Проклятие Мафусаила - Евгений Лурье

Мафусаил жил сто восемьдесят семь лет и родил Ламеха.

По рождении Ламеха Мафусаил жил семьсот восемьдесят два года и родил сынов и дочерей.

Всех же дней Мафусаила было девятьсот шестьдесят девять лет; и он умер.

Первая книга Моисеева. БЫТИЕ, Гл.5, 25–27

Арчи еще раз проверил показания датчиков мозговой активности и сердцебиения. Трое клиентов погружались вполне стандартно. Чтобы увидеть это, нужно было бы долго и внимательно следить за мониторами. Но он и без утомительных наблюдений знал, что частота сокращения сердечной мышцы у них постепенно снижается. По чуть-чуть. Запущенный процесс уже не остановить, и, в конце концов, ток крови прекратится совсем. В общем, все как обычно. Однако у Арчи вызывал легкое беспокойство четвертый, которого доставили только сегодня. У новичка будто бы и не собирались отключаться функции чечевицеобразного ядра. Кроме того, наблюдались легкая аритмия и слабое возбуждение нервной системы, несвойственные этой стадии погружения. Арчи посмотрел на часы — половина одиннадцатого вечера — и решил, что, пожалуй, не стоит беспокоить Профессора. Может, новичку хватит и дополнительной дозы тоназина.

В камере, которую они называли между собой морозилкой, за прозрачным стеклом в половину стены, на жестких металлических каталках лежали четверо мужчин. Их неподвижные голые тела были прикрыты тонкими, мятыми простынками. Наружу высовывались только обритые головы с прицепленными электродами и бледные — очевидно, от холода — ступни с синеватыми прожилками вен. То, что в камере стояла холодина, было даже хорошо — способствовало погружению.

В какой-то момент Арчи показалось, что веки новичка дрогнули, но он решил, что это обман зрения. Такого попросту не могло быть после всех введенных препаратов. Скорее всего, особенности нервной организации, а сознание его уже давно добралось до тех сказочных мест, которые он заказал. Все будет в порядке, убедил себя Арчи и ввел дополнительную дозу тоназина. Дождался, пока показания опустятся до нормальных, и вышел из операторской.

В коридоре мерцал дежурный свет. Проходя мимо двери, ведущей непосредственно в морозилку, проверил, заперта ли — на всякий случай. Ведь клиенты все равно не смогли бы даже сползти со своих каталок. Потом заглянул в морг. Здесь всегда стоял специфический запах, который вызывал тошноту, хотя давно следовало привыкнуть. Похоже, пришла пора напомнить Могильщику о его прямых обязанностях, а то скоро тела придется штабелями укладывать.

Шеф давно вынашивал планы, как лучше решить вопрос утилизации трупов. Его заветной мечтой был небольшой крематорий. Но где его обустроить? Густой черный дым, клубящийся из трубы, наверняка вызвал бы интерес, который им совсем ни к чему. Поэтому Могильщик пока мог не опасаться за свое будущее — на его век работы хватит. Шефу не обойтись без такого виртуозного мастера в искусстве избавляться от тел. На памяти Арчи лишь пару раз случайные обыватели натыкались на безымянные останки. Впрочем, благодаря таланту Могильщика страшные находки так никогда и не связали с Шефом, а существование Лаборатории сохранялось втайне от правоохранительных органов.

Заперев морг, — не превращайся в параноика, Арчи! — молодой человек пошел переодеваться. Звук шагов отзывался эхом под сводами потолка. В этой ледяной могиле, если не считать клиентов в морозилке и тел в морге, он был совсем один. Ни одной живой души. Волей-неволей почувствуешь себя неуютно. Захотелось припустить бегом до раздевалки. Совсем как в детстве, когда опрометью несся по неосвещенному школьному коридору, шарахаясь от каждой кляксы тени.

В раздевалке Арчи снял белый халат, повесил в шкафчик, расправив складки. Никакой надобности соблюдать настоящие лабораторные порядки не было. Но Профессор настаивал на том, чтобы все следовали правилам. Арчи переобулся в ботинки с высокой шнуровкой, снял с вешалки уличную куртку, щелкнул выключателем и вышел в коридор.

Наверх вела винтовая лестница — такая тесная, что Арчи то и дело задевал правым локтем о бетонную стену. Поднявшись в тамбур, он несколько раз похлопал ладонью по рукаву, но след от побелки все равно остался.

Прежде чем покинуть тамбур, Арчи, следуя инструкции, перевел в положение «вкл» потайной тумблер охранной системы и прикрыл строительным мусором люк, ведущий к лестнице. Сделал несколько шагов назад, чтобы оценить маскировку. Вроде бы, все в порядке. После этого он толкнул металлическую входную дверь. Тяжелые петли громко скрипнули, и с улицы ворвался вихрь студеного воздуха, швырнув в лицо горсть снежинок. Арчи поднял воротник, ссутулился и вышел наружу.

Из сугробов поднимались черные стволы деревьев. Они раскачивались под резкими порывами ветра и скрипели, словно корабельные мачты во время шторма. Сквозь неплотно сомкнутые голые ветви небо, похожее на бездонный котел, подмигивало звездами.

По ощущениям мороз был сильный — не меньше двадцати градусов. Арчи с удовольствием накинул бы на голову подбитый мехом капюшон, но не был готов во имя тепла пожертвовать обзором и слухом. Лучше терпеть холод, чем неожиданно получить по затылку от ночных бродяг.

Арчи не поленился замести отломанной сосновой веткой свои следы вокруг тамбура, а затем по протоптанной собаководами тропинке выбрался на центральную аллею. Вдалеке, уже на самом выходе из парка, дрожал желтый конус света, отбрасываемый единственным работающим фонарем. Осмотревшись по сторонам, — никого, — Арчи потер ладони друг о друга и сообразил, что забыл перчатки в раздевалке на батарее. Попытки согреть оцепеневшие пальцы собственным дыханием ожидаемо не принесли облегчения. Поэтому он просто засунул руки глубже в карманы и побрел, ориентируясь на свет фонаря.

* * *

Лаборатория размещалась в катакомбах, которые появились в парке Лесотехнической академии еще в прошлом веке. Теперь уже точно и не выяснить: то ли перед началом, то ли во время Великой Отечественной войны тут построили резервный командный пункт для командования обороной Ленинграда. Пользовались ли им хоть раз по назначению или нет, Арчи не знал. Могильщик рассказывал, что уже после войны охрану с объекта частично сняли. За оградой из колючей проволоки остался только один из двух входов. Кто-то где-то не доглядел, и подземелье стало бандитским притоном. Чекисты неоднократно пытались выбить антисоветский элемент из катакомб, но каждый раз нарывались на серьезный отпор. Военные предложили самое простое и эффективное решение проблемы — затопить бункер, тем более что в обозримом будущем он вряд ли бы понадобился. Информация о жертвах в ходе этой акции так и осталась строго засекречена, а катакомбы на долгие десятилетия превратились в запечатанный резервуар с водой.

Свидетели тех событий давно умерли. Поэтому Арчи оставалось лишь гадать, как Шеф узнал про подземелье. Скорее всего, каким-то образом в его руках оказались архивные документы. Через год после закрытия Лесотехнической академии Шеф решил, что настало время действовать. Самым трудным, как они и думали, было откачать воду и не привлечь внимания. Не обошлось без накладок. Загулявшая дотемна молодая парочка чуть не сорвала весь план. Вероятно, знакомство с Могильщиком и по сей день самое яркое и страшное переживание в их жизни.