Долина теней - Скотт Чинчин Страница 10

Он проклял себя за то, что позволил себе с такой легкостью расстаться со своим боевым молотом, затем проклял свое тщеславие, которое затуманило реальность происходящего. Эти негодяи были верны Кнайтбриджу! Жрец был уверен, что его товарищи, Келемвор и Сайрик, вскоре присоединятся к нему.

Какие же мы глупцы, – подумал Адон. Как мы могли поверить, что угроза была ликвидирована лишь потому, что заставили отступить одного человека?

В комнате не было света и Адон смахнул пыль со своих прекрасных одежд. Он был одет в свои любимые шелка, и в кармане держал носовой платок, тесненый золотом – на случай, если леди переполнят чувства, когда он примет ее предложение руки, сердца и почесть стать супругом королевы. Его сапоги сияли и даже крошечный отблеск света отражался на них, несмотря на грязь, через которую ему пришлось пройти.

“Я глупец”, – сказал Адон в темноту.

“Как я и говорила”, – раздался за его спиной женский голос. “Но никто из нас не лишен недостатков”. Затем Адон услышал удар кремня и зажегся факел, осветив его собеседника – прекрасную женщину с темными волосами.

Мирмин Лхал.

Ее глаза сверкнули, отражая пламя, которое казалось, словно радовалось ее красоте. Она была одета в темную накидку, разделенную у талии, и как Адон не пытался, но так и не смог отвести взгляда от ее пышной груди, вздымающейся под ее платьем из тонких стальных колец.

Адон с распростертыми руками направился к своей возлюбленной, женщине-воину, которой хватало мужества и мудрости управлять целым королевством.

Жизнь стала еще прекраснее.

“Стой на месте, пока тебя самого не выпроводят отсюда, словно последнюю свинью”.

Адон остановился. “Миледи, я…”

“Сделай мне одолжение”, – зло огрызнулась Мирмин, – “ограничь свои ответы до “да, миледи” или “нет, миледи” ”.

Правительница Арабеля двинулась вперед и жрец почувствовал как к его животу прильнул холодный кончик стального клинка.

“Да, миледи”, – произнес Адон и замолчал.

Мирмин отодвинулась назад и внимательно осмотрела его лицо. “Ты прекрасен”, – сказала она, хотя по правде она была слишком учтива. Рот жреца был довольно широким, нос был далек от идеального, а его челюсть была слишком треугольной, чтобы считать ее прекрасной. Все же было в нем что-то юношеское, озорное, что скрывалось за его невинным взглядом. Да и его душа, жаждущая приключений, была отданна в услужение его богине, а также многим прекрасным леди Арабеля – если слухи были правдивы.

Адон позволил себе улыбнуться, но тут же пожалел об этом, когда острие ножа нашло новую цель, чуть пониже. “Прекрасное лицо, вместе со здоровым, работоспособным телом…”

Работоспособным? – Адон начинал удивляться.

“И с самомнением, размером с мое королевство!”

Когда Мирмин закричала на него, Адон отпрыгнул назад – ее факел опасно приблизился к его лицу. Жрец почувствовал как его лоб покрылся испариной.

“Разве это не так?”

Жрец сглотнул. “Да, миледи”.

“И разве не ты тот человек, кто провел весь вчерашний вечер хвастаясь, что затащишь меня в постель, прежде чем закончится этот месяц?”

Адон молчал.

“Не важно. Мне уже все известно. Теперь слушай меня, глупец. Если я захочу завести любовника, то это будет тогда, когда этого захочу я, и только я! Так было, и так будет всегда!”

Адон удивился бы, если его брови были все еще целы и не опалены огнем.

“Я получила весточку от госпожи Тессарил Винтер из Ивнингстара о тебе, прежде чем позволила тебе остаться в Арабеле. Я даже считала твой дар ценным при сборе информации через частные интриги, и на этом поприще ты показал себя вполне полезным человеком”.

Жрец подумал о белоснежных плечах Тессарил Винтер и ее мягкой, благоухающей шее и приготовился к смерти.

“Но когда твои грязные помыслы коснулись Мирмин из Арабеля, то может быть только одно наказание!”

Адон закрыл глаза и приготовился к самому худшему.

“Изгнание”, – сказала она. “До завтрашнего полудня ты должен исчезнуть из моего города. Не заставляй меня посылать за тобой стражу. Я думаю они не поблагодарят тебя за прогулку, на которую им придется отправиться из-за тебя”.

Адон открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть спину Мирмин, выходившую из клетки, с видом самого величественного, высокомерного презрения, которое Адон когда-либо видел. Пока он любовался ее грацией, она подала знак двум стражникам и те отправились за ней, оставшиеся двое приблизились к Адону. Он восхищался ее необыкновенной храбростью, мудростью и способностью прощать, благодаря которой у него была возможность покинуть город, вместо того, чтобы лишиться своей головы.

Однако как только стражники приблизились к нему, загоняя его вглубь клетки, вместо того, чтобы позволить ему пройти, восторга у него заметно поубавилось. Он знал, что чтобы они не задумали, он не посмеет сопротивляться. Даже, если бы он смог победить этих двух стражников в подземелье, то у него все равно были слабые шансы добраться до ворот. Но даже если он сможет сделать и это, он станет беглецом, не изгнанником, и его действия могут навлечь позор и возможно возмездие на храм.

“Умоляю, только не бейте в лицо!” – закричал он и стражники начали смеяться.

“Сюда”, – сказал один из них, схватив Адона за руку и вытаскивая его из клетки.

* * *

Сайрик шел обратно в свою комнату в таверне “Ночной Волк”. На душе у него было неспокойно. Хотя он пришел к решению, что дни воровства были далеко позади, он продолжал думать как вор, двигаться и действовать как вор. Лишь в пылу битвы, когда для выживания требовалась полная концентрация, он мог сопротивляться мыслям о своей прошлой жизни.

Даже сейчас, когда приближался вечер, Сайрик засветил тусклую лампадку на задних ступенях в свою комнату, и лишь поистине наблюдательный человек смог бы различить хоть какой-нибудь звук, издаваемый коротковолосой, тонкой тенью человека, который по-кошачьи пробрался на второй этаж.

Недавние события были просто ужасны. Он пришел в Арабель, чтобы начать все заново, однако ему пришлось использовать свои навыки вора, чтобы добыть улики против Кнайтбриджа. Сейчас он проводил свои дни, играя роль обычного стражника, получив в награду за свое участие в этом деле сильную депрессию. Из-за того, что Кнайтбридж сбежал, щедрая награда, обещанная Евоном Страланой была урезана вдвое.

Стралана использовал Сайрика и Келемвора потому, что те были чужестранцами, новичками в городе и возможно неизвестны предателям. Хотя у Сайрика не было желания присоединяться к страже Арабеля, Стралана обговорил это особо, когда они договаривались об условиях сделки. Стралана настоял на том, чтобы был подписан контракт, который должен был послужить доказательством того, что Сайрик настоящий стражник, чтобы ослабить бдительность их жертвы, которая, как он верил, имела своих людей среди стражи. На самом же деле контракт крепко связал Сайрику руки. Когда дело было окончено, Стралана удержал Сайрика до окончания истечения договора. Арабель нуждался в каждом стражнике.