Что значит поцелуй? - Нина Роса Страница 10

В бессильной злобе Хитрый Вурц стукнул кулаком по земле, как раз в том месте, где долю секунды назад еще мерцала голубым перламутром желанная добыча.

— Демоны! — выдохнул он сквозь сжатые от напряжения зубы, и тут всей своей битой разбойничьей шкурой почувствовал, что происходит что-то неладное. Хитрый Вурц поднял голову и увидел подступавших к нему со всех сторон недовольных мужиков, некоторые из них уже сжимали кулаки.

«Будут бить…» — обреченно подумал разбойник.

Ночь давно перевалила за половину. Поплутав по незнакомой местности, освещенной лишь слабым светом луны, которую то и дело покрывали плывущие по небу облака, близнецы вышли к ветхому сараю. Дверь его была открыта. Вскоре стала понятна оплошность неизвестных хозяев — внутри царило запустение, а в углу гнило сено, его влажный запах неприятно щекотал ноздри. Идущий впереди Лука чуть не споткнулся о валяющуюся на полу лестницу.

— Осторожно!

Виола остановилась, на ее глазах лестница взмыла в воздух, словно сама по себе, хотя, конечно, это Лука не без труда приставил ее к лазу на чердак.

Наверху оказалось куда уютнее. Близнецы устроились возле большого окна, точнее, вырезанной, ничем не затянутой прямоугольной дыры в стене.

Прикрыв глаза, Виола перешла на колдовское зрение. Она протянула руку и коснулась нитей своего магического плетения, потянула, сматывая их. Лука тихо забубнил снимающий чары наговор. Вскоре его невидимость истаяла. В полутьме Виола разглядела довольное лицо братца, с глазами, сиявшими ярче луны, царившей в прямоугольнике окна.

— Ну как? — спросил он.

— Полная победа!

— А я тоже не с пустыми руками! — Счастливый от проделки Лука поднял и любовно тряхнул увесистый мешочек, побренчав звякавшими в нем монетами.

Брат и сестра рассмеялись: у них действительно все получилось!

До рассвета оставалось часа три, близнецы решили провести это время с пользой. Виола ослабила утягивавшую ее грудь повязку и прилегла на пол, устроившись так, чтобы видеть брата, пересчитывавшего новообретенное богатство. Лука рассмеялся и стал раскладывать деньги прямо у нее под носом.

— Девяносто семь, девяносто восемь… Закончу, и можно будет подремать, — сказал брат. — Сто…

— Не-а, — тяжко протянула Виола и потерла лицо руками, чтобы разогнать усталость. — Мы больше не будем так беспечно относиться к дару. Передохнем в карете, когда вернем равновесие.

— У-у-у! — Лука сбился со счета. — Ну, может, хоть пару часиков поваляемся?

— Нет! Сам подумай, когда мы начали снова колдовать, а? У нас не осталось этой пары часиков. Я не хочу опять остаться без ничего в какой-то дыре.

Смирившись, Лука кивнул: да, время на исходе.

За знания о необычности своего дара они дорого заплатили еще в детстве. Открыв в себе могучую силу в нежном возрасте, ребенку крайне сложно осознать, к чему могут привести его шалости, а если учесть, что таких детей двое и дар у них совершенно уникальный, со своими необъяснимыми правилами — единый, но разделенный на двоих…

Ох, сколько же всего они натворили, пока не повзрослели достаточно, чтобы научиться рассуждать, делать выводы и осознанно экспериментировать, выявляя особенности и ограничения материнского наследства.

Близнецам не сразу удалось разобраться, что их дар сродни аптекарским весам. Да, своим колдовством они могли вмешаться в обычное течение жизни для совершения доброго или злого дела, но после просто обязаны были вернуть миру равновесие. Так, если один из них с помощью магии совершал что-то плохое, то второй непременно должен был в ответ совершить что-то хорошее, но уже без колдовства. И наоборот.

А еще они выяснили, что обратное деяние нельзя отложить на потом, с момента колдовства отдать «магический долг» нужно было не позднее тринадцатого часа, что в народе звался «ведьминым». Иначе мир сам возвращал равновесие, больно ударив по виновникам.

Вот так получилось и прошлым утром, когда одурманенные близнецы очнулись на постоялом дворе в какой-то глухомани, лишенные подлыми разбойниками всего своего нехитрого имущества. Это была законная расплата за колдовство Виолы, с помощью которого она помогла одной бедной женщине, а Лука, пока была возможность, постеснялся совершить ответное деяние, хотя удобный случай у него был — он мог расколотить горшечнику несколько кувшинов, и дело было бы сделано… но в дверях хозяйского дома стояла миловидная дочь мастера. У нее были такие красивые темные глаза и впечатляющая гру… э-э-э, шея, что Лука просто не смог сотворить необходимое зло, понадеявшись, что ему еще представится для этого другой шанс…

— Итого у нас получается три тысячи семьсот сорок шесть монет серебром. Если бы мне не пришлось бросаться деньгами, то было бы и больше.

Виола совсем по-мальчишечьи присвистнула — да они невероятно богаты! Страшно подумать, что им теперь придется совершить, чтобы вернуть такой «должок», а времени на это совсем ничего…

— И кому из нас предстоит расплачиваться? — Девушка посмотрела на брата, он задумчиво пожевал губы.

— Мм… Думаю, что тебе. Я много чего совершил за вечер.

Вздохнув, Виола перекатилась на сене и села, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лбом. Возбуждение, подпитывавшее во время рискованной авантюры, прошло. Девушке очень хотелось спать, но нужно было встать и идти, искать какой-нибудь повод и достойную цель. Делать благие дела — как же это тяжело…

Они пошли вместе, рассудив, что так будет безопаснее. К тому же, пока Виола будет творить добро, Лука вполне сможет нанять карету, чтобы добраться до столицы с комфортом. Как им удалось узнать, их опекун дружен с императором, поэтому ра Веллады рассчитывали найти неуловимого маркиза Каларона при государевом дворе.

В предрассветный час Муштивенка не выглядела местом, где полно жаждущих быть облагодетельствованными. Никаких тебе сирых и убогих людишек, ютящихся под заборами, которым Виола могла бы просто дать денег, которых у нее теперь было много.

Близнецы без толку бродили по пустынным темным улицам.

— Может, пойдем в гостиницу? Там-то точно есть те, кто сейчас не спит.

— Не хотелось бы столкнуться со Шрамом и его приятелем.

— А мы пойдем в другую, как ее… «Лебединый клин». Думаю, с тамошними ценами у них все постояльцы несчастные.

— Предлагаешь скопом оплатить их счета? — В отчаянии Виола могла пойти даже на такое безрассудство.

— Вот еще! — Лука был готов грудью встать на защиту обретенного богатства. — Присмотришься — может, там кого ужином отравили.

При воспоминании о еде животы у близнецов завели голодную песню — колбасу дядьки Онкаля юные путешественники съели еще до того, как пошли в амбар Жульма.

— Заодно купишь нам еды в дорогу.

— Это которой кого-то отравили? — Брат и сестра прыснули тихим смехом.