Уже не новичок - Дмитрий Зимин Страница 10

Она даже улыбнулась. Нет, правда... Хотя по глазам было видно: тётенька совершенно ничего не поняла.

— Шутка — это тоже защитная реакция, дорогой Макс, — она ещё раз заботливо похлопала меня по руке. — Я понимаю, как тебе тяжело.

И тут я заткнулся.

Эти радужные, с золотыми вертикальными зрачками глаза видели меня насквозь. Ей не нужно было понимать мои шутки. Чёрт побери! Ей ВООБЩЕ не нужно было меня слушать для того, чтобы знать, что творится у меня в душе.

— Кто вы? И почему дон Коломбо хочет, чтобы я женился на вашей дочери?

Вопросы вырвались сами собой. Нет, я собирался их задать — но в нужное время и в нужном порядке... И как-то потактичнее, что-ли. Но эта невероятная женщина совсем выбила меня из колеи.

Она мне посочувствовала! Да, я терпеть не могу таких вещей, как жалость, сочувствие... От них всего один шаг до презрения. И уж точно не потерплю ни жалости, ни сочувствия от мужчин — то есть, себе подобных.

Но донья Карлотта была ДРУГАЯ. Она сочувствовала искренне. По-матерински. И это так подкупало, что сделало мою душу послушным пластилином в её руках.

А-а-а, чёрт. Я совсем запутался. Душа может быть пластилином? Или не может?..

Давай, Макс, продолжай в том же духе, и ты благополучно слетишь с катушек. Без всякой посторонней помощи.

За этими — в некоторой степени паническими — мыслями я не заметил, как мы вновь оказались у дверей из драгоценного дерева Гофер. Возможно, здесь была замешана магия: я не забыл, как донна Карлотта появилась в солярии — как по волшебству!

А может, в этом был замешан сам замок: по своему желанию он удлинял коридоры, заставляя гостя плутать часами, или же доставлял к месту мгновенно — в зависимости от настроения и желания хозяев...

Очевидно, дело в том, что замок Влахерна, как и казино дона Коломбо, построен из Драконьего камня. И беря во внимание рассказы хозяев, а также цвет и текстуру самих камней — был чрезвычайно древним строением.

Камни не были зелёными от природы. Они позеленели от старости — во всяком случае, мне так показалось...

Интересно, как это: жить в полуживом здании, со своим собственным духом-хранителем и таким количеством секретов, что их невозможно разгадать и за всю жизнь.

За то, что секретов тут полно, говорила элементарная логика: невозможно простоять столько тысячелетий, и не припрятать парочки скелетов в шкафу.

— Кушать подано! — торжественно провозгласила донья Карлотта, и распахнула двери в столовую.

Я так и прирос к месту. Но ненадолго: мой нос вытянулся, как у Буратино, вдыхая соблазнительные запахи, а ноги сами собой потопали к накрытому по всем правилам этикета столу.

Господи! Да тут настоящая еда!..

В центре возвышалась какая-то жареная птица — может, индейка. Да, назовём её индейкой, несмотря на то, что по всему хребту у неё острый чешуйчатый гребень, а крупные крылья заканчиваются когтями...

Вокруг птицы, в соусе божественного цвета и запаха, плавал печёный картофель. Да, пусть будет картофель. Синеватый, с красными прожилками... Но аппетитно подрумяненный и на вид — очень даже недурной...

Содержимое нескольких хрустальных чаш с салатами и паштетами я не стал опознавать — а смысл?.. Не принято у хорошей хозяйки спрашивать, что из чего приготовлено.

Я не ел больше недели! В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ, мои челюсти не жевали ничего, крепче... ничего не жевали. Всё, что за это время попадало в мой желудок, было жидким и имело не менее сорока градусов.

И сейчас, глядя на этот стол, на эти... румяные булочки с симпатичными глазками, на эту гребенчатую индейку с хвостом, как у ящерицы, на этот... эти... в общем, если оно не убежит из тарелки — я буду на седьмом небе от счастья.

За всем этим великолепием я не сразу заметил дона Коломбо и Луку Брази — они стояли рядом, все такие торжественные в чёрных смокингах и с сигарами размером с дредноут в уголках рта.

— Давай, сынок, садись, — поприветствовал меня дон Коломбо. — У нас здесь по-простому. Простой тихий ужин в кругу семьи.

Подавая пример, он уселся во главе стола, на стуле с такой высокой и вычурной спинкой, что он больше походил на трон.

А Лука Брази прошел к донье Карлотте. Слегка поклонившись, взял её за руку и отвёл к стулу рядом с доном.

Мне же пришлось сопровождать Зебрину... Которая вырвала свою тощую лапку из моей, как только мы подошли к столу, и плюхнулась на стул раньше, чем я смог его отодвинуть.

— Падай, не суети, — посоветовала она, и потянувшись к ящероиндейке, одним движением оторвала жирную ножку в золотистой корочке.

Впилась в неё зубами и подмигнула, не обращая внимания на брызнувший изо рта сок.

— Зебби, где твои манеры, — смущенно пробормотала донья Карлотта. — Что подумает наш гость?

— Пусть кушает, как ей хочется, — добродушно проворчал папа Коломбо. Он не отрывал от дочери влюблённого, всепрощающего взгляда.

Сразу стало ясно, кто здесь главный потакатель дурным детским наклонностям.

Ну конечно. Папочка всегда заступится за свою дочурку.

А я как плюхнулся на стул между Лукой Брази и доньей Карлоттой, так и сидел, как истукан — всё не мог прийти в себя от потрясающего открытия: в Сан-Инферно всё-таки едят!

И так как я не в силах был шевельнуть ни ручкой, ни ножкой, за мной взялась ухаживать хозяйка дома.

Она положила мне на тарелку грудку ящероиндейки, парочку обжаренных синих картофелин, то самое нечто, что я не смог опознать, но серьёзно опасался, что оно сбежит... Оказалось, на вкус это нечто — вылитое мясо краба с ореховым соусом. Очень здорово.

Индейка оказалась... ну, индейкой. Несмотря на гребень и когти.

Салаты я так и не опознал — но съел всё, что мне предложили.

Пусть. Пусть у меня потом заболит живот. Пусть я даже скончаюсь в страшных судорогах — оно того стоит.

Нет, я и раньше сиживал за столом. Моя бабушка была признанной кулинаркой, к ней все соседки за рецептами бегали. Её даже в шоу хотели позвать — такое, где готовят прямо на камеру, а потом зрители из зала пробуют и выносят приговор.

Только она не пошла.

Так вот... Несмотря на то, что я не прикасался к пище больше недели, и по самым скромным прикидкам, мог не моргнув глазом схомячить варёный башмак, сейчас я не кривил душой, признавая, что такого я никогда не ел.

И ведь вся еда была знакомой — но не совсем... Например то, что я принял за булочки с глазами, оказалось ягодой, похожей на арбуз и вишню одновременно, но при этом обладало текстурой и цветом хлебного мякиша. Обалдеть можно!

— Дон Коломбо... Донья Карлотта... — я по-очереди оглядел хозяев масляным взором абсолютно счастливого человека. — Не могу выразить, как я счастлив, оказавшись здесь, с вами, за этим столом... Ой. Простите. Я хотел сказать, что дело НЕ ТОЛЬКО в столе. В смысле — не в том, что на нём находится...