За последним порогом. Начало - Андрей Стоев Страница 10

— Знаешь, Кени, — мать вздохнула, — мне не нравится вот эта твоя направленность на сражения. Ещё и Леночка за тобой тянется.

— Думаешь, не придётся?

— Мне бы не хотелось.

— Мне бы тоже не хотелось. Но если вдруг придётся, не хочу быть беспомощным телёнком.

Мать задумалась, смотря куда-то в неведомые дали.

— Ты как-то очень уж быстро превращаешься из ребёнка в мужчину. — наконец сказала она с лёгкой печалью в голосе, — Ну хорошо, от меня что требуется?

— Твоё согласие. — сказал я. — Оплата обучения. Не знаю, что там ещё потребуется, форма может какая-то.

— Хорошо, — кивнула мать, — скажи-ка мне вот что: ты понимаешь, что потом отыграть назад не получится, и вам придётся там заниматься до конца? Владеющий не может менять свои решения как флюгер. Если решение принято, оно должно быть исполнено. Иначе придётся силой расплачиваться.

На мгновение стало страшновато, даже мурашки пробежали. Очень нелегко привыкнуть, что слово здесь весит так много. Пусть это всего лишь слово семилетнего ребёнка. Но отступать я не собираюсь, да и не для этого разговор затевал.

— Я всё понимаю и решения не изменю.

— Тогда решено, — сказала мать, — скажи Любомиру, пусть договаривается.

* * *

Данислав Лазович имел суровое, словно высеченное из камня, лицо и ледяные глаза. Двигался он очень плавно, и в целом производил впечатление чрезвычайно опасного человека. Ленка на всякий случай спряталась за меня и осторожно выглядывала из-за моего плеча.

— Госпожа Милослава, — поклонился он матери.

— Почтенный Данислав, — мать кивнула в ответ, — благодарю вас за то, что нашли возможность заниматься с моими детьми.

— Это самое малое, что я могу сделать для вас, — ответил он, — наша семья у вас в долгу.

Мать с достоинством кивнула. Всё же аристократическое воспитание чувствуется сразу — я, во всяком случае, старый-я, начал бы мямлить какую-нибудь чепуху вроде «да не за что» или «так поступил бы каждый», и неизбежно потерял бы лицо. Интеллигенту крайне сложно сохранить достоинство, пытаясь на равных разговаривать с человеком с такой явной, и буквально давящей аурой опасности — слишком уж он отличается от привычно-уютной академической публики. Мне бы очень хотелось, чтобы моя интеллигентность осталась там, в сияющем коридоре, вместо утерянных, и наверняка важных воспоминаний. Но к моему огромному сожалению, я сохранил её полностью, ну или почти полностью; приходилось буквально по капле выдавливать из себя интеллигента [6]. Надо сказать, что у Ленки эта проблема отсутствовала совершенно — она была аристократкой, во всём вела себя, как аристократка, и никакой двойственностью, в отличие от меня, не страдала. Старая память — это не только костыль, но и груз.

— Нужно ли что-то приобретать дополнительно? — спросила мать.

— Не беспокойтесь об этом, госпожа. Мы сами снабжаем учеников всем, чем нужно, дополнительные расходы будут просто включаться в ежемесячный счёт. Однако я попросил подойти сюда нашу лекарку, возможно, у неё будут какие-то рекомендации.

— Я должна подчеркнуть один момент, — сказала мать, — мне хотелось бы, чтобы дети занимались по полной программе и получили полный объём знаний и навыков. Без скидок.

— Разумеется, — кивнул Данислав, — я сам буду заниматься с вашими детьми. Скидок не будет.

— Насколько я знаю, вы служили в «Волках Севера», почтенный? — мама вопросительно посмотрела на Данислава.

Мама явно навела справки, до этого она точно ничего не слышала про брата Любомира. В общем-то, этого следовало ожидать.

— Именно так, госпожа. Прошёл путь от кадета до тактического офицера. Потом семь лет служил старшим инструктором отряда по боевой подготовке. Пять лет назад открыл школу.

— Достойный путь. — кивнула мама.

Дверь открылась, в комнату вошла молодая женщина. На мгновение задержав на маме взгляд, она склонилась в поклоне:

— Госпожа Милослава.

— Мы знакомы? — вопросительно подняла бровь мать.

— Односторонне, — улыбнулась она, — я посещала ваши лекции по коррекции аномального онтогенеза [7]. Позвольте представиться: Анна Бехтева, лекарка, четвёртый ранг.

— Рада знакомству, госпожа Анна, — кивнула мама.

— Не думаю, что вы нуждаетесь в моих скромных советах, госпожа, но на всякий случай скажу: детям мы обычно рекомендуем минерализованные коктейли по стандартному укрепляющему курсу А-1.

— Я делаю своим детям процедуры полного курса Тоффеля.

— Полного? — брови у лекарки поползли вверх, — Впрочем, чему я удивляюсь. Полагаю, по физическому развитию они соответствуют детям примерно на год старше?

— Да, примерно так, — согласилась мама.

— А скорость реакции?

— Повышенная, но за пределы базового диапазона пока не вышла. Можно не учитывать.

— В таком случае, не вижу никаких проблем. — сказала Анна, — Позвольте вручить вам наши рекомендации по домашним упражнениям — вероятно, вы захотите как-то объединить их со своей программой. Если у вас, госпожа, нет ко мне вопросов, то позвольте вас покинуть.

Дальше последовало снятие мерок и краткая экскурсия по школе. На том посещение закончилось; через неделю для нас изготовят форму и защиту, и ещё через неделю наша новая группа начнёт заниматься.

* * *

Как правило, я старался задавать как можно меньше вопросов, чтобы не выпадать из образа ребёнка. Да, дети часто фонтанируют вопросами вроде «мама, а почему небо голубое?». Однако подобные темы меня интересовали слабо — почему небо голубое, я прекрасно знаю и сам, а вот насчёт матери, кстати, не уверен. Вопросы, которые меня интересовали в первую очередь — структура власти в княжестве, разделение полномочий, судебная практика, и тому подобные — от семилетнего ребёнка выглядели бы странно, и задавать их следовало крайне осторожно.

В качестве отступления замечу насчёт судебной практики — изучив вопрос по доступным мне обрывочным источникам, я выяснил, что мать дала мне сильно упрощённую картину. Кроме Мещанского суда и суда Дворянской Чести, существовал также Круг Силы, который разбирал дела и споры Владеющих, а также Княжеский суд. Причём разделение полномочий между ними было довольно запутанным — например, в зависимости от конкретных обстоятельств, я мог попасть под юрисдикцию любого из этих четырёх судов. Существовали и другие суды, например, Гильдейский суд, который ведал тяжбами купцов, но с ними я вряд ли мог пересечься. Судопроизводство было весьма сложным — некоторые суды руководствовались сводом законов, причём своим у каждого, тогда как другие использовали прецедентное право. Словом, это был рай крючкотвора.