Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер Страница 10

— Не делай этого, леди Майя! — воскликнул Джон Тейт. — Ты наведешь его на нас!

Внутри у нее поднималась сила, могучая, как приливная волна. Майя поняла, что она может все. Голова закружилась, в ней родилось знакомое покалывающее ощущение, от которого всегда хотелось смеяться.

— Отойдите, — отрывисто бросила Майя.

Ветры схлестнулись. Под бременем творимой магии у Майи задрожали ноги. Рядом ударила молния, разлетелся на черные осколки валун. Но на сей раз молния не смогла ее ослепить. Майя всей душой рванулась вперед, посылая во врага удар энергии. Висящий на шее кистрель жарко пылал, и через него Майя чувствовала присутствие врага, видела, что он стоит совсем близко, на одинокой скале у озера. Глаза его светились серебром — совсем как у нее самой.

«Я тебя нашел».

Она чувствовала, как он торжествует. Его мысли давили, вламывались в ее сознание, словно окованный железом таран. Майе захотелось сдаться, но она сумела задавить это желание. Она оттолкнула чужие мысли, ударила изо всех сил. Рядом с разумом Корриво возник еще один и сковал ее, словно кандалы. И еще один. Против нее вышли сразу трое дохту-мондарцев.

«Я ее держу. Убейте ее немедленно, о протекторы!»

«Нет!» — закричала Майя и забилась в сотканной ими тюрьме. Плечи налились болью, будто она несла на себе немыслимую тяжесть. Сила швырнула ее на колени.

— Они нас увидели! — закричал Джон Тейт. От горящего леса к ним бежали солдаты с мечами наголо.

Майя застонала от непомерного усилия, и вдруг перед солдатами ударила в землю молния. Солдаты кинулись в разные стороны, но не все — несколько человек упали наземь, и лица их были черны, как головешки.

«Ты мне покоришься! — закричал у нее в голове голос Корриво. — Покорись мне!»

«Ни за что», — ответила Майя, но сопротивление отнимало так много сил! У нее потемнело в глазах, она почувствовала, как вены на лице наливаются кровью, лопаются, как кровь стекает по щекам. Чужая сила опустилась на нее камнем и давила, покуда Майя не упала наземь лицом. Она больше не могла противостоять врагам. Их объединенная воля многократно превосходила ее силы.

«Попалась! Попалась!» — уловила она ликующую мысль Корриво.

В воздухе свистнул топор и ударил в грудь бегущего солдата. Страшно завыл Аргус.

Чья-то рука ударила Майю в спину, и девушка упала в грязь. Откуда-то донесся едва слышный звон, тонкий, но явственно слышимый даже сквозь шум сражения.

«Нет! Нет!» — в отчаянии закричал Корриво, когда сознание покинуло ее и Майя стала свободна от его пут, из последних сил возблагодарив за это судьбу.

Сильные руки подняли ее с земли. Больше она ничего не помнила.

Чем ближе становилась башня Пента, тем труднее было сидеть смирно, не разглаживая поминутно складки платья. Колеса кареты постукивали по гладко вымощенной улице, и, хотя уличная суета замедляла продвижение, конный эскорт в мундирах Комороса упорно расчищал ей дорогу. Почти четыре года прошло с тех пор, как Майя в последний раз видела этот замок, была дома. Сердце ее пело от радости. Живя в Бриджстоу, она выучила язык Прай-Ри, и теперь ей не терпелось продемонстрировать свое новое умение отцу. Ей исполнилось почти тринадцать, и за время отлучки она выросла и повзрослела. Теперь она знала, как работает Тайный совет, умела оценить по достоинству мудрую подсказку и почтительно выслушать наставление опытного царедворца. Порой ее решения бывали противоречивы, но ни одного из них отец не отменил. Майя втайне надеялась, что он гордится ее успехами.

Разлука с матерью далась ей тяжело. Поскольку писать женщинам не дозволялось, Майя получала от матушки лишь устные послания либо письма, которые та диктовала писцам. Майе читали эти письма вслух. Сообщения, распоряжения и предписания от отца приходили постоянно. На людях Майе приходилось притворяться неграмотной, однако в сундучке у себя она хранила несколько посланий, и, оставшись одна, находила в них утешение, перечитывая написанное и водя пальцем по выведенным чернилами буквам.

Когда солнце коснулось главной башни, карета прогрохотала по широкому подъемному мосту и остановилась так внезапно, что Майя едва не покатилась кубарем с сиденья. Во дворе, в гуще спешивающихся рыцарей-мастонов, которые сопровождали карету, Майя разглядела черную рясу и взъерошенные волосы канцлера Валравена. Поверх рясы канцлер надел коричневый меховой плащ, усыпанный драгоценными камнями, и церемониальную накидку, говорившую о его высоком положении. Майя помахала ему из кареты. Канцлер улыбнулся. Лакей из числа зевак поспешно поднес ей скамеечку и помог сойти на землю.

— Превайли, приа хоспиа, черу Марсиана, — приветствовал ее канцлер и глубоко поклонился.

— Превайли, канцлер, — ответила Майя, присев в низком реверансе. — Вы боитесь, что я забыла родную речь? Я не забыла.

Канцлер окинул ее сияющим от гордости взглядом.

— Как вы выросли! Вам впору танцевать у майского дерева!

От радости, наполнявшей его взгляд, Майя смущенно покраснела.

— Вы уже почти взрослая. Я получал донесения обо всем, что происходило во время вашего визита в Прай-Ри, и должен заметить, что ваши решения делают вам честь. Ваш благородный отец гордится вами, это несомненно. Он послал меня встретить вас и препроводить к нему в покои.

— Спасибо, канцлер, — сказала Майя. — Я скучала по вам.

Он улыбнулся и предложил ей руку. Майя расправила платье, оперлась о локоть канцлера и пошла через двор. Из темных конюшен выскакивали конюхи, подхватывали поводья, распрягали лошадей. Майя кивнула им и улыбнулась, заметив неприкрытое удивление на их лицах. Она еще в Прай-Ри поняла, что благодарность лишней не бывает, и даже самый последний слуга, если отметить его заслуги по достоинству, преисполнится к хозяйке искреннего уважения и будет служить не за страх, а за совесть.

Они вошли в главную башню. Глаза Майи не сразу привыкли к темноте, но у входа стояли, освещая путь, несколько яр-камней. Внимание Майи привлекли их лица — древние, выщербленные, полустертые, они все так же улыбались входящему. Виды и звуки Комороса утишили мучавшее ее чувство голода, и ей до боли в руках хотелось трогать все вокруг, от дверных косяков до деревянных панелей на стенах. Дворец был прекрасен и устроен с глубочайшим вкусом, ибо отец ее был человек утонченный и не терпел неряшества и неопрятности. Усилием воли Майя заставила себя успокоиться.

— Ваше возвращение пришлось на нелегкие времена, леди Майя, — тихо, чтобы никто не подслушал, шепнул ей канцлер. — Впрочем, вскоре вы и сами все узнаете. Я только не хотел, чтобы для вас это стало сюрпризом.

— Что случилось? — спросила Майя, и сердце ее пустилось вскачь. В письмах, которые писал отец, повелевая ей вернуться, не было ничего тревожного!

— Это случилось не враз, моя госпожа, а шло понемногу, постепенно. Так уж устроен мир: если люди недовольны друг другом, неприязнь между ними растет, словно плесень на сыре. Нынче все зашло уже далеко, и, боюсь, вы будете неприятно удивлены тем, что увидите. Покуда вы были в Бриджстоу, ваши родители несколько… охладели друг к другу.