Жена для звездного варвара - Ольга Ярошинская Страница 10

Надеюсь, у Влада уже есть соображения на этот счет.

По белой лестнице, украшенной кадками с розами, мы поднялись на второй уровень. Сюда свет проникал через узкие оконца, и коридор, по которому мы шли, казался разрезанным на полосы света и тени. Глянув в одно из окон, я успела ухватить красный край солнечного диска, прячущегося за горизонт, и замок погрузился в прохладу сумерек.

Совсем скоро я встречусь с Владом. Мне не терпелось обсудить с ним мир, в который мы попали, услышать его соображения о защите замка, а главное — просто почувствовать, что я здесь не одна.

— Это неслыханный позор, — стенал мэйн Кастор, расхаживая по комнатушке, где меня оставили с ним наедине якобы для молитвы. — Тебе придется пройти голой! Голой! Полностью обнаженной перед похотливыми взглядами этих варваров! Ни клочка одежды!

— Да я поняла уже, — проворчала я.

Священник уставился на меня недоверчиво, и я поняла, что Эврика вела бы себя по-другому. Спохватившись, я спрятала лицо в ладонях и сделала вид, что плачу. Предстоящий променад голышом по храму меня не пугал. Во-первых, нагота — это не то, чего стоит стыдиться. Во-вторых, чужое тело пока воспринималось мною скорее как одежда. В-третьих, выбора у меня все равно нет.

Разумом я понимала, что попала в отсталую цивилизацию. Обряды — под стать всеобщему запустению. Чего еще ожидать от людей, разъезжающих на упряжках водяных коней и размахивающих мечами? Но иррациональная злость все равно накатывала горячими удушливыми волнами. Все во мне сопротивлялось унизительному принуждению. Больше всего я злилась из-за Эврики. Ладно я, прошла эвакуацию с Обители-три, армию космофлота и тесные условия проживания на «Арго», где степень уединения была весьма относительной, особенно учитывая всевидящее око Фернанды. Но для невинной девушки из монастыря проход по храму голышом мог стать смертельным ударом. Он им и стал.

Влажная ладонь священника опустилась мне на макушку, поползла по волосам, тронула плечо. Горячие кончики пальцев легонько коснулись обнаженной кожи у ворота платья.

— Тебе непросто будет это сделать, — вкрадчиво произнес он. — Ты скромная девушка, которой прочили судьбу чистой дочери богини. Не знаю, как ты переживешь это унижение… Давай попробуем, что ли…

Я отняла лицо от ладоней и посмотрела на священника. Он быстро облизал свои и без того мокрые губы, потянул шнурок на моем платье…

— Обойдемся без тренировок, — отрезала я.

— Ты стала другой, — заметил мэйн Кастор, его темные глаза лихорадочно заблестели. — Меня-то не стоит бояться.

— Уйдите, я буду молиться, — сказала я.

— Давай помолимся вместе, — кивнул он. — Пусть отведет от тебя богиня этот несмываемый позор.

— Пора! — Дверь распахнулась, и на пороге появились уже знакомые мне Энни и Инфинита. Высокая дама молча разворачивала тяжелый синий плащ, а толстушка принялась споро развязывать шнурки на моем платье.

— Тебе нечего стесняться, — сказала она, стягивая верхнее платье к моим ногам. — Ты молодая, красивая… Хотя, конечно, неприятно вот так…

Инфинита мрачно посмотрела на мэйна Кастора, забившегося в уголок, и, прихватив его за капюшон рясы, как щенка за загривок, выставила за дверь.

— Я должен проследить! — выкрикнул он из коридора.

— Идите в храм, — посоветовала ему Инфинита. — Там уже все собрались.

Захлопнув дверь, она подошла ко мне и стала аккуратно вытягивать шпильки, распуская мою прическу, сложность которой я смогла оценить только сейчас — по горе заколок, растущей на полу. Волосы оказались густыми, длинными и укутали меня почти до пояса. Нижнее платье тоже соскользнуло к ногам, и по коже от холода побежали мурашки. Инфинита повернула меня к круглому зеркалу в толстой металлической оправе, висящему на стене. Наверное, на моем лице отразилось удивление, но она неправильно его истолковала.

— Ты красивая, твой муж будет рад, — сухо констатировала Инфинита.

Я видела хрупкие плечи и небольшие круглые грудки с розовыми сосками, выступающие ключицы и мягкий живот с аккуратной ямкой пупка. Конечности и шея слегка удлиненные, по-видимому, из-за меньшей, чем на Колыбели, гравитации. Удивляться нечему. А вот зеркало было старым иллюминатором, покрытым с изнанки слоем серебра. Отражение в нем получилось растянутым, но я все равно стояла и смотрела, и не могла поверить, что это происходит со мной. Я — в прошлом, на незнакомой планете, смотрю на чужое отражение в иллюминаторе Ковчега номер девять…

— Вот сутулая какая, — пробормотала я, расправляя плечи.

Инфинита быстро укутала меня в теплый тяжелый плащ.

— Я оболью тебя водой в знак очищения, Эврика, и ты пройдешь к алтарю, где тебя уже ждет твой будущий муж.

Вот и славно. Передо мной открыли дверь, повели по узким белым коридорам, напомнившим «Арго». Мэйн Кастор плелся следом, и я вдруг поняла, что нож, подаренный им, остался в кармане платья, теперь валяющегося на полу. Пусть так. Мне не нужно оружие рядом с Владом.

Двустворчатые деревянные двери распахнулись, открывая небольшое квадратное помещение без окон, и ко мне повернулся высокий старик в белоснежной мантии. Он поморщился, будто от плохого запаха, окинул меня тяжелым взглядом с головы до ног. Я невольно подобралась, выпрямилась, глядя поверх его плеча, точно на построении. После армии я могла отличить командира с первого взгляда — по осанке, манере держаться, невидимой ауре власти, и сейчас все кричало, что передо мной стоит капитан.

— Дочка Алистера, — проскрежетал он так хрипло, будто его горло забилось песком. — Как тебя зовут, напомни?

— Эврика, — ответила я.

Может, надо присесть в реверансе, а не вытягиваться в струнку, как на плацу? Я почувствовала, что краснею. Что делать? Поклониться? Что-то сказать? Передать привет от папы?

Он развел полы моего плаща, тяжелая бархатная ткань соскользнула с плеч, стекла к ногам. Старик взял с подставки канделябр с тремя свечами, обошел меня, разглядывая в свете трепещущих язычков пламени со всех сторон, как товар на рынке, и я стиснула зубы. Делать реверансы перехотелось. Когда он снова оказался напротив, я посмотрела прямо ему в глаза. Его волосы, белые, как молоко, были разделены пробором и заплетены в две тощие косицы. Седая борода окрасилась в бурый цвет то ли от вина, то ли от крови. Капитан Рутгер — а я не сомневалась, что это он, — был очень стар. Серый, высохший, словно вся вода, что была в его теле, собралась в глазах — невероятно ярких и синих.

Мы сверлили друг друга взглядом, и он хмыкнул. А потом вдруг сгреб мои волосы и, подняв их, посмотрел на мою шею сзади.

— Точно она. Я уж было подумал, другую подсунули, — прохрипел он. — На помолвке ты рухнула в обморок, стоило Амперу тебя поцеловать. Что ж теперь такая храбрая?

— Морской воздух, — огрызнулась я. — Здоровое питание.