Братство чародеев - Юрий Погуляй Страница 10

– Неси, – не оборачиваясь бросил Император. Скорее всего, скоро ему придется расстаться с рыжим хитрецом.

Агон был осведомлен об интригах в его окружении, особенно усилившихся с появлением Эйдора. Одно из новых имен не давало императору покоя. Алеано. Человек без лица. Неведомый заговорщик, о котором известен только факт его существования. Поиски пока успехов не дали, но следы изменника были повсюду. Наверняка он уже ищет подходы к Женаргу, и едва запахнет жареным – слуга переметнется, как пить дать. Или же болезнь недоверия пришла в душу Императора от юного анхорца?

Эйдор ему нужен. Силой вампира не удержать, угрозы бессмысленны: мальчику нечего терять. Лесть – он не поверит. А вот приблизить к себе, стать его другом, как бы мерзко не звучало, единственный путь заполучить юношу в союзники. Но делать это надо очень осторожно. Впрочем, мальчик обладал поистине звериным нюхом, чувствовал, что у Агона весьма прозрачные интересы и намерения.

В сердце некстати заворочались воспоминания о Лемилле и Склое. Не об этом они мечтали. Не об этом… Им повезло, что они не увидели, как строится их Империя. Не «наслаждались» рядами виселиц, где болтаются тела сынов Мереана, решивших поживиться за счет экспансии своей страны. Не казнили ставленников, запускавших жадные руки в средства выделенные на восстановление земель и городов. И не сидели часами напролет над простыми на вид приказами десяткам наместников, которые без участия Агона боялись хоть что-нибудь сделать не так.

Лемилла сейчас, наверное, уже мертва. Но он все еще помнил ее глаза и ее запах. Он до сих пор ее любил, прекрасно понимая, что вместе им не быть никогда и даже если такой шанс вдруг объявится – Агон его не использует. Уже поздно. Все поздно. Она его предала.

А Склой… Склой сейчас опять бредет по дну Долгого залива, в очередной раз безмолвно и неумолимо приближаясь к Агону, чтобы принести кару Усмия. Через неделю надо будет вновь лететь на берег Сердца и заставить старого приятеля побродить еще немного. Неужели всю жизнь так придется бегать?

Где-то в глубине души Император надеялся, что юный анхорец, набрав должную силу, сможет остановить обезумевшего мечника. Если только им удастся подружиться.

Когда Эйдор пришел к нему учиться искусству общения, Агон отметил, что тяга к знаниям у юноши была, но чувствовалось, что этот порыв недолговечен. Мальчик внимал его инструкциям, старательно повторял, пробовал обратиться к нему тайным способом, возмущенно встряхивал седыми космами и вновь пытался закрыть свои слова для всех, кроме Агона. Безуспешно.

Эйдор ушел, оставив Императора в паршивом настроении. Властителю целой империи стало стыдно за себя, за то, что он хотел сделать. За мысли, которые преследовали его с утра до вечера. Он цеплялся за анхорца как утопающий. Он не видел в нем личности. Ему просто нужен был послушный вампир, как в старых легендах из забытых томов. Бывали такие случаи, бывали раньше.

Стыдно… Просто стыдно.

Все чаще и чаще Император обращался к зелью, в поисках которого по всему миру носились преданные люди Стилета. Мысли о нелепости и бессмысленности идеи единого мира посещали Агона не реже.

* * *

Фроз Могучий, волей судьбы и дланью Императора назначенный Лордом-Командующим армии Мереана, был человеком видным. Из небогатой семьи, наследства которой хватило лишь на коня да худой доспех, за тридцать лет службы он добился всего, чего только может добиться военный. Ему везло. Всегда и везде, а внушительная комплекция и фанатическая преданность ратному делу являлась отличным подспорьем для солдатской удачи. Таланты командира он проявил еще во время кампании на береге Сердца, где после десятка громких побед и зажглась его звезда.

На вид Фрозу было лет сорок, хотя за могучими плечами осталось пятьдесят четыре зимы, из которых тридцать семь он провел рука об руку со смертью. Лицо матерого воина не несло на себе абсолютно никаких следов боевой славы, чему он был несказанно рад. Фроз никогда не считал шрамы украшением мужчины. Шрам – это неудача в битве. Это плохой навык боя. Самые опасные противники те, на ком не видно старых ран.

Фроз был храбр, силен, умен и благороден. Именно из-за последнего качества его лицо сейчас перекосил гнев.

– Мне кажется, мы зря посвятили его в свои планы, – произнес один из находящихся в его шатре людей.

– Это предательство, – прорычал Фроз. – Измена!

Его бешеный взгляд скользнул по лицам троих «гостей». Двоих он знал, но лицо третьего скрывал капюшон. Рука воина легла на рукоять меча.

– Не трогай оружие, Фроз, – холодно прошипел Имар Островитянин. Достаточно известная при дворе личность, отличающаяся критичным отношением к власти Агона. Маркизик, как его про себя называл Могучий. Статный, кучерявый, кареглазый сердцеед, прославившийся неуемной жаждой до женской компании.

– А то что, щенок? – Имар был гораздо моложе Лорда-Командующего. Клинок Фроза вылетел из ножен, но в тот же миг рука воина застыла, будто замороженная. Фарим успел раньше.

– Проклятый колдун, – процедил Фроз, сожалея, что много говорил, а не сразу действовал.

– Гибель лучшего генерала Мереана не пойдет на благо Империи, увы. Так бы ты уже сейчас был бы мертв, – на морщинистом лице чародея нарисовалась неприятная улыбка.

– Стра… – Могучий понял, что онемел. Что не может пошевелиться. И тут в душу храброго воина скользнул непривычный страх.

– Увы, Фроз, так или иначе, ты будешь с нами. Мы заботимся в первую очередь о благе Империи, – проговорил Имар. Генерал бешено вращал глазами, силясь сбросить с себя магические путы. – Император, увы, оказался слаб. Нам нужен правитель, плотно сидящий на Улыбке? Ты всерьез думаешь, что столь пагубное пристрастие позволит ему править мудро? Или тебе нравится как медленно, но верно, к власти над нашей страной приходит анхорский выродок?

«Измена! Измена! Измена!» – Фроз был усмийцем, но попытка предупредить собратьев не удалась. Фарим намертво заблокировал его и там.

– Ты поймешь… – понимающе улыбнулся Имар. – Действуй, – приказал он доселе молчащему компаньону.

Златовласка скинула капюшон, и могучий воин рухнул перед ней на колени. Ничего более прекрасного он не видел в жизни; сердце бывалого рубаки готово было немедленно покинуть тело, если чудесное создание просто даст понять, что ей это будет приятно. Чувство восторга, сладкая боль и трепет захватили душу генерала.

– Поможешь им, поможешь мне, – призывно улыбнулась красавица. Фроз Могучий имел только один грех в своей жизни. Он не любил женщин и считал их несовершенным созданием Кузен. Сейчас же он чувствовал себя идиотом и проклинал свою недалекость. Она божественна, она просто великолепна. Она – все то, ради чего он жил. Жадно пожирая глазами неописуемой красоты личико, он любил каждый его дюйм. Все от золотистой пряди на лбу и изящной линии бровей, до чувственных губ и острого подбородка.

– Она неотразима, – на заднем фоне проскрипел Фарим. – Даже этот дуб проникся.