Эльфийский талисман - Николай Владимирович Иванов

Пока ещё мы вместе.

Позволь мне пройти землёю твоей,

Я пойду по дороге, не сверну ни направо, ни налево,

Пищу продай мне за серебро, и я буду есть,

И воду для питья продай мне за серебро, и я буду пить,

Только ногами моими пройду.

По узкой извилистой тропинке, причудливо петлявшей вдоль берега красивого лесного озера с тёмной водой, среди зелёного мха, среди крошечных красных и белых цветов, среди полупрозрачных «лесных фонариков», горевших почти невидимым пламенем, на изящных длинногривых конях медленно ехали двое.

Впереди, на белом коне с заплетённой в косички гривой, лёгким шагом двигался тонкий, изящный молодой человек с холёным лицом, лишённым даже намёка на усы и бороду. Зато его длинным двуцветным золотисто-коричневым волосам позавидовала бы любая красавица. Молодой человек носил плиссированную тунику золотистого цвета, перехваченную в талии широким зелёным поясом с пышными кистями, узкие зелёные брючки и длинные — выше колена коричневые чулки, коротенькие сапожки с острыми носами, ладно вдетые в стремена. На плечах лежал короткий жёлто-зелёный плащ, слева с пояса свисал слегка изогнутый длинный меч, а на правом плече покачивалась лютня с витым грифом. Пышные двуцветные волосы, схваченные тонким серебряным обручем с круглой эмблемой над переносицей, обтекали непривычно длинные уши с заострёнными кончиками, а золотистые глаза имели вертикальный, «кошачий» зрачок.

Маленький горбун на великолепной золотисто-коричневой лошадке, отставший, согласно обычаю, на два шага, явно принадлежал к этому же народу. О чём в первую очередь говорили глаза — красноватые, но с точно таким же вертикальным, «кошачьим» зрачком. Заметно ниже ростом, поуже в плечах, с более тёмным оттенком кожи — этот оттенок, да два светлых пятна, под носом и на подбородке, след фальшивых усов и бороды, свидетельствовали о том, что их обладатель частенько выбирается из-под лесной завесы на яркое солнце. Горбун носил чёрную тунику при широком зелёным поясе-кушаке и чёрные же брючки, но сверху набросил длинный ярко-алый плащ с золотой каймой, с капюшоном, надвинутым чуть ли не на самые глаза. Руки в зелёных перчатках крепко сжимали поводья, а справа, притороченный к седлу, покачивался белый посох с витым навершием.

Вокруг царил тот волшебный, золотисто-зеленоватый сумрак и та абсолютная, полная тишина, какой могут похвастаться только настоящие Зачарованные Леса. Здесь не услышишь ни лёгкого шороха и мышиного писка под ногами, ни хлопанья крыльев и звонкого птичьего пения в вышине. Только усыпанный мелкими яркими цветами пышный зелёный мох, в котором копыта коней по-настоящему тонут, цветущий тростник, растущий в тёмной воде у самого берега да огромные, словно скалы, морщинистые стволы «золотых деревьев», поднимающиеся на невероятную высоту. Где-то там, в полумиле над головой, в ярких солнечных лучах золотится зелёная крона, по морщинистой коре медленно стекает на землю «светящаяся роса», а во мху, на камнях и на верхушках стеблей тростника призрачно горят «лесные фонарики». Узкая, извилистая тропинка, посыпанная плотным бордовым песком, послушно следует причудливым извивам берега.

— А знаешь, принц, как сильно я порой завидую ВоследИдущим? — неспешно вёл разговор горбатый человечек в ярко-алом плаще.

— Это почему же, Малькааорн? — удивился обладатель двуцветных волос.

— У них не бывает проблем с наследованием трона, — ответил Малькааорн, похлопывая лошадь по золотистой гриве. — Когда умирает эгль или таль, ему наследует старший сын. Наследует сразу же, без вопросов, долгих споров или прений в каком-нибудь варварском совете. Если же старший сын вдруг погибнет прежде отца — на войне или на охоте, или от какой-нибудь болезни, каких у ВоследИдущих всегда хватает, ему наследует второй сын, третий… Редко случается, чтобы кто-то из их князьков умирал, вовсе не оставив наследника.

Принц слушал, искоса наклонив голову и нервно теребя ненатянутые поводья кончиками пальцев. А при последних словах его и вовсе передёрнуло.

— Вот ведь мерзость! — воскликнул он. — За что тебя ценю, Малькааорн, так это за способность в момент испортить настроение всерьёз и надолго.

— Таковы уж их свойства натуры, — ответил Малькааорн. — Ты редко выходишь из-под Кроны, принц. Раз в четыре-семь лет, да и то, если случается очередное посольство…

— Избави Небесный Чертог! — возмутился принц. — Случалось мне видеть несколько деревень и так называемый город. Клянусь Кроной, этих впечатлений мне хватит надолго. Жить среди мёртвых вещей и грязи, под этим ужасным солнцем… Однако ты не спроста завёл этот разговор.

— Да, мой принц, — согласился Малькааорн. — Если же у князька из ВоследИдущих не окажется взрослых сыновей, ему наследует младший брат. А чаще — старший сын младшего брата. Если же и у младшего брата не окажется взрослых сыновей, шанс на наследство получают сыновья третьего брата, четвёртого… В крайнем случае, за решением спора можно обратиться к синьору. Таль в таких случаях обращается к эглю, эгль — к рана или к ирайса, вассалом которого является.

— Малькааорн, Малькааорн! — раздражённо бросил принц, которому от речей собеседника сделалось вовсе тошно. — Только избавь меня от страноведческих рассказов. Ты же сегодня пригласил меня вовсе не за этим…

— Верно! — как ни в чём не бывало согласился Малькааорн. — Я пригласил тебя, чтобы напомнить, что ты — сын Короля.

Прежде, чем оглушительно расхохотаться, принц даже привстал в стременах.

— Удивил! — воскликнул он. — Ты ещё расскажи, что вода течёт сверху вниз, а каждый из ЗвёздноРождённых должен раз в два года принимать участие в Церемонии. С чего вдруг именно сегодня тебе вздумалось с таким умным видом рассуждать о вещах, известных каждому?

— Ты — сын Короля, — повторил Малькааорн. — Но тебе никогда не бывать на престоле. Скорее вода потечёт вверх… Твои старшие братья? Они всегда будут смотреть на тебя свысока, как и подрастающая молодёжь из Высоких Кланов. Твой собственный клан? Его, почитай, что и нет. Ты — всего лишь принц, двенадцатый из четырнадцати королевских сыновей, полусотник в Зелёном Отряде, да время от времени — почётный страж при Великом Древе Королевства. Высокое положение, что и говорить.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился принц.

— Только то, что ты умён и талантлив, — словно ничего не замечая, ответил Малькааорн. — Если бы ты знал, как я порой плачу, слушая твои песни. А кроме песен, кто знает — вдруг при иных обстоятельствах ты мог бы стать великим правителем или военачальником… Ты сам не знаешь всех своих талантов, мой принц, просто потому, что тебе не позволяют их проявить. Пройдёт сто и тысяча лет — а ты так и будешь командовать полусотней в Зелёном Отряде и нести почётную стражу у Великого Древа. В свободное от почитания отца-Короля и матери-Владычицы время. А прекрасная Нахтиэн никогда не потупит нежных очей перед твоим взором, не преклонит колен перед твоим ложем и не скажет тебе заветных слов. Сколько бы ты не пел ей, какие бы дивные песни в её честь не сложил…