Стреломант - Эл Лекс

* * *

— Ну здравствуй, Лирс. Вот мы наконец и встретились.

Я никогда не слышал этот голос. Я никогда не видел эту женщину. Высокую, статную, с идеальной фигурой и черными как сама ночь, волосами до пояса. Я никогда не видел этой полумаски, сделанной из человеческого черепа, прикрывающей верхнюю часть лица и открывающей лишь мягкий нежный подбородок и бледные, без единой кровинки, губы.

Но я все равно знал, кто передо мной. Здесь просто не могло быть множества вариантов. Тому, кого только что ударили острым граненым стилетом прямо в сердце, предстоит только одна встреча. Встреча с той, чья статуя стоит в каждом храме богини Смерти Трин.

— Моя богиня. — я поклонился так почтительно, как только мог. Не потому, что я лебезил перед небожительницей, не потому, что боялся ее, вовсе нет. Потому что она действительно моя богиня. Та, с чьего благословения я отправлял во тьму всех своих жертв. Та, с чьим именем на устах я отпускал тетиву лука, не знавшего промахов. Та, само существование которой позволяло мне быть тем, кем я был.

Трин стояла передо мной, возвышаясь на добрых две головы, хотя мы были одинакового роста. За ее спиной полыхало призрачное белое пламя — видимо, то самое, в которое богиня, по преданию, отправляет принятые души.

— Лирс Вайдел. — медленно произнесла Трин с легкой улыбкой на устах. — Лирс Стрела. Лирс Тихая Смерть. Лирс Лучник. Как много имен тебе придумали в мире.

— Это далеко не все. — улыбнулся я. — Но ни одно из них мне не нравится.

— Я знаю, Лирс. Но все это уже неважно. Имена это то, чем человек пользуется при жизни. А твоя жизнь, как ты уже понял, закончилась.

Я скрипнул зубами от ярости, но сдержал ее внутри себя и ничего не сказал.

Моя жизнь не закончилась — ее закончили! Пятерка шакалов, которых я считал своими коллегами по гильдии убийц — вот кто виноват во всем! Общая сумма награды за мою голову наконец превысила тот порог, который они готовы были переступить, и поэтому по возвращению с очередного задания меня ждали не четсно заработанные деньги, а полметра острой стали в грудь!

Хорошо, что я успел все же двоих прихватить с собой. Жаль, что не всех.

— Лирс, Лирс. — Трин с печальной улыбкой покачала головой. — Даже в своей собственной смерти ты думаешь о тех, кому принес смерть сам.

— Все ради тебя, моя богиня. — снова слегка склонил голову я. — Все ради тебя.

— Ладно, Лирс, я не буду долго тянуть интригу и признаюсь, что благодарна тебе за все те годы, что ты… работал на мое благо. Пусть и не в общепринятом смысле, но ты был очень известным и влиятельным человеком при жизни. Поэтому у меня есть к тебе предложение.

— Да, моя богиня?

Даже думать о том, что она предложит мне вернуться в мой мир, чтобы продолжить нести ее слово и дело — страшно. Это настоящее святотатство, и если бы Сыновья прознали о моих крамольных мыслях, то закончил бы я свои дни в яме с червями.

Но вдруг?.. Не просто же так она завела этот разговор?

— Лирс, ты приносил мне жертв больше, чем кто-либо другой в твоем мире. Разумеется, я не говорю о войнах и массовых казнях, некоторые из которых, кстати, тоже твоих рук дело, я говорю о личном причинении смерти человеку. Скажи мне, ты не устал от этого? Ты не устал нести смерть? Ведь именно это и привело тебя ко мне. Слишком рано привело…

Я сжал зубы, чтобы многочисленные вопросы не посыпались из меня, как зерно из дырявого мешка. Ведь богиня практически прямым текстом заявила о том, что хочет вернуть меня к жизни!

— Разумеется, вернуть тебя к жизни я не могу. — улыбнулась Трин, одной лишь этой улыбкой снося призрачный замок моей радости. — Или, вернее, не могу в том мире, в котором ты жил. В том теле, в котором ты жил.

— Я не понимаю, богиня. — я развел руками.

— Разумеется, ты же убийца, а не богослов. И именно это привело тебя сюда, ко мне, и к тому предложению, что я собираюсь тебе сделать. Если ты согласен, я отправлю тебя… Скажем так, туда, где все, что ты знал до этого, перестанет быть важным. В совершенно новый мир, в котором не будет ничего знакомого тебе. У тебя будет новое тело, у тебя будет новое окружение, но самое главное — у тебя будет новая жизнь. Совсем другая новая жизнь.

— Какая, богиня?

— Такая, какую ты построишь сам.

— Мне незачем менять мою жизнь. — я покачал головой. — Если выпадет шанс повторить — я повторю.

— Не выпадет, Лирс. — чуть улыбнулась Трин. — Ты сам это поймешь. Другая жизнь — это другие правила. Другие правила — это другой ты. Мое предложение это не просьба продолжить службу мне, это благодарность за годы службы, что уже минули. Разумеется, ты волен отказаться и шагнуть в пламя, но… Станешь ли ты это делать? Лирс, которого знаю я, никогда не сдавался без боя. Даже будучи уже мертвым.

Новая жизнь в новом теле. Новое тело в новом мире. Да, новый мир это уже что-то… новое. Но кто сказал, что этого не может быть? Боги всемогущи — почему бы им не владеть несколькими мирами? Зачем им ограничивать себя всего одним?

— Я свободен в выборе пути? — уточнил я.

— Полностью. — кивнула Трин. — Считай, что я просто дарю тебе новую жизнь.

— В каком мире я окажусь?

— Прости, Лирс, но это уже я тебе сказать не могу. — Трин развела руками. — Даже если бы могла — не сказала бы, а я ведь не могу. Я еще сама не знаю, кто и в каком мире умрет сознанием, но останется жить телом в тот момент, когда ты примешь мое предложение, а значит, не могу сказать, в каком мире ты окажешься.

— Ты уже уверена, что я соглашусь. — усмехнулся я.

— Конечно, уверена. Лирс, которого я знаю, обязательно согласится. А если ты какой-то другой Лирс, то тебе в любом случае дорога в пламя. Так что мы оба знаем, что ты согласен.

Трин сделала два шага и оказалась ко мне вплотную. Так близко, что ее полумаска-череп почти касалась моего лица.

— Весь этот разговор был совсем не нужным, я могла просто отправить тебя. — прошептала богиня, приближая свои губы к моим. — Но мне хотелось просто с тобой поговорить. Просто поговорить.

Бескровные губы обожгли ледяным холодом, который принялся растекаться по всему моему лицу, я, не в силах прервать поцелуй, да и не желая это делать, закрыл глаза и провалился во тьму…

Когда я открыл глаза, тьмы вокруг не было. Не было богини, не было пламени, сжигающего души мертвых. Была просторная светлая комната, освещенная светом из большого окна, прикрытого полупрозрачными занавесками. Стены были покрашены в мягкий бежевый цвет, а пол выложен блестящей белой квадратной плиткой.

Я лежал на кровати, сделанной из гнутых металлических труб, покрашенных в белый цвет. Слева от меня стоял маленький столик, на котором расположилась бутыль с водой, судя по ее прозрачности, справа — металлическая тренога, к верхушке которой был подвешен тоже прозрачный плоский пакет с жидкостью внутри. От пакета тянулась длинная тонкая трубка, которая скрывалась под простыней, что накрывала меня.