Не проси моей любви - Светлана Рыжехвост Страница 10

Со мной Еська не пошла. Мы обе давно пришли к выводу, что шедевры Рюмкиной мне следует смотреть в одиночестве. Потому что «Слишком у тебя честные глаза, Тома», ворчала Еська, когда я в очередной раз пыталась соврать, что мне нравится ее новая картина.

«Ну что ж, в этот раз врать не придется», хмыкнула я, разглядывая черно-синие штрихи, в которых угадывался мегаполис. Вот только…

— Есь, я в восторге, — сказала я, вернувшись на кухню, — но возник вопрос.

— Ну?

— Если это был портрет, то как получился город?

Рюмкина удивленно на меня посмотрела:

— А что тебя смущает?

— Хм, да ничего, — я пожала плечами и махнула рукой, — не обращай внимания. Просто к слову пришлось.

— Чудно. Итак, вино я открыла, оно даже успело подышать. Теперь садись и рассказывай, — Еська потерла руки и плюхнулась за стол.

Я села напротив нее, пригубила ледяное вино и быстро, обстоятельно пересказала события последних дней. Честно сказать, я ожидала взрыва негодования, эмоций и поддержки, а получила скептический взгляд и задумчивое:

— Да-а, Мариш, ты смогла меня удивить.

— Я?

— Твой козел столько раз выставлял себя с гнуснейшей из сторон, — пояснила Еська, — и ты всегда находила ему оправдания. А тут вдруг не стала. А то знаешь, к примеру, что ты сказала, когда к тебе на улице прицепились, а он не заступился?

— Что полиция должна выполнять свои обязанности, — уныло произнесла я и поежилась. — Там было не так страшно. Если бы Сашка полез в бутылку, было бы хуже.

— Ну да, ну да, — покивала Еська. — А когда он отказался помогать тебе с машиной? Вы уже жили вместе. Всего-то и нужно было перегнать твою крошку мастеру, пока ты на работе. Кто в итоге перегонял пежо?

— Ты, — вздохнула я. — Есь, да поняла я, что я дура. Просто…

— А теперь скажи мне, что это за шарик и зачем тебе два пластиковых стаканчика?

— Они картонные, — поправила я ее. — Красивые, с нарисованными зернышками и логотипом шоколадной фабрики.

— Мари Тома, — нахмурилась Есения Рюмкина, — ты недоговариваешь. И как ты смогла выпить два стаканчика этой дряни?

Я смотрела на свою лучшую подругу и понимала, если сейчас признаться, что была с Глебом — она не даст мне покоя. Но и врать тоже нельзя. Какая же это дружба тогда.

— Я была с начальником, — обтекаемо ответила я.

— То есть ты без пежо? Блин, я рассчитывала нещадно эксплуатировать тебя, — расстроилась Еська.

— Мы ехали на разных машинах.

— Ясно. Что ж, придержу все свои вопросы.

Точно. Вот почему эта скандальная и зловредная ведьма-художница моя лучшая подруга — она удивительно точно знает, когда можно, а когда нельзя давить на человека.

В коридоре запел телефон. Точнее, радостно пиликнул входящей смс.

— Спорим, что это твой козел, — азартно подпрыгнула Еська. — Его стиль.

— Почему его? — удивилась я и поплелась в коридор.

— Потому что несколько дней уже прошло, так или иначе, а проблему ты к этому времени должна уже решить. Значит, пора выходить на связь.

Еська оказалась права. Сотовый оператор уведомил меня, что абонент «Сашенька» доступен для звонка. Я тут же переименовала абонента из «Сашеньки» в «Козла», а после, устыдившись мелочной мсти, вновь переименовала. Теперь это был просто «Александр».

— Ты почти права. Он включил телефон и оператор его тут же сдал, — я вернулась на кухню.

Еська ничего не успела ответить, как от абонента «Александр» пришла смс:

«Ты где, мне домой не попасть».

Отхлебнув вина, я быстро отбила:

«Мне и самой не попасть — рабочие замки поменяли, ключей еще нет. Свадьбы не будет. Как получу ключи, соберу твои вещи».

— Как скучно и вежливо, — сморщилась Еська. — Где же экспрессия? Вот я бы ух!

— Еще бы, я давно заметила, что Т9 на твоем телефоне нормальные слова заменяет на площадную брань.

— Иногда из тебя лезет воспитание, — поперхнулась смешком Рюмкина. — Площа-адная брань, кто ж так говорит? Мат, матюки, нецензурщина.

— Ты знаешь, что художники — возвышенные люди?

— Алкоголики мы, а я еще и ведьма, из самых несчастных — природных, — припечатала Еська и достала вторую бутылку. — Слышу звук, что пишет?

— Я такие слова вслух не произношу, — вздохнула я. — Из Александра тоже иногда лезет воспитание.

— Давай сюда, — Рюмкина вытащила у меня из пальцев телефон. — Да ты не переживай, я представлюсь.

Александру хватило трех сообщений в неподражаемом рюмкинском стиле, чтобы вспомнить, что приличные мужчины не матерятся в адрес своих бывших невест. Так что он просто написал, что дает мне время одуматься и завтра-послезавтра мы поговорим.

— Знаешь, Тома, теперь ты обязана спасти Драгоша, — допивая свое вино, выдала Еська и тут же махнула рукой, — я уже поняла, что ты не из разлучниц. Но вот Вероничка она ж с твоим козлом одного поля ягода. Только и разницы, что она — оборотень-слабосилок, а он — обычный козел.

— Глеб любит ее, — я развела руками. — Лю-бит. Ее — да, а меня — нет. И мы не будем это обсуждать. В конце концов, я и вовсе выбраковка.

Пока не закончилось вино мы обсуждали современную живопись. Вернее, обсуждала ее Еська, а я кивала и поддакивала в нужных местах. И подливала вино, то ей, то себе. Завтра мне будет плохо, но это будет только завтра.

«Да и не то чтобы мне сегодня было хорошо», хмыкнула я про себя, а вслух восхитилась особенно закрученным пассажем, где приличными были только предлоги. Все-таки Еська чудовище. При всей своей миловидно-блондинистой внешности, характер у нее соль с кайенским перцем.

Субботнее утро радовало ясным солнцем и крепким заварным кофе. Еська еще спала, когда я, воровато оглядываясь и ругая себя распоследними словами, переливала кофе из своей чашки в стаканчик Глеба. Тот самый, из которого он пил горячий шоколад.

Устроившись на подоконнике, я задумчиво уставилась на парк. Что дальше? С ремонтом все понятно, деньги сниму со счета, благо, что не успела оплатить свою часть свадебных расходов. Но… Дальше-то что? Внутри какая-то пустота и оголтелые мохнокрылые бабочки, которые требуют Драгоша в личную собственность. И я бы, может быть, попробовала, но он же свою Вероничку на руках готов носить. Иначе бы не терпел ее вечные поездки с мамой, ее привычку не приходить на свидания или исчезать, не предупредив. Он стоически сносит все ее капризы, а это, наверное, и есть — Любовь.

«Я вот не смогла стоически стерпеть характер Сашки», хмыкнула я и допила кофе. После чего аккуратно ополоснула стаканчик и убрала его за микроволновку. Можно мне немножко, вот самую капельку, помечтать? Чуть-чуть потрафить своему горькому чувству.