Из ниоткуда в никуда - Александр Бушков Страница 10

В общем, дело застопорилось. И очередная бумага из заметно похудевшей, даже более чем наполовину стопы, была краткой и недвусмысленной: передать дело из Морского бюро во второй стол дворцовой стражи — хотя самому Бюро по-прежнему держать это дело на заметке. Собственноручная подпись королевы Дайни Барг и ее малая печать. И еще одна бумага за ее же подписью: поручить дело капитану Асверусу…

Почему получилось именно так, не было нужды ломать голову. Сварог тут же наткнулся на подробный рапорт Асверуса — судя по канцелярским штампам, грифу и пометкам, извлеченный из совсем другого дела, относившегося как раз к разведке дворцовой стражи. Начиналось все с доноса, отправленного Асверусу неким «Звездочетом» — судя по орфографии и стилю, человеком с образованием (ну, и такие среди стукачей не редкость). Означенный Звездочет подробно описывал, как некий граф Дольфи, знаменитый в столице мот и повеса, в последнее время в узком кругу постоянных собутыльников стал похваляться, что открыл-де новый вид убийства (а то и цареубийства), от которого любого, даже монаршую особу, не способна спасти никакая охрана. Уж кого-кого, а дворцовую стражу такие штукари интересовали в первую очередь… (К тому же этот Звездочет, судя по некоторым деталям, не лакеем при графе служил, а именно что был своим в том самом узком кругу постоянных собутыльников — следовательно, дворянин, не иначе).

Асверус отреагировал немедленно. Судя по дате, он назавтра же вызвал агента на явочную квартиру, и тот накатал пространный доклад о крайне интересных событиях, чуть ли не каждый вечер происходивших в особняке графа за крепко запертыми дверями. Для того самого узкого круга — с которого предварительно была взята клятва хранить тайну, иначе проговорившийся умрет самым загадочным образом и никто никогда не докопается до истины.

Сварог не сразу догадался, что напоминает ему эта история. Потом сообразил: рассказ отца Алкеса о событиях в Равене восемнадцатилетней давности. Почти то же самое, разве что с некоторыми вариациями. Оказывается, виконт Башар не первым это придумал…

По обстоятельному рассказу Звездочета, граф развлекал своих близких друзей крохотными человечками.

У него была особая комната, где крохотулек в клеточках содержалось десятка три, мужчины и женщины. Все там было продумано до мелочей: арены для гладиаторских боев, театральные сцены, освещение, пластины увеличительных стекол. Все это умещалось на нескольких столах, так что можно было переходить от зрелища к зрелищу. Все почти как у Башара: воины, когда в доспехах, когда без, дрались самым настоящим боевым оружием — и невезучие гибли, женщины исполняли танцы с раздеванием, а иногда крохотулек обоего пола, роскошно одетых, усаживали за пиршественный стол, заканчивавшийся, к потехе зрителей, преизрядной оргией. Иногда крохи, одетые егерями, охотились на мышей и прочих мелких зверюшек (в отличие от своего последователя, граф их все же крысами и змеями не травил).

Звездочет первым делом попытался выкупить у приятеля парочку крохотулек, справедливо полагая, что в этой просьбе не будет усмотрено ничего подозрительного — кому же не захочется такую игрушку? Однако граф (разговор проходил один на один), посерьезнев, ответил, что это решительно невозможно. Крохи эти ему подарены со строгим наказом никому не передаривать. Их, собственно, и показывать-то не следовало, но граф не смог удержаться, чтобы не продемонстрировать такую диковину ближайшим друзьям. Так что виконту (ага, Звездочет все-таки был дворянином) лучше не требовать невозможного и никому постороннему не рассказывать, иначе чревато самыми скверными последствиями…

«Он крепко сжал мою руку, — писал Звездочет, — и, ухмыляясь, сказал:

— Представь, что такая кроха проберется к тебе, дружище, в дом с достаточно длинным мечом… Кто его заметит и кто потом найдет?

