Люди огня - Олег Волховский

КНИГА IАПОСТОЛЫ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В океане истин не сыщешь брод,

И клубок дорог мне не расплести,

И я никуда не веду народ,

Потому что не знаю, куда вести.

Мне добро от зла отличить трудней,

Чем тома законников затвердить,

И меня не встретишь среди судей,

Потому что не знаю, за что судить.

Если ты мне друг — предавай скорей,

Хуже страх измен, чем их яд испить,

Ни у чьих на жизнь не прошу дверей,

Потому что не знаю, кого просить.

Можно жить по вере назло врагам

И свободу духа на Путь сменить,

Только я никаким не молюсь Богам,

Потому что не знаю, о чем молить.

Звонили в дверь — это точно. Я застонал и перевернулся на другой бок. Звонок повторился. «Кого там черти носят?» — проворчал я и открыл глаза. По экрану компьютера разлетались окна «Fenestrae-NT» [1]. Я зло нажал «reexeg» [2], и комп начал медленно перезагружаться. Что мы такое пили вчера? «Молоко Пресвятой Девы»? Или «Слезы Иисуса»? Или сначала одно, а потом другое? Звонок уже гудел не умолкая. Я наскоро натянул джинсы и, зевая, направился к двери.

— Кто там? — сонным голосом спросил я.

— Откройте! Святейшая Инквизиция!

Я пошатнулся и почувствовал лбом холод замка. Хуже могла быть только Смерть с косой собственной персоной. Я выпрямился и осторожно посмотрел в глазок. Да, сомнений быть не могло. Мужчина средних лет с этакой сладкой физиономией и воздетыми горе очами, словно в непрерывной молитве. Сразу видно: духовное лицо. К тому же одет в черную мантию инквизитора поверх белой сутаны. Из-под сутаны видны кроссовки, но, к сожалению, от этого не легче. Следователь Святейшей Инквизиции. Я чуть не застонал в голос. За спиной следователя два полицейских с автоматами — любят же они солидность и внушительность! Я за пистолет-то не знаю, с какой стороны браться.

— Не отягчайте вашего положения, — почти ласково сказал инквизитор и скривил пухлые красные губы. — Открывайте!

Я обреченно повернул ручку и медленно открыл дверь.

Они ворвались в квартиру. Полицейские сразу направились к компьютеру, а инквизитор взял меня за руку, аккуратно запер дверь и повел в комнату.

— Но в чем моя вина? — возмущенно спросил я.

— Скоро узнаете. Кстати, меня зовут отец Александр.

— Но, отец Александр…

Священник строго посмотрел на меня.

— Вы когда в последний раз исповедовались, молодой человек? — участливо поинтересовался он.

Я задумался.

— Не молчите. Это очень легко проверить по международному банку данных.

— Года два назад, — вздохнул я. Отец Александр ждал чего-то еще.

— По «Интеррету» [3], — обреченно добавил я.

— Вот именно! Вот вам и результат. Я всегда выступал против этих сетевых исповедей. И компьютеров, кстати, тоже, — он с отвращением посмотрел на мою горячо любимую, на мою незаменимую тачку. — Все это искушение Аримана! — торжественно заключил он.

Компьютер был отключен и упакован. Отец Александр рылся в книгах. Найдя пару сомнительных, по его мнению, компьютерных распечаток, он присовокупил их к персоналке.

— Ладно, потом я велю обыскать по-настоящему. Одевайтесь, молодой человек, мы уезжаем.

— Куда? — глупо спросил я.

— Увидите.

Привезли меня на Лубянку, конечно, в исконную инквизиторскую вотчину. Впрочем, в этом были и свои положительные моменты. Место, знаете ли, элитное: камеры не забиты, публика интеллигентная, крыс нет. Моим соседом оказался щуплый молодой человек с худым лицом, заостренным носом и глубоко посаженными серыми глазами. Он сидел в позе лотоса на жесткой тюремной кровати и, видимо, предавался размышлениям. Мое появление отвлекло его от этого увлекательного занятия. Он посмотрел на меня и доброжелательно улыбнулся.

— Андрей.

— Петр, — я пожал протянутую руку.

— Какими судьбами в наш заповедник?

— Гм… Чтоб я знал!

— Наверняка знаешь, только не догадываешься, — заявил мой сосед.

— А ты?

— Со мной все просто. Я кришнаит.

— Что? Ужас какой! — искренне испугался я.

— Ты еще скажи, что верный сын католической церкви, — усмехнулся кришнаит.

— Я верный сын католической церкви! — убежденно сказал я.

Мой сосед махнул рукой и вновь погрузился в медитацию.

Я выбрал кровать у окна, благо выбирать было из чего: нас двое, а кровати три. Но окно было забрано плотной решеткой, ничего не видно. Я встал на кровать и прильнул к нему вплотную.

— Там дальше должен быть собор Святого Людовика, — печально проговорил я.

— Угу! Братья иезуиты. Общество Иисуса. Чтоб их!..

— Не трогай иезуитов! Я у них учился.

— Правда?

— Да. В иезуитском колледже, что в Георгиевском переулке, напротив Госдумы. Мы с ребятами все прикидывали: если бросить бомбу из окна школы, долетит она дотуда или нет?

— Нашли на что покушаться! Было бы там Московское представительство Святейшей Инквизиции… — мечтательно протянул Андрей.

Мы оба вздохнули.

— А как ты туда попал, к иезуитам? — поинтересовался кришнаит. — У тебя что, родители — шишки?

— Да нет, просто голова на плечах… была… раньше.

— Это ты верно подметил.

Кришнаит Андрей оказался, в общем-то, неплохим парнем, несмотря на странные религиозные пристрастия. Мы даже ни разу не поругались. А все тюремные неприятности он переносил куда лучше, чем я. Отцы-инквизиторы, верно, непрестанно заботились о спасении наших душ, так что пища была, мягко говоря, постной. Кришнаиту-то хоть бы хны, не то что мне. Отец Александр позабыл спросить, когда я в последний раз соблюдал пост. Кстати, об отце Александре…

Утром третьего дня, часов в шесть (о времени можно было догадаться по тому, что по радио, вечно включенному на полную громкость, грянуло «Miserere» [4], дверь камеры открылась.