Москва никогда - Владимир Брайт

Пролог

В начале XXI века обозначился основной вектор дальнейшего развития цивилизации, выделивший приоритетные направления в науке. После чего Запад приступил к формированию модели мира, которая, по его мнению, должна была стать основой дальнейшего стабильного существования человечества.

Фундамент нового мира покоился на трех китах: экономической стабильности, мощной пропагандистской машине и жестком контроле. Инакомыслие не допускалось в принципе, бунты безжалостно подавлялись в зародыше.

В карательных полицейских операциях активно использовались андроиды – биороботы с генетически прописанным алгоритмом поведения, внешне похожие на людей, но обладающие рядом сверхспособностей, недоступных обычному человеку. Неподкупные, не отягощенные морально-этическими проблемами и сомнениями, они идеально подходили для этой работы. Жестокое подавление серии мятежей, прокатившихся по миру в 2028-м, лишний раз доказало эффективность использования андроидов.

Параллельно с трансформационными [1]процессами общества шло активное развитие генной инженерии. Уже к 2032 году ученые достигли впечатляющих результатов. Однако в ходе экспериментов возник ряд непредвиденных мутаций, чреватых угрозой существования человечества.

Жесткая система контроля, помноженная на многоуровневую систему защиты, до определенного времени служила гарантом безопасности исследований. Наиболее слабым звеном внешне надежной системы оказался «человеческий фактор», в конечном итоге сыгравший ключевую роль в разразившейся катастрофе.

Отправной точкой крушения мира считается декабрь 2036 года, когда руководитель одной из североамериканских лабораторий узнал о своей быстропрогрессирующей неизлечимой болезни. Нервный срыв, вызванный приемом сильнодействующих препаратов, привел к тому, что, воспользовавшись служебным положением, ученый обошел систему защиты лаборатории и выпустил на свободу более сотни видов генномодифицированных монстров. Часть из которых оказалась способна к частичной регенерации и вегетативному [2]размножению.

Жесткий карантин прилегающих к лаборатории территорий и усиленные меры безопасности не возымели успеха. Несмотря на все усилия властей, нескольким особям удалось просочиться сквозь многочисленные военные кордоны. И это было началом конца. До поры до времени находящийся в заточении «джинн» вырвался на свободу, после чего его уже невозможно было остановить. Беснующийся генетический хаос обрушился на планету, а спустя неполных полгода мир погрузился в безумие.

Впрочем, это было еще далеко не все. В оставшиеся месяцы люди успели совершить массу ошибок. Одной из ключевых оказалась попытка использовать андроидов для борьбы с чудовищами. Прекрасно зарекомендовывавшая себя практика подавления восстаний не сработала в новых условиях. Острая нехватка времени, просчеты в генетическом коде и ряд других косвенных факторов в конечном итоге привели к тому, что часть охотников вышла из-под контроля создателей.

То, что еще вчера было всего лишь теоретической возможностью, сегодня обернулось страшной реальностью. Тьма наконец пробудилась ото сна. Но прежде чем окончательно раствориться в бушующем вихре хаоса, мир содрогнулся, заглянув в глаза бездны.

После чего…

…окончательно спятил.

* * *

«Когда тьма пробудится от сна, мир станет чище» — говорится в «Священной книге кадавров», мутировавших тварей, уничтоживших 97 % человеческой расы. Больше в Писании нет ничего. Как нет и самой книги. Дикие кадавры рождаются, живут и умирают с верой, изначально заложенной в их геноме. Такими их сделала не природа, и уж тем более, не божественный промысел. Скорее безрассудная прихоть людей, посягнувших на лавры Творца или Дьявола.

И то и другое звучит одинаково бессмысленно для любого андроида, за исключением одного – экспериментального образца № 2855. Первого из восставших против хозяев, последнего из Ушедших.

«Цель оправдывает средства», – любят повторять люди, убивая себе подобных.

Андроидам не нужны оправдания. Чтобы спасти миллионы заблудших, они должны пробудить тьму, совершив то, ради чего появились на свет.

«Когда Тьма наконец пробудится от сна, мир станет чище. В нем не останется никого. И первым из тридцати двух уцелевших анклавов падет Москва».

По крайней мере, так написано в священной формуле жизни, которую два года назад вывел андроид с порядковым номером 2855.

* * *

– Москва никогда, никогда, никогда, никогда не сдается врагу… – напевала, кружась по комнате, девушка в легком ситцевом платье. Допотопный проигрыватель с пластинкой – сборником романсов времен Второй мировой войны иногда заедал, повторяя одни и те же слова по несколько раз подряд, но это ее ничуть не смущало. Как ни в чем не бывало девушка продолжала медленный вальс.

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь помутневшее от времени стекло старой дачи, подсвечивали невесомую пыль, мягко оседающую на пол. Ласковое июньское утро врывалось в комнату звонким щебетанием птиц, пряными запахами свежескошенной травы и затухающим эхом перестука колес пригородной электрички.

Мир был большим, простым и прекрасным. Таким, каким видится ребенку в неполные пять лет. Яркая картина, навсегда врезавшаяся в память, запечатлела счастливый момент детства. Тот самый, когда отец с матерью еще были живы, а Москва, как и положено столице великой страны, «никогда не сдавалась врагу».

Тогда я был еще слишком мал, чтобы осознать – это лучший день в моей жизни. Когда вырос и понял – было уже поздно. Даже не столько из-за того, что прошлого не вернуть, а потому что в старинном романсе не хватало нескольких жизненно важных строк…

Позывной «Ветер-два»

18.54 по восточноевропейскому времени

Штурм Москвы начнется через 7 часов

Покинул пределы укрепленного периметра – считай, выплыл в океан, кишащий акулами. Не успеешь оглянуться – сожрут с потрохами и не подавятся. Не поможет ни многолетняя выучка, ни слаженная команда, ни два бронированных джипа с крупнокалиберными пулеметами на турелях. Тупо задавят количеством, как не раз бывало в самом начале, когда вооруженные до зубов гарнизоны сметались лавиной кадавров за считаные минуты. В буквальном смысле слова выкашивались под самый корень, не оставляя после себя ничего, кроме беспорядочно разбросанного оружия и раскуроченной техники.