Ректор моего сердца - Лидия Миленина Страница 10

— Они… — начала я и осеклась.

Говорить о том, что парни, грубо говоря, «домогаются» меня и других бедных девушек было… стыдно. Почему-то было стыдно сказать об этом, как будто в их щипках и лапаньи была наша вина. Тем более стыдно — такому жесткому, непримиримому человеку, как Герат. Он ведь не пожалеет… Наверняка, не пожалеет. Еще может сказать, что девушки сами провоцируют парней.

— Я жду, тарра Гварди, — сказал ректор и крепче сложил руки на груди. — Вы всегда так долго думаете, прежде чем ответить? Только атакуете без колебаний?

— Эти «знакомые» дразнят меня и еще некоторых водных девушек, — сказала я, понимая, что несу полную чушь. Никакие подначки словами не заслуживали той «атаки», что я произвела.

— Дразнят? — поднятая бровь. — За что, хотелось бы узнать?

— Не знаю… — опять подступили слезы. Но сильная часть меня вновь расправила плечи, я как-то подобралась. Все равно миром он меня не отпустит. Отчисление… в лучшем случае. — Вероятно, за то же, за что вы не хотели, чтобы я поступила в академию, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. Пылающие, недобрые… — За то, что сирота и у меня нет денег и связей.

— И что же они говорят? — поинтересовался Герат.

— Ну… — я почувствовала себя идиоткой. И ляпнула первое, что пришло в голову. — Они говорят, что я не продержусь долго в академии.

— Они правы, — ректор расцепил руки на груди и сделал шаг, явно собираясь уйти. — Вы отчислены за нарушение устава академии и угрозу здоровью административному лицу.

Отвернулся и пошел по тропинке.

Я стояла, словно он ударил меня. До этого момента я еще надеялась, что смогу объяснить ему, договориться… Что в нем есть что-то человеческое! Теперь же мне казалось, что это зверь — умный, расчетливый, но зверь, а не человек. И объяснить ему что-то по-хорошему просто невозможно.

Но если он ректор, то должен же следить за порядком! Не позволять того, что вытворяют парни с огненного! Впрочем, я ведь ему не сказала, что именно…

Неужели из-за моего молчания, из-за всей этой несправедливости я окажусь на улице?! Так и не стану магом, утрачу свой единственный шанс на нормальную жизнь.

Смелость отчаяния ударила в голову и растеклась по телу.

— Но таросси! — я бегом кинулась за ним.

— Да, тарра Гварди? — он остановился, обернулся ко мне и снова сцепил руки на груди. — У вас еще есть что сказать мне?

— Может быть, можно как-то по-другому, без отчисления? — сказала я. — Ведь не только я виновата…

— Вы так полагаете? Полагаете, что обидные слова заслуживают ответ боевой магией?

— Нет.

— В таком случае, может быть, скажете правду? Если вы хотите разделить ответственность с обидчиками, я, по меньшей мере, должен знать их имена и что конкретно они хотели вам сделать.

Я выдохнула. Как все это унизительно. Невероятно унизительно и противно. За что судьба свела меня с этим человеком? Почему именно он оказался под аркой сегодня? За что мне все это!

— Хорошо, — выдохнула снова, словно собиралась нырнуть в прорубь с ледяной водой. Или войти в стену огня. — Некоторые мальчики с огненного факультета преследуют девушек с водного и воздушного. Незнатного происхождения.

— Преследуют? Поясните.

«Он издевается, что ли!» — подумала я.

— Они окружают девушку и… Таросси ректор, я уверена, вы понимаете, о чем идет речь! — отчаяние смешалось со злостью, и я начала говорить то, что думаю.

Несколько мгновений Герат изучал мое лицо. Ну и вид у меня, подумалось мне, наверняка, встрепанная, с горящими щеками, неаккуратная и буйная, как порожистая речка.

— Понимаю, — наконец произнес он без всякого выражения. — Кто именно?

Я заколебалась.

— Вы знаете, что будет дальше, если я назову имена, — сказала я. — Вы отчитаете и припугнете их. Они перестанут открыто преследовать кого-либо. Но начнут мстить мне незаметно. И…

— Вы считаете, что администрация не в состоянии защитить своих адепток? Имена, тарра Гварди. Либо… могу предложить вам ментальную проверку. Вашу и… всех адептов огненного факультета. Полагаю, от этого их любовь к вам вырастет неизмеримо.

— Нет, пожалуйста! — опять захотелось рыдать. Но сильная часть меня сдержала слезы. Только не перед этим человеком. Будь я хоть тысячу раз водная, у которых легко со слезами, но перед ректором не заплачу.

— Имена, Гварди, — с каменным лицом произнес он в ответ. Казалось, что я плещу, как волны возле скалы. А скала стоит незыблемо. И как будто наш ректор и был такой скалой, хоть это больше характерно для магов земли, а не огня. Но вдруг он добавил: — Боитесь «заложить» других студентов, боитесь за себя? Думаете только о себе? А вы не подумали, что однажды, допустим, с другой девушкой, эти огненные мальчики могут зайти дальше? И у девушки может не оказаться ваших способностей к боевой магии, да и смелости нарушить устав — тоже.

«Думаете только о себе…» — эхом отозвалось в ушах. И тут меня взяла настоящая злость — такая же, как когда я остановилась перед аркой и решила драться. Злость на парней с огненного, на ректора, что с ним так сложно договориться… на себя за то, что… вообще-то ректор был прав.

— Сарше Доло — младший сын графа Доло, — произнесла я. — Его друг Дэри Вэйс. Еще двоих я по именам не знаю…

— Этого достаточно, — спокойно ответил ректор. Расцепил руки, что все так же были сложены на груди. — Можете возвращаться к учебе, дальнейшее вас не касается. И… сделайте одолжение… Не попадайтесь мне на глаза. Еще раз увижу вас — вылетите из академии. Как я понял, вы дорожите учебой здесь… не советую нарываться. Мне достаточно двух купаний.

Внутри меня протекла волна облегчения. Да сколько угодно, таросси ректор. Я так же рада буду никогда вас не видеть, как вы меня… Главное остаться в академии.

— Слушаюсь, таросси ректор, — ответила я. И добавила — все же он не отчислил меня и был в определенной степени справедлив: — Спасибо… Спасибо большое!

Он ничего не ответил, только молча кивнул. Отвернулся и пошел куда-то по тропинке. Сзади, там, где затылок переходил в мощную красивую шею, все еще блестела капелька воды…

Все следующие дни я ждала, что меня вызовут на разбирательство. Потом боялась, что парней с огненного отчитали, наказали, и они начнут жестоко мне мстить. Но ничего этого не произошло.

Приставания к девушкам прекратились. А в течение трех месяцев все четверо моих обидчиков вылетели из академии за другие нарушения.

Ненавидела ли я ректора после той встречи? Пожалуй, нет. Но испытывала к нему глубокую антипатию. Даже сложно сказать, почему…

Я ведь понимала, что, по сути, он не сделал мне плохо. Что поступил справедливо и даже милосердно. Я действительно нарушила устав академии, я действительно облила его и чуть не заморозила. Я действительно поначалу пыталась скрыть истинную причину своего поступка. Он имел полное моральное право отчислить меня.