Встретимся в Силуране! - Ольга Голотвина Страница 10

Хранитель учтиво ответил, что да, он принимал своего пленника именно за Отребье вонючее; а если он ошибается, то пусть ему объяснят, какой Род может похвалиться столь славным отпрыском.

«Я – Иллави Звездный Свет из Рода Ульфер! » – гордо отчеканил смертник.

Тут Орешек стал серьезен, как жрец во время Великого Моления. Потребовал подробностей – и узнал, что некогда Илларни, тогда еще не знаменитый ученый, а веселый искатель приключений, был заброшен судьбой в Ваасмир, влюбился в купеческую дочь и уговорил под венец против воли отца. Илларни даже попытался осесть в Ваасмире, зарабатывая уроками и составлением гороскопов… но не тут-то было! Не успела молодая жена подарить ему сына, как из столицы прискакал гонец с указом. Вскрылось… как бы выразиться помягче… не совсем удачное вмешательство Илларни в государственную политику… за что он и должен был немедленно отправиться в изгнание. Но как потащишь за собой еле живую после родов женщину и двухдневного ребенка? Пришлось смирить гордость и удариться в ноги тестю, чтобы тот позаботился о дочери и внуке. Тесть согласился, но с условием: бродяга-зять навсегда исчезает из Ваасмира – и из жизни добропорядочного купеческого Рода. Илларни скрепя сердце согласился, уехал и больше не давал о себе знать, лишь стороной доходили невероятные слухи о его приключениях.

Иллави, оставшись при живом отце сиротой, вырос в доме деда, но не поладил с родней, подался в наемники, а затем и в разбойники… Но то его грехи, а малец тут при чем? Ильен Звездный Луч, последний из Рода Ульфер…

Тут мальчишка оторвал лицо от отцовской рубахи и прямо взглянул на Хранителя. Орешек чуть не вскрикнул – так знакомы ему были эти мелкие птичьи черты, этот смешно торчащий белый вихор, эти светлые глаза…

Разумеется, о продаже в рабство и речи больше не шло. Разбойник вскоре скончался от раны, а осиротевший мальчик остался в крепости. Оказалось, что ему не семь лет, а все девять, просто уродился щуплым. Опять-таки в деда, а не в отца-богатыря.

Орешек с радостью заметил в Ильене пытливый ум, прекрасную память, самозабвенную тягу к знаниям. Одна беда – характер… Как ни баловал его Орешек, все не мог угодить на мнительного, замкнутого, обидчивого мальчишку, который №ил себе в голову, что в крепости его держат из милости, как приблудного щенка, и в каждом слове, в каждом взгляде Хранителя ухитрялся найти подтверждение этой вздорной мысли.

Когда Ильену исполнилось двенадцать, Хранитель предложил ему пожить в Ваасмире, в городе можно найти знающих учителей. Мальчик обрадовался… потом, правда, поскулил, что его хотят спровадить с глаз подальше, но это больше так, по привычке…

Орешек снял комнату в хорошем доме; оставил у хозяина-купца для Ильена солидную сумму денег; нашел учителей и позволил нанимать других, если понадобятся; договорился с ваасмирским шайвигаром, чтобы тот позволил мальчику посещать городское книгохранилище. И удачно получилось: учится паренек, доволен, алхимией увлекся… Но в последний приезд Орешка в Ваасмир – новый сюрприз: чуть не со слезами начал Ильен проситься назад, в крепость. Соскучился, мол… Вроде бы и хорошо, что соскучился, крепость домом считает. А только что-то здесь не так… неискренность какая-то в голосе…

И тут перед глазами Хранителя словно зарево полыхнуло: о чем он думает, Многоликая его побери? У него украли такую жуткую тайну, а он про мальчишеские причуды рассуждает! Хотя… если пергамент взял Ильен, все не так уж страшно. Как взял, так и вернет, не воришка же он! Просто детская шалость…

Лошадь внезапно остановилась: на дорогу из мокрых зарослей волчьего лыка вынырнул человек. Задумавшийся Хранитель встрепенулся, но тут же узнал лицо с пшеничными усами и шрамом над переносицей.

– Сайвасти? Что ты здесь делаешь?

– Я… это… да не прогневается господин… – сбивчиво начал наемник, отводя глаза.

«Что он мнется? – удивился Хранитель. – Непохоже на него… А-а, небось здесь замешана какая-нибудь местная красотка!.. Ладно, он хороший десятник, можно не дергать его расспросами… »

– Ты Ильена не видел? – перебил Сокол невразумительные объяснения наемника. – Пропал мальчишка…

– Ильена? – переспросил Сайвасти и чуть помолчал. – Нет, не видел. А где может быть – знаю… Тут, в ущелье, лачуга заброшенная, туда ребятишки играть бегают.

– Лачуга? Что-то я не слышал ни о какой…

– Да развалины, господин мой, три стены… но крыша есть. Для детских игр годится… или там дождь переждать…

– Ладно, показывай.

– Сюда, господин, здесь кусты не такие густые…

Плотнее завернувшись в тяжелый сырой плащ, Хранитель заставил свою возмущенную лошадку свернуть с дороги. Он словно плыл по бедра в зеленой, мокрой, липнущей к одежде листве. Рядом Сайвасти ломился сквозь кусты, как кабан. Мельком Хранитель подумал: «А что ж десятник без коня? » Но тут же отвлекся: вредная серая не давала ему сосредоточиться ни на чем, кроме своих лошадиных выкрутасов.

А может, потому так нервничала и фыркала чуткая кобыла что шел рядом с ней предупредительный, заботливый человек, отводящий ветки на пути лошади и почему-то прячущий глаза…

– И не смейте называть это кражей! Злодей не в курятник залез, а в тронный зал! И не плащ с гвоздя стянул, а… Это преступление против короны!

Нуртор Черная Скала сверкал глазами, борода его возмущенно дергалась в такт словам.

Почтеннейший Файрифёр Изумрудный Лес, скромно стоя в углу королевской опочивальни, с умилением взирал на государя. Гнев Вепря не пугал старого советника: не на него же сердит король! Гораздо важнее было то, что этим вечером, вставая из-за большого стола в трапезной, Нуртор назвал его, Файрифера, в числе тех, кто проводит государя в опочивальню и будет беседовать с ним перед сном. Почти два года Файрифёр не удостаивался этой чести – ну понятно, военных советников в мирное время оттирают придворные хлыщи!

Но сегодня король вновь соизволил обратить внимание на старого слугу. Теперь главное вовремя вставить умное словечко…

А Нуртор продолжал бушевать:

~~ Но почему?.. Почему Секира Предка?.. Раз этот ворюга такой ловкий… раз по дворцу расхаживает, как я сам… почему Не в сокровищницу наведался? Зачем ему тронный зал и старый топор на цепи?

«А сейчас Нуренаджи скажет: это всё грайанцы… » – подумал Файрифёр.

– Это всё грайанцы! – прозвучал молодой глуховатый голос, явно подражающий королевской манере говорить. – Горную Колыбель мы им отдаем, Секиру Предка они сами взяли! Говорил же я…

– Ты говорил, мы слушали, – перебил его другой молодой голос – звонкий, певучий. – На днях нам ливень охоту испортил – грайанцы постарались, сволочи такие! В старом крыле дворца крысы пол прогрызли – тоже гады грайанские зверушек науськали…

Словно незримые клинки скрестились в воздухе! Придворные напряглись, притихли. Король насупился: ему крепко надоела постоянная грызня племянников.