Наваждения - Макс Фрай

Зеленые воды Ишмы

На рассвете я вошел в темную спальню Теххи и замер, оцепенев от ужаса: из лиловых утренних сумерек на меня уставились пустые светлые глаза какого-то незнакомого существа.

Это было, по меньшей мере, странно. В последнее время я привык чувствовать опасность задолго до ее появления. Кроме того, я уже начинал понемногу забывать, что такое обычный человеческий страх. С тех пор как в моей груди увяз невидимый меч Короля Мёнина, между мной и остальным миром выросла призрачная, но непроницаемая стена, что-то вроде новокаиновой блокады для эмоций. Сейчас я запоздало понял, что это было скорее приятно, чем нет: пока не потеряешь, не оценишь, вечно так…

Пока я силился справиться с нахлынувшим на меня потоком сумбурных переживаний, левая рука непроизвольно дернулась, словно ее свела судорога. Крошечный шарик ярко-зеленого света сорвался с кончиков моих пальцев, устремился к исказившемуся от гнева лицу незнакомца… а потом остановился, вздрогнул, стал большим и прозрачным, как мыльный пузырь, и наконец исчез. Судя по поведению моего Смертного Шара, испугавший меня незнакомец был не живым существом, а одним из предметов домашней обстановки. Ну и дела!

— Что происходит, Макс? — насмешливо спросила заспанная Теххи. — Ты наконец-то получил приказ со мной расправиться? Какой ты, оказывается, дисциплинированный, с ума сойти можно!

— Здесь чужой, — объяснил я.

— Чужой?! Где? Ах, вот оно что… Дырку в небе над твоей лохматой головой! — Теххи неудержимо расхохоталась. — Прекрати сражаться с моим новым зеркалом, сэр Макс! Знаешь, сколько оно стоит?

— Ты хочешь сказать…

Я ошеломленно посмотрел на жуткого белоглазого незнакомца, наступавшего на меня из темноты. Теперь он выглядел совсем юным и ужасно растерянным. Действительно, мое собственное отражение, будь оно проклято!

Я опустился на пол и рассмеялся от неописуемого облегчения. Мне действительно было смешно. И еще ужасно стыдно. Таких идиотских номеров я не откалывал даже в самом начале своей карьеры Тайного Сыщика. Ну разве что давным-давно, когда был не «грозным сэром Максом» из Ехо, а просто Максом — немного эксцентричным бездельником с вечной ироничной улыбочкой на сумрачной физиономии, чуть-чуть поэтом, чуть-чуть одержимым, но в общем-то вполне заурядным человеческим существом — впрочем, достаточно удачливым, чтобы улизнуть из того мира, где родился, уйти оттуда «по-английски», не прощаясь, но и не хлопая дверью.

Стоп. Куда это меня занесло?

Теххи выбралась из-под одеяла и уселась рядом. Обняла меня за плечи, печально покачала головой.

— Что, увидел себя и испугался? Ничего, так бывает. И чем я только думала, когда решила повесить зеркало напротив входа?

— А зачем тебе вообще понадобилось это грешное зеркало? — спросил я. — До сих пор у тебя в доме не было никаких зеркал, и я уже привык причесываться на ощупь. Если, конечно, примитивную процедуру, которую я ежедневно проделываю с головой, можно назвать причесыванием…

— Ну вот, раньше не было, а теперь есть, — туманно объяснила Теххи. — Должно же что-то меняться в моей жизни.

— Должно, — согласился я. — Слушай, неужели я действительно так жутко выгляжу? Эти белые глаза, перекошенный рот…

— Ну почему жутко? — улыбнулась она. — Ты выглядишь замечательно, красавчик! Лучше просто не бывает. А что касается цвета твоих глаз — они же постоянно меняются, ты и сам знаешь. Просто тебе посчастливилось увидеть себя не в самый подходящий момент. Ничего, Макс, они уже пожелтели. Теперь ты похож на растрепанного буривуха, сам посмотри!

Я сердито покосился на свое отражение и не смог сдержать смешок.

— Если бы тебя слышал наш Куруш, он бы, пожалуй, обиделся. Все-таки буривухи гораздо симпатичнее. И потом, у меня нет клюва.

— Клюв — дело наживное, — Теххи легкомысленно махнула рукой. — Знаешь, сэр Макс, у меня есть отличное предложение: почему бы тебе не забраться под одеяло? В это время суток ты будешь выглядеть там гораздо уместнее, чем на полу.

— Твоя правда.

Надо отдать мне должное, со мной по-прежнему очень легко договориться.

Когда я все-таки задремал, мертвой хваткой вцепившись в тоненькую руку Теххи, в спальне уже было светло — насколько может быть светло пасмурным осенним утром в комнате с занавешенными окнами.

Через несколько минут Теххи решила, что меня больше нет в этом прекрасном Мире, и отобрала лапку. Это было довольно грустно, но справедливо: всякая рука должна принадлежать своему владельцу. Поэтому я сделал вид, что плевать хотел на эту невосполнимую утрату и вообще сплю.

Теххи выскользнула из спальни бесшумно, как хорошо воспитанное привидение. Я лениво подумал, что, наверное, так же бесшумно передвигаются по коридорам своего фамильного замка ее братишки-призраки. А потом вспомнил, что уже давненько не видел их отца, своего доброго приятеля Лойсо Пондохву. Откладывал визит, словно в моем распоряжении имелась вечность, аккуратно упакованная в глянцевую бумагу, перевязанная красной лентой и снабженная поздравительной карточкой с надписью: «Великолепному сэру Максу, в собственные руки».

Разумеется, никакой вечности в моем распоряжении не было и нет. Зато имеется дурацкая привычка транжирить время так, будто оно действительно принадлежит мне.

Обдумав все это перед тем, как нырнуть обратно, в сладкую темноту сна, я решительно пробормотал себе под нос: «Хочу увидеть Лойсо». Этого нехитрого ритуала с некоторых пор вполне достаточно, чтобы не просто заснуть, а отправиться на свидание с человеком, чьим именем в Ехо до сих пор пугают не только детей, но и младших Магистров Ордена Семилистника, благостного и единственного.

Я уже привык к однообразному пейзажу знойного мира, пленником которого стал сэр Лойсо Пондохва. Даже невыносимая жара, царящая в этом месте, сегодня не причиняла мне почти никаких неудобств.

Я неспешно поднимался по крутому склону холма. Бледная сухая трава шелестела под сапогами, горячий ветер с энтузиазмом набросился на мои отросшие патлы, и без того изрядно растрепанные. Путь был долог; поднявшись на вершину, я пыхтел, как старый паровоз, давным-давно нуждающийся в ремонте. Этому негостеприимному знойному миру в очередной раз удалось довести меня до ручки. Что ж, не следует считать себя неуязвимым, будет мне впредь наука.

— Редкий гость. Ну, по крайней мере, это лучше, чем незваный!

Лойсо Пондохва поднялся на вершину холма по противоположному склону, почти одновременно со мной, и насмешливо посмотрел на мою взмокшую физиономию. Сам-то он был в полном порядке. Лицо оставалось бледным, дыхание ровным, светлые волосы, спадающие на высокий лоб, — сухими. Даже просторная рубаха без ворота сохраняла безупречную белизну, словно в мое отсутствие ссыльный Великий Магистр Ордена Водяной Вороны посвящал свой досуг исключительно визитам в прачечную. Одним словом, Лойсо был в отличной форме, как всегда.