Хошен императора - Мелина Боярова Страница 10

– Прошу простить великодушно, – сообразив, что перегнул палку, Шумский заискивающе улыбнулся императору. – Ваше величество, не извольте беспокоится. Подобного больше не повторится. С вашего позволения, я хотел бы немедленно удалиться, чтобы в дальнейшем не провоцировать некоторых впечатлительных особ с больным воображением.

Федор Алексеевич кивнул, принимая извинения и давая разрешение удалиться с бала.

– Данияр, мы уходим! – князь требовательно уставился на мальчика. – Ну же, не заставляй меня ждать!

– Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты предал родную кровь? – упрямо повторил наследник.

– Я никого не предавал, – прошипел Шумский. – Все это россказни недалекой девицы!

– Я бы попросил вас, Агнияр Святозарович, уважительно относиться к моей сестре. По рождению она Забелина, но, помимо этого, носит титул наследной княжны Леви, – осадил дедулю Алим, неслышно выросший за моей спиной.

– И плюс ко всему, моя невестка, –  со вздохом добавил Стужев-старший, которому обстоятельства не позволяли оставаться в стороне. – А еще меня заинтересовали слова этого молодого человека о темниках. Я тут выяснил, что землями купца Трушина последние годы занимался ваш бывший управляющий. Странное совпадение, не правда ли? Хотелось бы побеседовать с вами на эту тему.

– Как вам будет угодно, – князь скрипнул зубами. – Непременно заеду в Управление завтра. Заодно подам иск за клевету и похищение наследника. Данияр!

– Он никуда не поедет!

Я вытащила из дамской сумочки белоснежный платок и промокнула кровь на губе Данияра. Князь при ударе рассек ее массивным перстнем.

– Дань, одолжи ненадолго твой меч? – попросила мальчика.

Он вытащил из ножен клинок и молча протянул мне. Я демонстративно уколола палец об острие и испачкала кровью чистую часть платка, после чего передала его Стужеву.

– Ваше сиятельство, надеюсь, не составит труда доказать, что мы с Данияром состоим в близком родстве? И что у нас один отец?

– Не сомневайтесь, Нина Константиновна, – ухмыльнувшись, Стужев извлек из внутреннего кармана прозрачный пакет, в который бережно упаковал платок. – Результаты будут готовы к вечеру. Приобщим материалы к иску, который князь Леви уже направил в Тайный приказ. А вы, молодой человек, – похлопал Данияра по плечу, – до этого времени побудете под моим присмотром.

– Не имеете права! – взъярился Шумский, доведенный до крайней стадии бешенства. Об этом говорили полыхающие в глазах язычки пламени.

– Отчего же? Не далее, как четверть часа назад, Его величество поручил мне расследовать преступление против рода Забелиных. – В голосе Стужева зазвенел лед, а в помещении стало тесновато и неуютно от подавляющей ауры власти великого князя Холода.

– Расследуйте, кто вам мешает! Но наследника вы не получите! Я приказываю! Данияр, немедленно иди ко мне! Повинуйся, гнилое отродье! – прорычал Шумский, проявляя власть главы рода.

Данияр вскрикнул от боли. Я лишь примерно представляла, как действует подобный приказ. Но это явно связано с магией крови, или с магией и кровью одновременно. Щит не препятствовал такому воздействию. Я запаниковала, не зная, что противопоставить или хоть как-то облегчить страдания. На помощь неожиданно пришел Алим. Он положил руку на макушку брата и, наклонившись, что-то зашептал ему на ухо.

– Правда? – мальчику стало заметно легче и, очевидно, слова ашкеназца стали для него откровением.

– Правда, – великий князь Леви выпрямился, –  но ты должен пожелать этого всем сердцем, довериться магии и быть готовым пойти до конца.

– Я верю! И еще… теперь я убедился, кто виновен в смерти папы. – Данияр расправил плечи и смело посмотрел на деда. Без тени сомнений мечом рассек кожу на ладони и пока на порезе набухли алые капли, готовые сорваться вниз, проговорил: – Я взываю к крови предков и требую справедливости! Пусть тот, кто предал собственный род и нарушил клятву защищать и оберегать каждого члена семьи, поднял руку на детей, плоть от плоти его, ответит за злодеяния согласно тяжести совершенного преступления. Свидетели тому – кровь и магия рода, текущие в моих жилах. И, если мое обвинение ложно, то пусть я сгорю в очистительном пламени родной стихии. А, если прав, то пусть гнев стихии обрушится на виновных!

– О, Боги! – шагнула вплотную к брату, схватила его за руку и стиснула крепко-крепко. – Я с тобой, что бы ни случилось!

Противостояние между нашими семьями перешло в разряд увлекательного зрелища. Зрителей собралось предостаточно, чтобы услышать слова мальчишки и понять, что они означают. Кровный родственник, наследник рода воззвал к родовой магии, призывая обрушить гнев стихии на своих же ближников. Такое не каждый день увидишь. Даже у меня сердце тревожно екнуло от осознания, что такими вещами шутить опасно. Нет ничего ужаснее, когда магия, которой ты привык повелевать, вдруг обращается против тебя. Если бы я могла, давно сделала бы это сама. Но дед принадлежал другому роду, и мой призыв к справедливости не сработал бы.

Шумский побледнел, когда это услышал, затем позеленел и покрылся испариной. Пот ручьями потек по морщинистому лицу, застилая глаза. Один за другим с треском посыпались защитные амулеты. В ход пошел даже родовой перстень, ярко-красный рубин в котором вдруг покрылся трещинами и обратился в пыль.

Я впервые увидела в глазах Агнияра Шумского страх. Князь резко покраснел, кожа пошла волдырями, а одежда задымилась. Через поры кожи вместе с потом проступили капельки крови, которые с шипением превратились в пар, окутывая высокую фигуру розово-красным туманом.

В районе солнечного сплетения, где у магов расположен внутренний источник, запульсировала яркая точка. Прямо на глазах она начала стремительно увеличиваться в размерах, заполоняя собой тело и угрожая вырваться на свободу.

Сообразив, что такой рост ненормален и это может закончиться плохо, толпа отхлынула в стороны. Я же не хотела упустить даже секундочки этого жуткого зрелища, поэтому окутала близких двойной защитой и заключила самого князя внутрь отдельного щита. Не хватало потом императору ущерб выплачивать за разрушенный дворец.

Отдать должное, князь держался до последнего. И только, когда вспыхнул факелом, то закричал так отчаянно и страшно, что волоски на коже встали дыбом. Но я не отвела взгляд, запоминая каждое мгновение долгожданной мести. Вот, фигуру князя окутало всепожирающее пламя, затем внутренний источник увеличился до критических размеров и взорвался, распыляя хозяина на миллиарды частиц. Огненная стихия, заточенная в узком пространстве, бушевала так неистово, что от жара стало трудно дышать. Пол под ногами накалился, а с потолка закапали расплавленные части декоративных украшений. Как и пять лет назад, вновь мою защиту окружил ледяной кокон, заставляющий огонь отступить и сдаться под напором противоположной и не менее могущественной стихии.

Когда пламя утихло, я осторожно убрала щит, внутри которого отпечатался выжженный в камне идеальный круг и осталась жалкая горстка пепла.