Отдай туфлю, Золушка! - Анастасия Разумовская

Глава 1 Спасти Золушку

Мне навстречу летят огни, фары слепят глаза. Позади орёт пьяный Серёга, его лапы сжимают мою талию. Ночь, а потому трасса практически пуста.

—Дом мой — покой,— кричит он мне на ухо,— бог сна, вечная тьма…

Я подпеваю. Правда вряд ли наш вой можно назвать песней. У Горшка определённо лучше получалось! Ветер обжигает лицо прохладой. Вдруг Серёга начинает целовать мою шею. Там, где над седьмым шейным позвонком чёрный дракончик кусает шипастую розу.

—Отвали, Серый,— рычу, но он, кажется, не слышит.

Ветер не даёт слышать.

—Детка, ты такая вкусная!— хрипит пьяно.

И его рука ползёт мне под косуху, туда, где грудь натянула футболку.

Сволочь!

—Руки убрал!— ору ему, на секунду обернувшись назад…

—Прости, сестрица Дризелла. Матушка просила тебя просыпаться. Платье уже готово, и нужно примерить…

Чей это занудный голосок, похожий на блеянье овечки? Я морщусь и просыпаюсь.

Безвкусно, но богато оформленная комната. Пыльный бархатный полог, расшитый золотыми нитями. Запах слежавшихся вещей в давно непроветриваемом помещении. И — она. Худенькая девчушка с большими голубыми глазами, длинными тёмными ресницами, пухлыми губками и золотыми кудрями. Миниатюрная, словно куколка.

—Помолчи,— хриплю и моргаю.— Ну у тебя и голос! Всё равно что мышь пищит.

Розовый ротик скорбно поджимается. Тёмные ресницы ложатся на щёчки. Девица была бы даже вполне себе ничего, если бы не перемазалась основательно в чём-то сером.

—Как тебя зовут?— задаю я вполне логичный вопрос.

Но замарашка снова бросает на меня удивлённый взгляд, как если бы я сказала какую-то несусветную глупость.

—Синдерелла,— шепчет.— Дризелла, что с тобой?

Как? Как она меня назвала⁈

Отчаянно тру виски, зажмуриваюсь.

Бред.

Это не моё имя! Это не моя комната!

Рывком спрыгиваю с высоких перин. Это не моя кровать! Я совершенно точно не сплю на семи перинах. Открываю глаза с надеждой на реальность, но Синдерелла всё так же тупо смотрит на меня.

—Ты не пробовала умываться? Ну, хотя бы иногда?— спрашиваю её.

В голубых глазах сверкают слёзы кроткой обиды.

—Я умываюсь каждый день,— робко возражает девчонка,— но я же сплю в золе, конечно, я…

И замолкает, испугавшись. Меня испугавшись!

Капец.

Просто капец.

Но этого же не может быть? Я же не могу быть старшей сестрой Золушки, правда? Но если я не она, то кто — я?

—Принести тебе платье, Дризелла? Я шила его всю ночь, не покладая рук!

—Вы имя поужаснее не могли придумать?— огрызаюсь зло.— Драздраперма, например. Или Кукуцаль?

—Ч-что?

—Проехали. Дризелла так Дризелла. Зови меня просто Дрэз.

—Хорошо, Дризелла.

—Дрэз.

—Дрэз,— повторяет девчонка послушно.— Принести тебе платье?

—Валяй.

Она уходит.

Так, что там… Бал, туфли, принц? И ещё фея крёстная, я ведь ничего не перепутала?

Я снова закрыла глаза, помолчала, глубоко вдыхая-выдыхая, чтобы прийти в себя.

Так, Дрэз, или как там тебя… Всё — нормально. И то, что я не помню, как меня зовут по-настоящему — нормально. И то, что я — сестра, мать её, Золушки, и то, что… С кем не бывает, в конце концов? Я просто сплю, и это — очевидно. И во всём нужно искать положительные стороны, не так ли?

Ну что ж…

Я правильно понимаю, что тот самый бал прям сегодня произойдёт? А, значит, у меня есть шанс как следует повеселиться. Притом дважды: сначала на выборе невест, а затем на свадьбе собственной сестрёнки. Отлично! Разве нет?

Так, а, кстати, где у них тут моются и чистят зубы?

Я пристально оглядела комнату, но никаких дверей, кроме той, через которые вышла Золушка, не нашла. Ну, нет, а — контрастный душ? Ну там… кофе утренний? Овсянка на завтрак? И вообще, где моя одежда?

О… штанишки. Чуть ниже колен, с бантиками и кружавчиками, но всё же… Правда, больше на пижамные похожи… Я скинула длиннющую, словно саван, сорочку и напялила шортики. Нашла валявшуюся рубаху. М-да… До самых колен. Это тебе не футболка. Вполне себе как платье можно носить. Не очень люблю длинные рукава, но — что делать. Выбирать не приходится.

В комнате нашлось зеркало — поясное. Я полюбовалась на саму себя. Да уж. Пьеро. И взлохмаченная шапка стриженных — до середины шеи — тёмно-русых вьющихся волос вполне подчёркивает этот самый образ. Трагично. Нелепо. Неуклюже.

Интересно что сон не изменил мою внешность. Всё тот же курносый нос, карие глаза и совершенно невыносимая верхняя губа, которая то и дело задирается вверх. Ай, да плевать!

Когда сестрица вернулась, я уже во всю приседала.

—Дризе… Дрэз? Что ты делаешь⁈

Она что, никогда не видела гимнастику? Но эта мысль тотчас выскочила из моей головы, едва я увидела платье… Лимонно-жёлтое. С фиолетовым плоёным воротничком. С лентами вырвиглазно-розового цвета. И такими же воланами.

—Что это?— прохрипела я и закашлялась, пытаясь вернуть голос.

—Правда красиво?— восторженно залепетала сестрица.— Я шила его всю ночь! Давай побыстрее примерим, чтобы я могла исправить, если вдруг что не так.

Всё. Всё, родная, не так.

Но я заглянула в невинные, такие аж… по-детски простодушные глаза и не смогла её обидеть. Нет, ну как ей сказать, что этим платьем можно убивать наповал? По крайней мере тех, кто обладает хоть каким-то вкусом.

Я послушно стянула рубаху через голову. Золушка выпялилась на меня, как баран.

—Зачем ты снимаешь камизу?

Чё? Но я, конечно, догадалась, что означал незнакомый термин. Сорочка, блузка… Надела обратно, а то сестричка при виде моей обнажённой груди потупилась и заалела, словно маков цвет. Золушка помогла мне напялить все сто четыре (или сколько их там?) нижних юбки, а затем принялась затягивать корсет. И вот тут-то мне поплохело.

—Рёбра,— хрипела я.— Не ломай мне рёбра…

Я всё же смогла вырваться из её нежных ручек.

—Дрэз, но так твоя талия недостаточно тонка!— в отчаянии воскликнула сестричка.

—Достаточно. Распусти чуток.

—Но ты будешь выглядеть толстой! А ведь принц… он же станет выбирать невесту и…

—Пусть я буду толстой, но живой,— категорично возразила я.— Да и к чёрту принца. Он всё равно на тебе женится. Да и если он женится на талии, то на кой он вообще нужен такой? Пусть обнимается с манекеном.