Сердце королевы - Кристина Кашор Страница 10

Некоторые здания выглядели так, будто от них поотгрызали доски. В сточной канаве она с испугом обнаружила труп – а потом перепугалась еще пуще, когда труп захрапел. От лежащего несло как от мертвеца, но он был, по-видимому, жив. На груди у него дремала курица, и он бережно обнимал ее одной рукою.

Наткнувшись на новую комнату историй, она каким-то образом сразу же поняла, что это за место. Все выглядело так же, как в прошлый раз: дверь в переулке, входящие и выходящие люди, двое сурового вида охранников со скрещенными на груди руками.

Тело Биттерблу само все решило. Сторожевые псы на мгновение нависли над ней, но не остановили. За порогом вниз, под землю, уходили ступени; они заканчивались еще одной дверью. Распахнув ее, она очутилась в комнате, полной света, пахнущей погребом и сидром и нагретой гипнотическим голосом очередного рассказчика.

Биттерблу взяла себе выпивку.

Здесь, как ни странно, говорили про Катсу. А именно – рассказывали кошмарную правдивую историю о ее детстве. О временах, когда Ранда, дядя Катсы и король Миддландов, центрального из семи королевств, использовал ее боевое мастерство в своих целях, заставляя от его имени убивать и калечить врагов короны.

Биттерблу знала эти истории; она слышала их от самой Катсы. Частично версия рассказчика была верной. Катса ненавидела убивать для Ранды. Но кое-где встречались преувеличения или вовсе неправда. Битвы в этой истории были донельзя зрелищными и кровавыми, чего Катса никогда не допускала, и Биттерблу даже представить себе не могла, чтобы она вела себя настолько театрально. Ей хотелось крикнуть рассказчику, что он перевирает историю о Катсе, защитить ее, и казалось странным, что толпа в восторге от столь искаженного образа. Для них это была настоящая Катса.

Той ночью, подойдя к восточной стене замка, Биттерблу заметила сразу несколько странностей. На стене погасли две лампы подряд, погрузив все вокруг в кромешный мрак. Биттерблу с подозрением оглядела улицу и обнаружила, что ее опасения оправданны. Уличные фонари на этом отрезке тоже не горели. Затем она увидела посреди плоской темной стены едва заметное движение. Карабкавшийся по стене силуэт – человек? – замер, когда у него над головою прошагал монсийский воин. Как только часовой скрылся, движение возобновилось.

До Биттерблу наконец дошло, что у нее на глазах по восточной стене замка и вправду кто-то лезет. Она укрылась в дверном проеме ближайшей лавки и попыталась решить: стоит ли закричать сейчас или подождать, пока преступник доберется до края высокой стены, где невозможно спрятаться и где стражам будет проще его схватить.

Вот только он не стал залезать на стену. Он остановился чуть ниже вершины – чуть ниже небольшой каменной фигуры. Биттерблу предположила, что это одна из множества горгулий, которые сидели на карнизах или свисали с них, уставившись на землю. Послышался скрежещущий звук, который ей не удалось распознать; когда мимо опять прошел стражник, звук на мгновение утих. Потом раздался снова. Все это продолжалось довольно долго. Удивление Биттерблу успело смениться скукой, когда человек вдруг охнул. Последовал треск, и он соскользнул – падая, но иногда придерживаясь – вниз по стене вместе с горгульей. Во мраке у основания стены зашевелился второй человек, которого Биттерблу до сих пор не замечала; он кое-как поймал первого, хотя по кряхтению и веренице тихих ругательств можно было догадаться, что одному из них пришлось несладко. Второй достал мешок, в который первый опустил горгулью, а потом взвалил себе на плечо, и оба поспешили скрыться.

Они прошли прямо перед Биттерблу, и она отпрянула, вжавшись в дверной косяк. Узнала она их мгновенно. То были любезный темноволосый Тедди и его Одаренный друг Саф.

– Ваше величество, – строго сказал Тиэль на следующее утро. – Вы не могли бы сосредоточиться?

Она не могла. Она искала способ ненавязчиво коснуться неприступной темы. «Как в замке сегодня дела? Все хорошо выспались? Может, кто-нибудь недосчитался горгульи?»

– Я сосредоточена, – огрызнулась она.

– Осмелюсь предположить, попроси я вас перечислить последние пять документов, которые вы подписали, ваше величество, вам пришлось бы задуматься.

Тиэль не понимал, что такого рода работа не требует никакой сосредоточенности.

– Три хартии для трех прибрежных городов, – начала Биттерблу, – указание поставить в королевскую сокровищницу новую дверь и письмо моему дяде, королю Лионида, с просьбой взять с собой принца Ская.

Тиэль кашлянул слегка смущенно:

– Признаю свою неправоту, ваше величество. У меня вызвала сомнения готовность, с которой вы подписали последнюю бумагу.

– Чего же тут сомневаться? Мне нравится Скай.

– Неужели? – парировал Тиэль, а потом засомневался сам. – В самом деле? – добавил он, и вид у него сделался до жути довольный. Биттерблу даже начала жалеть, что провоцирует его – а именно это она и делала.

– Тиэль, твои шпионы, видно, вовсе ни на что не годятся? Скай предпочитает мужчин, а не женщин, и уж точно не меня. Понятно? Хуже всего то, что он человек практичный и мог бы даже жениться на мне, попроси мы его об этом. Тебя бы это, пожалуй, устроило, да только меня – нет.

– Вот как… – сказал Тиэль с явным разочарованием. – Это важные сведения, ваше величество, коль скоро они правдивы. Вы уверены?

– Тиэль, – вздохнула Биттерблу раздраженно, – он этого не скрывает. Даже его отец недавно узнал. Ты не задумывался, почему сам Рор не предлагает этого союза?

– Что ж, – сказал Тиэль, но удержался и более ничего не добавил. Воспоминание о жестокости, которую способна проявить Биттерблу, если он будет упорствовать, все еще висело в воздухе. – Не изучить ли нам сегодня результаты переписи, ваше величество?

– Да, с удовольствием.

Биттерблу любила просматривать результаты переписи королевства вместе с Тиэлем. Сбор информации входил в обязанности Раннемуда, но отчеты составлял Дарби. Они были аккуратно распределены по округам и снабжены картами, а также статистикой по уровням грамотности, занятости, численности населения и еще по множеству пунктов. Тиэль отлично умел отвечать на вопросы, которыми она его забрасывала: Тиэль знал все. И вообще, лишь за этим занятием Биттерблу ощущала, что имеет хоть какое-то представление о своем королевстве.

Она выбиралась в город и этим вечером, и еще дважды после – ходила в известные ей пивные слушать истории. Чаще всего рассказывали о Леке. О том, как Лек мучил зверьков, которых держал в замковом саду. Как его слуги ходили все в порезах. Как Лек встретил смерть на острие кинжала Катсы. Слушатели ночных историй любили кровавые подробности. Но не только их: в промежутках между ужасами Биттерблу заметила другой повторяющийся сюжет, в котором крови не было вовсе. Подобные истории всегда начинались банально: то влюбленной парочкой, то смышленым ребенком, который пытался разгадать некую тайну. Но только ей начинало казаться, будто она понимает, к чему идет рассказ, как он внезапно заканчивался – влюбленные или ребенок необъяснимо исчезали, и их больше никто никогда не видел.