— Тьфу ты, — сказал я. — Это и есть твой совершенный способ цареубийства?

— Но ведь согласись, самый совершенный способ? — засмеялся он. — От таких и в королевском дворце никакая стража не спасет. Ты не подумай, я ничего такого не замышляю, я просто рассуждаю отвлеченно…

— А это, часом, не нечистая сила? — спросил я осторожно.

— Вздор! — захохотал граф. — Самые обычные люди, только маленькие.

— И где таких ловят? — спросил я. — Ты не представляешь, как мне хочется завести такой театрик! Дольфи, мы с тобой сто лет знакомы, старые друзья… Где-то же их таких ловят? Что угодно отдал бы…

Он словно бы задумался и даже чуточку протрезвел.

— Что угодно, говоришь… — сказал он задумчиво. — Ну, душу они у тебя просить не будут, они не по той части… Говорю тебе, тут нечистой силой и не пахнет… А вот услугу оказать можешь. Есть, знаешь ли, один горный король, о котором никто не слышал, потому что он не любит публичности… Нужны ему, понимаешь ли, разные мелкие услуги. А он в обмен, кроме золота, может тебе отдать пару дюжин таких вот… которые у него, как у нас простолюдины. Интересует?

— Еще бы, — сказал я. — Если без всякой нечистой силы.

— Говорю же, никакой нечистой силы… Вот, кстати… У тебя ведь загородный дворец стоит на самом берегу Итела?

— Из окна до воды доплюнуть можно, — сказал я. — Только пользы от него никакой: обветшал так, что дешевле снести и новый построить, но дядюшка за него держится и мне его отписал с условием до его смерти не перестраивать…

— Это хорошо… — сказал он как-то задумчиво. — Может, и удастся что-нибудь сделать для старого друга… Тайны ты вроде бы хранить умеешь… — он подвел меня к окну, за которым катил воды вечерний Ител, — а уж сколько тайн хранит эта река, кто бы знал… Ну, хорошо. Приезжай завтра часикам к девяти, ко мне как раз должен заглянуть один человек, смотришь, и договоритесь. Но запомни накрепко: проболтаешься — смерть…

— А заговора здесь никакого нет? — спросил я на всякий случай.

— Виконт, виконт, ты всегда был, уж извини, трусоватым… Нет здесь никакого заговора. Одни только развлечения благородных дворян, как видишь…»

Сварог еще раз перечитал фразу: «Он подвел меня к окну, за которым катил воды вечерний Ител». Несомненно, дом графа стоял на берегу реки. И загородный дворец виконта-стукача тоже стоял на берегу реки, к тому же за городом — чем, надо полагать, их и заинтересовал…

Отложив последний лист с подписью Звездочета, Сварог взял следующий — короткую записку Асверуса королеве, где тот писал: вполне вероятно, что неведомые крохотульки из дома графа имеют несомненную связь с хозяевами подземных суденышек. Неужели на Таларе много стран, населенных лилипутами? Притом, что никто о них никогда не слышал, даже в архивах ни малейших упоминаний, даже в сказках и крестьянских побасенках… Логичнее будет предположить, что мы имеем дело с одними и теми же. Кстати, они вряд ли — обитатели океана, поскольку дышат воздухом, как и мы.

Резолюции на записке не имелось никакой, как и канцелярских штампов — видимо, передана из рук в руки, и разговор по ней на бумаге не фиксировался. Сварог медлил переворачивать очередную страницу. Попытался сначала угадать, что они предприняли. Конечно, заманчиво было бы ввести того Звездочета в круг посвященных… Слишком рискованно все же — по бумагам видно, небольшой отваги субъект, мог что-нибудь напортачить… С другой стороны… Что же это за человек, который придет завтра? Может быть, как раз… Вот тут бы его и захватить, расспросить вдумчиво… на худой конец остаются эти, в клетках, хоть что-то да знают… У токеретов дурная привычка подрывать свои подлодки вместе с собой… но откуда это могли тогда знать Дайни и Асверус? И как сам Сварог поступил бы на их месте?