавщица из булочной напротив дома, где она живет. Единственная, кого Катя может назвать знакомой в этом большом городе.

– Я тот самый Анхель Морено, – мужчина (язык не поворачивался назвать его стариком) приподнял шляпу. На какого актера он так похож? Катя мучительно вспоминала, но пока никто не приходил в голову. Какой-то смутный силуэт в ее памяти. Даже не кадр из фильма. – Вы точно такая красавица, как на фото. Даже еще краше.

Катя смутилась.

– Нет-нет, прошу вас, не пугайтесь, я не сделаю вам никаких непристойных предложений. Не тот возраст и не те цели, знаете ли, – он озорно улыбнулся. – Пойдемте в кафе, сегодня очень холодно, мои кости ноют с самого утра. Чашечка горячего кофе нам не помешает.

Катя кивнула, и они, наконец, зашли в маленькую кофейню, возле которой Анхель назначил ей встречу два дня назад. Было приятно, когда он придержал дверь, пропуская ее вперед, здесь, в Испании, подобная вежливость была редкостью.

– Признаться, я так и не поняла, в чем причина нашей встречи, – сказала Катя, сделав заказ.

Анхель изучал ее очень внимательно. Как сидит, как двигается. Как одевается. Он так давно ее искал. И все ему в ней нравилось: узкие запястья, кисти с изящными пальчиками, длинная шея, на которой повязан алый шарф. Вот она разматывает его, укладывает растрепанные темно-каштановые блестящие волосы, а ее синие глаза с беспокойством смотрят на него. Речь четкая, правильная. Еще бы. Под мешковатым свитером непонятно, какая фигура, но видно, что она стройная.

– Вы выступали когда-нибудь на публике?

Густые брови девушки удивленно взметнулись вверх, но она ответила сдержанно:

– Да. Играла в спектаклях в университете, выступала в дискуссионном клубе. Даже думала поступить в театральный на второе высшее, но бросила эту затею.

– Работа, которую я вам предлагаю, Катарина, связана с выступлениями на публике. Вы должны уметь производить впечатление. Думаю, вы подходите на эту роль, как никто другой.

– Это продажи? Представление нового продукта?

– Нет. Это роль моей внучки.

Катя подалась назад. Хотела что-то сказать, но передумала. В этот момент официантка поставила на столик кофе и выпечку.

Анхель не отрываясь смотрел на нее, слегка посмеиваясь глазами. Теперь она внезапно вспомнила, кого он ей напоминает. Роберта Редфорда.

Чтобы сгладить неловкость, она улыбнулась, взяла ложку и помешала кофе.

– Я не совсем поняла.

– Я объясню. Время от времени мне нужно бывать на светских мероприятиях, это очень тяжело и совершенная потеря времени, но если рядом будете вы, мне будет веселее. Я одинок. Мне откровенно скучно, но таковы мои обязанности. Нужен человек, который будет отвлекать внимание публики на себя, вовремя закруглять разговор по моему знаку, уводить меня с мероприятия, и все это с очарованием, легкостью, улыбкой.

– Но почему именно внучка?

– Молодая, красивая девушка со стариком… Это повод для сплетен, если нет родственной связи. Вам не кажется? – Их глаза встретились, Катя покраснела. Конечно, эскорт будет выглядеть двусмысленно. В этом он прав.

– Какие это мероприятия?

– Выставки, презентации, светские рауты – уклончиво ответил Анхель. – Их будет не так уж много, от трех до пяти в месяц. Вы должны выглядеть сногсшибательно всякий раз, но для такой девушки это как раз не трудно, а сложность заключается в том, что в светском обществе не все такие милые, как я, – мужчина улыбнулся, явно рассчитывая на то, что Катя поймет шутку.

Девушка не спешила улыбаться или понимающе кивать в ответ, смотрела на него серьезно и задумчиво. Что ж, это плюс: владеет собой, не спешит быть любезной и услужливой.

А у Кати было ощущение, что она идет по тонкому льду. Вроде сидят они в кафе среди людей, а в то же время, она не защищена, открыта перед Анхелем. Он словно читает ее душу, заглядывает в самую глубину. Туда, куда, может, она сама боится погружаться.

– Но почему я?

– Сами подумайте, если бы вы были известной моделью, я не смог бы вас выдать за внучку. Мне нужна была одинокая, никому в этом городе не известная девушка. Хоть чем-то похожая на меня, – он поднес палец к глазу, обращая ее внимание на цвет. – Девушка, которой легко придумать легенду.