Кровавое солнце - Мэрион Зиммер Брэдли Страница 10

— А я думал, может, во мне есть даркованская кровь…

— Сомневаюсь. Среди землян рыжие волосы не редкость — тем более в космосе, куда тянет людей авантюрного склада. Но ни разу в жизни не видел рыжего даркованина.

«А я вот видел троих», — хотел сказать Кервин, но не смог. Буквально не смог; к горлу словно подступил удушливый ком и никак не желал сглатываться. Легат тем временем делился своими впечатлениями от Даркоувера:

— Странное место. Согласно Пакту, мы держим за собой только крохотные клочки территории, в целях развития торговли — как и на любой другой планете. Ну да не мне вам объяснять. Местные правительства мы, как правило, оставляем в покое. Ведь как оно обычно все происходит на любой другой планете: стоит народу увидеть нашу технику, почувствовать, что мы можем им предложить — тут же им надоедают всякие их монархии или иерархии, и они сами начинают просить, чтоб их пустили в Империю. Это надежно, как математическая формула. Но на Даркоувере она почему-то не работает. — Он стукнул по столу кулаком. — Они говорят, черт побери, что нам нечего им предложить! О, иногда они снисходят до торговли с нами: обменивают платину, золото или матричные кристаллы — знаете, что это такое? — на оптические приборы, медикаменты или какие-нибудь предметы роскоши. Но они не проявляют ни малейшего интереса к тому, чтобы организовать производство или наладить настоящую торговлю.

По словам легата, выходило так, что даркованами правит некая высшая каста — уединенно живущая, неподкупная и недоступная. В городах никто из них почти никогда не появлялся; это была настоящая загадка, головоломка.

— На самом-то деле, единственное, что их по большому счету заинтересовало изо всего, что мы могли предложить — это лошади. Подумать только, лошади! Пару веков назад кому-то пришло в голову завезти сюда несколько десятков — и Хастуры тут же купили их, всех до последней. Теперь по здешним степям носятся уже целые табуны… Чертова отсталая планета! Лошади им подошли, а вот автомобили, видите ли, не подходят — говорят, будто не хотят строить дорог. Правда, иногда они покупают самолет-другой… — Легат подпер голову ладонями и снова вздохнул: — Не планета, а сплошное безумие. Я просто ничего не понимаю. Может, вам больше повезет?

После работы Кервин отправился в более респектабельный район Торгового города, к Приюту Астронавта. Дорогу он помнил до мельчайших подробностей. И вот он снова стоял перед высоким мрачноватым зданием, непривычно выглядящим в окружении покрытых бледной листвой деревьев. Над входом яркой медью горела эмблема Космофлота Империи — звезда и ракета. Вестибюль был пуст, но за приоткрытой дверью одного из классов Кервин разглядел несколько мальчиков и девочек, обступивших большой глобус. Из дальнего крыла доносились веселые крики — там был игровой зал; звуки заглушались толстыми стенами, и Кервин не мог разобрать ни слова.

В директорской (она же приемная) — главном кошмаре детства — Кервин дождался, пока к нему не подошла по даркованской моде одетая дама, в скромном свободном платье и меховой накидке, и спокойным радушным голосом не поинтересовалась, чем может помочь.

Когда он объяснил, с чем явился, она сердечно протянула ему руку.

— Значит, вы из наших воспитанников? Знаете, наверно, тогда я тут еще не работала. Как, говорите, вас зовут?

— Джефф Кервин-младший.

Она нахмурила лоб, из вежливости изобразив глубокую задумчивость.

— Не исключено, что ваше имя попадалось мне в архиве. Во сколько лет вас забрали из Приюта? В двенадцать? О, это необычно. Как правило, наши мальчики живут здесь до восемнадцати. Потом, после выпускных экзаменов, Миссия распределяет их на работу.

— Меня отправили к бабушке с дедушкой. На Землю.

— В любом случае, здесь должны храниться сведения обо всех наших воспитанниках. Если известны родители… — она замялась. — Разумеется, при оформлении мы стараемся занести в архив всю информацию на тех, кто к нам поступает; но иногда имя одного из родителей может не указываться, если отец предпочел…

— Вы хотите сказать, если моя мать была портовой девкой, так?

Дама кивнула, поморщившись от такой прямоты.

— Подождите минуточку.

Она удалилась в небольшой смежный кабинет. Сквозь приоткрытую дверь Кервин разглядел компьютер и девушку в аккуратной форме. Мгновением позже дама вернулась с выражением озадаченным и слегка раздраженным.

— Не понимаю, о чем это вы говорите, мистер Кервин, — отрывисто произнесла она. — В наших списках вас не значится. И никогда не значилось.

— Вы шутите! — оторопело уставился на нее Джефф. — Я жил тут до двенадцати лет!

— Прошу прощения, — покачала она головой, — но никакого Кервина у нас в списках нет. Вы не могли, скажем, поступить под каким-то другим именем?

— Вряд ли, — озадаченно протянул он.

— Более того, в архиве нет ни единого упоминания о том, чтобы кого-то из наших мальчиков отправляли на Землю. Такое… крайне маловероятно.

Кервин шагнул вперед и угрожающе навис над женщиной.

— Что за дурацкие шутки?! — разъяренно выдохнул он. — Я жил здесь — двенадцать лет! Меня действительно отправили на Землю! Я могу доказать это, черт побери!

— Пожалуйста… — съежившись, отпрянула дама.

— Послушайте, — извиняющимся тоном начал Джефф, уже сожалея о своей вспышке, — прошу прощения, я вовсе не хотел… Разве не могли имя как-то перепутать, исказить?..

— Да, конечно — если вы поступили под другим именем.

— Да нет же, черт побери! — взорвался он. — Всю дорогу меня так и звали — Кервин! В каком-то из классов тут, наверху, меня учили, как пишется мое имя.

— Прошу прощения, но никого по имени Кервин в наших списках не значится, — холодно повторила дама. — Но если вы так настаиваете… — Она кивнула на каморку с компьютером. — Можете сами убедиться.

Она сняла с него отпечаток большого пальца; сунула карточку в гнездо. Машина обратила к Кервину свой безмолвный железный лик — сканируя карту, роясь в базе данных. Отпечатки пальцев не меняются; где-то в недрах этого железного ящика должна найтись запись, что был тут некогда такой Джефф Кервин, которого одноклассники звали Талло, по-дарковански «Рыжий».

Скорости IBM измеряются миллисекундами; ни щелканья, ни гуденья — того, что простые смертные обычно связывают с большими машинами — ничего этого на самом деле нет. Сверхъестественно быстро наружу выскочила карточка. Кервин перегнулся через стол и подхватил ее прежде, чем его опередит дама из приемной — но вот он перевернул карточку, и железная уверенность в том, что дама лжет, куда-то испарилась, и холодный ужас парализовал все его существо. Вердикт безличного печатающего устройства гласил: «В списках не значился».

Дама извлекла карточку из его безвольно ослабевших пальцев.

— Не станете же вы обвинять во лжи машину, — холодно произнесла она. — Теперь, пожалуйста, я попросила бы вас удалиться. — Тон ее лучше всяких слов давал понять, что если Кервин не удалится сам, ему помогут.