Русич. Перстень Тамерлана - Андрей Посняков

Глава 1 Город Угрюмов И.О

Похожи все города,

И все-таки не похожи.

Ведь сердцу почти всегда

Какой-то один дороже.

Владимир Автономов

Иван поставил на стол третью кружку пива. Поставил недопитой, чувствовал – лишней она уже будет, да и хватит, на ночь глядя, пиво хлестать, завтра, чай, с утра на работу.

– Ну что, Ваня, домой? – Мишка, приятель, здоровенная орясина метра под два, оторвался от вяленого окуня, посмотрел на Ивана не вполне трезвым взглядом, мол, может, допьем все-таки по третьей-то?

– Не, Миша. – Иван, точнее Иван Петрович Раничев, покачал головой. – Ты как знаешь, а я – пас.

Приятель не стал настаивать, знал – бесполезно, если уж сказал Раничев – нет, значит – нет. Доев окуня, принялся пить пиво быстрыми глотками, не хотелось Ваньку задерживать, тот ведь сидел, ждал, вдвоем они тут и остались-то из всей группы, остальные – соло-гитара Вадик и Венька-клавишник – давно уж ушли, свалили на Венькиной «ауди», а вот остальная половина группы – Иван Петрович с Михал-Иванычем – басист с ударником – чего-то подвисли, заболтались с Максом, хозяином кафе, в котором играли уже третий сезон подряд. Ну да, с осени. Сам Макс – учившийся когда-то со всеми в одной школе, но на пару лет младше – и предложил собраться, тряхнуть стариной – «Помните, как тогда, на выпускном?». Вот и тряхнули, с тех пор и выступали у Макса по выходным, когда было желание. Не то чтоб из-за денег играли – хотя, конечно, и этот мотив тоже присутствовал – а скорее для самих себя, ну и для других тоже – многие к Максу именно ради них заглядывали, молодость вспоминали. Впрочем, не только такого рода контингент протирал скамейки на концертах-сейшенах – приходили и молодые, немного, правда, но были, видно тоже интересовались жестким таким хардом, что играли «Черные паруса» – так они назывались взамен того, школьного еще имечка, ВИА «Алые Паруса». Вот время было…

– Извини, Петрович, задержался. – Запыхавшись, вбежал Макс – толстый, коротко стриженный, веселый, этакий Гаргантюа – бухнул на стол упаковку «Тинькофф», фисташек пару пачек, бутербродики…

– Да не хотим мы уже, Макся!

– Вы-то не хотите, а я вот что-то проголодался. – Макс с рычанием впился в бутерброд с семгой.

– Вечно ты у нас голодный, – издевательски посочувствовал орясина Мишка, а Иван промолчал – что было для него, вообще-то, нехарактерно. Сидел этаким скромником, ждал терпеливо, пока насытится хозяин кафе; собственно, Макс-то и задержал его на выходе, как в старом фильме, ткнул пальцем в грудь – «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!». Дал понять, что имеется у него какое-то срочное дело, да умчался в подсобку, попросив немножечко подождать.

Иван согласно кивнул – чего б и не подождать-то, если – «немножечко»? Вот и ждал, а Мишка уж с ним за компанию присоседился – пивка попить да за жизнь побазарить.

– Ну так вот. – Запив бутерброд изрядным глотком «Тинькоффа», Макс пристально воззрился на басиста. Настолько пристально, ну прямо таким по-иезуитски пронзительным взглядом, что даже Мишка не выдержал, восхитился, толкнул под руку приятеля:

– Во, блин, гад, уставился-то!

Иван усмехнулся, бросил, что на ум пришло:

– Чего смотришь? На мне узоров нет и цветы не растут. Вы на мне дыру протрете!

Обожал Иван Петрович старые фильмы, полную коллекцию их собрал, и, даже с друзьями-знакомыми общаясь, всегда нет-нет да и вставлял в разговор какую-нибудь известную фразочку. Не выпендривался – просто само собой получалось.

– Он еще спрашивает? – Допив пиво, Макс вдруг заговорщически подмигнул Мишке. Потом снова повернулся к Ивану: – Послушай-ка, Петрович, – осторожно начал он. – Говорят, к вам в понедельник экскурсия едет, аж из Москвы?

Иван неопределенно пожал плечами. Да, экскурсия в понедельник и в самом деле планировалась, однако интересно, откуда о ней узнал Макс? Хотя, конечно, городок-то маленький…

– Откуда узнал? Сорока на хвосте принесла! – расхохотался хозяин кафе и тут же посерьезнел: – Ты б, Ваня, их на обед ко мне направил… Не в «Феникс», а ко мне, а?

– Ха… – Иван потянулся. – Так это ты к Регине, в турбюро…

– Видел я Регину, – отмахнулся Макс. – Сказала, ей все равно. Как там у них – то есть у вас – экскурсию спланируют, так и пусть… В общем, вам, господин директор, решать!

– Кто-кто? – оторвался от пива Мишка и, поглядев на Ивана, покачал головой, с этакой грустью покачал, с укоризной даже, дескать, вот он, гад, зажал повод… – Ах, директор?!

– Пока только И.О., – скромно признался Раничев. – В понедельник должны утвердить в комитете по культуре. Завтра дела допринимаю – Анна Васильевна на пенсию…

– Ага, сплавил бабулю! То-то я смотрю, Макс, он пиво не пьет. Не наш человек стал, зазнался! Скоро и играть перестанет, скажет, нам, директорам, невместно.

– А еще пошью костюм с отливом – и в Ялту, – в тон ему продолжил Иван. – Утвердят – проставлюсь. А не говорил, чтоб не сглазили.

Мишка обрадованно потер руки:

– Чуешь, Макс, в понедельник гуляем!

– В понедельник – с Комитетом.

– О как!

– А в субботу, пожалуй, и…

– Чего до субботы-то ждать, не, ты скажи ему, Макс!

– Ладно, уговорили. – Раничев улыбнулся. – Во вторник. Здесь же, в «Явосьме».

«Явосьма» – так называлось заведение Макса и речка где-то далеко, в северных комариных краях, откуда был родом Максов дедушка.

– Так как насчет обеда? – напомнил Макс.

Раничев обернулся:

– Сделаем.

– Вот спасибо! И знаешь, все остальные экскурсии тоже бы хорошо…

– Порешаем, – заверил Иван, картинно приложив руку к сердцу.

В третьем часу ночи они с Мишкой-орясиной вышли из «Явосьмы» и задумчиво остановились в виду автобусной остановки, ныне используемой исключительно частным маршрутным транспортом – муниципальное автопредприятие было давно разорено на корню ушлыми представителями местной чиновной рати. Многие из этих представителей теперь успешно трудились на благодатной ниве частных пассажирских перевозок – владели пазиками и «газельками». Ни тех, ни других пока видно не было. Друзья закурили.

Ночь, теплая майская ночь, пахнущая акациями и сиренью, плыла вокруг них, заманчиво подмигивая желтыми звездами. Ярко-золотой месяц повис над типовым зданием муниципальной администрации, зацепившись рогом за спутниковую антенну. В начинавшемся почти сразу от кафе парке томно звучали сладкие соловьиные трели, черное бархатистое небо озаряли неоновые сполохи реклам игральных автоматов, где-то недалеко, в кустах, чуть слышно тренькала гитара.