Полночный покров - Лара Эдриан Страница 10

Николай вспомнил парализующую силу энергетического удара, которым Рената сбила его с ног на складе. Он был представителем Рода – инопланетные гены делали его раз в десять выносливее любого мужчины из расы людей, – но даже он не мог терпеть такой уровень боли. А Рената, получается, испытывала ее после каждого удара, который она наносила?

– Боже правый, – пробормотал Николай, – для нее это, наверное, чудовищная мука.

– Да, – согласился с ним Алексей, не скрывая равнодушия, – похоже на то.

Николай заметил улыбку, скользнувшую по худому лицу Якута-младшего.

– Ее страдания доставляют тебе удовольствие?

Алексей усмехнулся:

– Ее страдания не моя забота. Рената не годится на ту роль, которую мой отец ей отводит. Как его телохранитель она ненадежна. Он рискует, полагаясь на нее. Однажды это может стоить ему жизни. Будь я на его месте, не раздумывая, надрал бы ей ее высокомерную задницу и выгнал вон.

– Но ты не на его месте, – напомнил ему Николай, чтобы Алексей не слишком-то забывался.

Тот посмотрел на него долгим взглядом, затем кашлянул и сплюнул:

– Заканчивай свои поиски, воин. Найдешь что-нибудь интересное, сразу же сообщи мне.

Нико едва глянул в сторону сына Якута, без слов давая понять, что гражданский ему не указ. Алексей не стал упорствовать, просто развернулся и пошел в сторону дома.

Рената тихо открыла дверь в комнату Миры и посмотрела на спящую девочку. Обычный ребенок в розовой пижаме – прижалась пухлой щечкой к подушке и тихо посапывает, чуть приоткрыв ротик. На небольшом столике у кровати лежит черная вуаль, которая закрывает глаза Миры все то время, когда она бодрствует.

– Сладких снов, ангел мой, – тихо прошептала Рената.

Последние дни она особенно беспокоилась о Мире. И дело было вовсе не в кошмарах, мучивших малышку после покушения, свидетелем которого она невольно стала. Ренату беспокоило здоровье Миры. И хотя девочка физически была крепкой, сообразительной и шустрой, ее здоровью угрожала опасность.

Мира быстро теряла зрение.

Каждый раз, когда ее заставляли демонстрировать свой дар – отражать в глазах будущее, это действовало на ее глаза разрушительно. Зрение ухудшалось в течение многих месяцев, прежде чем Мира решила признаться в этом Ренате. Как и любой ребенок, она боялась. Возможно, даже больше, чем обычный ребенок, потому что для своих восьми лет была необычайно мудра. Она понимала, что, как только она утратит способность предсказывать будущее, станет ненужной Якуту. Он выгонит ее на улицу или, возможно, если захочет, убьет.

И поэтому этой ночью Рената и Мира заключили договор: они будут хранить тайну о падающем зрении Миры до конца дней. Рената пошла дальше и поклялась, что будет защищать Миру, пусть даже ценой собственной жизни. Она не допустит, чтобы кто-нибудь – вампир или человек – причинил ей зло, она оградит ее от боли и жизненных невзгод. На долю самой Ренаты их выпало с излишком.

То, что Миру потащили развлекать незваного гостя Якута, только усилило раздражение Ренаты. Ее недомогание после ментального удара сходило на нет, только голова продолжала болеть и тошнота накатывала слабыми волнами затихающего шторма.

Рената закрыла дверь в комнату Миры, справляясь с дрожью, пробежавшей по ее телу, хотя она была в черных спортивных брюках и белой хлопковой футболке с длинным рукавом. Долгое лежание в теплой ванне помогло расслабиться. Но кожу покалывало, как от холода, – это бушевавшее в ней нервное возбуждение прорывалось электрическими разрядами.

Рената потерла плечи руками, стараясь минимизировать неприятные ощущения. Она знала: нервное напряжение не даст ей уснуть, поэтому зашла в свою комнату только для того, чтобы достать из сундука комплект кинжалов. Тренировка всегда помогала ей снять нервную дрожь. Она тренировалась часами, словно налагала на себя искупительное наказание, большие физические нагрузки, с одной стороны, изматывали ее, а с другой – укрепляли.

С той самой жуткой ночи, когда Рената попала в мир Сергея Якута, именно тренировками она оттачивала каждый мускул своего тела, трудилась рабски, чтобы стать смертельно опасной, как завернутые в мягкую замшу кинжалы, которые она сейчас сжимала в руке.

Выжить.

Одно-единственное простое слово служило ей маяком с раннего детства... тогда она была даже моложе Миры. И такой одинокой. Сирота, подброшенная в один из монастырей Монреаля. У нее не было ни семьи, ни прошлого, ни будущего. Она просто существовала.

И ничего сверх этого существования она не желала ни тогда, ни сейчас. Особенно сейчас, когда оказалась в изменчивом и коварном мире Сергея Якута, пропитанном жестокостью и насилием. Здесь ее окружали одни лишь враги, тайные и явные. Ей нельзя было допустить ни единой оплошности, нельзя было сделать ни одного неверного шага. Но существовала тысяча возможностей не угодить безжалостному вампиру, который держал в руках ее жизнь и в любой момент мог ее отнять. Но без боя она сдаваться не собиралась.

Выжить – ее мантра, которую она повторяла с раннего детства, оберегала ее здесь, – выжить еще один день. А потом еще один и еще...

И не было в ее жизни места доброте и нежности. Непростительными были сострадание и любовь. Особенно непозволительной считалась любовь во всех ее проявлениях. Рената знала, что ее привязанность к Мире, желание защищать, холить и лелеять ее, как собственного ребенка, может дорого ей стоить.

Сергей Якут умело пользовался этой ее слабостью. Доказательством служили шрамы на ее теле.

Но она сильная. Включая все резервы тела и духа, она справлялась с теми трудностями и испытаниями, которые преподносила ей судьба. Она все выдержала – выжила. Она научилась быть холодной и смертельно опасной, если того требовала ситуация.

Рената вышла из дома и направилась к одной из дворовых построек. Охотник, некогда построивший этот дом, очевидно, очень любил собак. Для них было предусмотрено отдельное деревянное помещение, планировкой напоминавшее конюшню: большой проход в центре и по четыре закрытых загона с каждой стороны. Стропила поднимались над головой футов на пятнадцать.

И хотя бывшая псарня была небольшой, здесь возникало ощущение просторности. В новом сарае места, чтобы развернуться, было больше, но Рената предпочитала туда не заходить.

Одного визита в это темное и сырое помещение ей хватило с лихвой. Будь ее воля, она сожгла бы этот сарай дотла.

Открыв дверь псарни, Рената щелкнула выключателем и на секунду зажмурилась – лампочка над головой ударила в глаза ярким светом. Она прошла вглубь по гладкому земляному полу, мимо пары плетеных кожаных ремней, свисавших с центральной балки.

В самом конце стоял высокий деревянный столб, некогда утыканный небольшими железными крючками и петлями для хранения ошейников, поводков и прочей амуниции для собак. Несколько месяцев назад Рената все эти крючки и петли удалила, и теперь столб служил ей мишенью. Почерневшее от времени дерево было испещрено глубокими выемками и зарубками.