Правая рука дьявола - Лилит Сэйнткроу Страница 10

Я действительно в это верила, когда говорила.

Под ожерельем лежали мои кольца и тихо звенели, так как спутались. Я подняла их, одно за другим – янтарный прямоугольник, янтарный кабошон. Лунный камень – простой серебряный обруч. Серебро – овал, обсидиан – овал. Кольцо из солнечного камня – на большом пальце левой руки. Они начали светиться, с начала слегка, потом сильнее, когда моя энергия погладила их. Я вздохнула, чувствуя, как защита и заклинания, заключенные в каждом камне, выходят наружу, дрожат и затихают в боевой готовности.

Я быстро оделась, мои пальцы двигались с такой скоростью, какой у них не было уже давно. Застегнула рубашку, джинсы, нашла пару носков из микроволокна. Мои сапоги немного треснули, но были пригодны. Я не успела потолстеть от тихой жизни и думаю, голодной я не выглядела. Демонский метаболизм лучший друг любой девушки.

Дрожащими руками я подняла перевязь. Просунула в нее руки и застегнула снизу. Проверила ножи. Они были по-прежнему остры. Плазменная пушка отправилась в кобуру под левой рукой. Пистолеты легко скользнули на свое место. Я застегнула их и услышала приятный щелкающий звук.

Единственной оставшейся вещью была моя походная сумка – сумка, которая побывала со мной в аду, вернулась со в ночной кошмар моего детства, которую я брала на каждое задание с тех пор, как Дорин купила ее и пришила несколько дополнительных карманов и петель, для удобства.

Я подняла сумку и шесть дополнительных застежек, обошла кровать и сгребла оставшийся мусор. Листы бумаги, бутылки со святой водой, солью, смесь кукурузной муки, набор отмычек, дополнительные носовые платки и боеприпасы, и кулон, все еще испускающий энергию из простого черного кожаного футляра. Кусок освещенного мела – пальцы начали дрожать, когда я прикоснулась к нему. Я отчаянно искала его в заброшенном кафетерии «Риггер-Холла», когда Лурдес преследовал меня, неся в себе ядовитый след Мировича, как гниющий цветок. Серебряный «Зиджан», казавшийся светлее от выгравированной на нем надписи. Старая помятая копия Девяти Канонов – сборник рун, которые маги, колдуны и другие псионы использовали до Великого Пробуждения – которая была со мной с Академии. Моя колода карт таро, завернутая в голубой шелк. Грубый кусочек кристального кварца, еще несколько гематитов и кусочков янтаря. И остальная мелочь.

Мои руки знали что делать. Я положила пальто Джейса, мои пальцы двигались, проверяя, укладывая все на свои места. Подняла сумку, встряхнула ее и дала отстояться. Перекинула ремень через голову и повесила сумку у бедра, под правой кобурой. Я передернула плечами и надела пальто Джейса. Подняла катану.

— Готова ко всему, — пробормотала я.

В доме было неожиданно тихо. Я прислушалась и ничего не услышала, даже прислугу. Обычно, рядом со мной сердце у людей начинало биться быстрее. Прислуга со мной не разговаривала – я не говорила на тальянском, они – на мериканском, поэтому я позволила Джафримелю быть переводчиком и была рада, что никто из них не косится на меня и не насылает знак Злого Глаза. Они редко заходили в библиотеку, только что бы прибраться, а я в это время спала или разбирала новую коробку с книгами. Только Эмилио, казалось, совершенно не боится нас обоих – меня и демона, делившего со мной постель.

Я остановилась на мгновение, комната вибрировала, в то время как мой взгляд скользил по ней, по покрывалу на кровати, по стенам, по репродукции Берскарди над небольшим столом, куда Джафримель поставил одинокую лилию в черную стеклянную вазу. Лилия исчезла, ваза была пуста. Шторы развевались. Я вздохнула.

Сапоги затрещали, когда я повернулась на каблуках и вышла из спальни, спустилась в холл. Двери вырастали по обе стороны от меня: спальни, которыми никогда не пользовались, небольшая комната для медитаций, комната для спарринга с деревянным полом и льющимся изо всех окон светом.

Комната для спарринга словно дрожала, храня воспоминания о наших с Джафом битвах, таких личных, похожих на секс; его сила и скорость заставляли меня работать сильнее, быстрее – мне не нужно было бояться, что я наврежу ему, не нужно было сдерживаться. Единственное место, где я сражалась так же яростно, была школа Йедо.

Я нашла нужную дверь и толкнула ее обеими руками. Она тихо распахнулась, ударилась о стену, поднимая облако пыли. Сюда не часто заходили люди.

Комната была большой, покрытый лаком деревянный пол сиял. В самом ее конце, вдали от солнечных лучей, стоял антикварный эбеновый стол и на его поверхности лежал поцарапанный, скрученный в спираль дотануки, его рукоять была опалена.

Меч Джейса. Он все еще вибрировал от последних смертельных мук своего хозяина.

Перед столом находилась темная сгорбившаяся фигура. Джафримель стоял на одном колене, спиной ко мне, полы его плаща мягко лежали на полу.

Из всех вещей, которые я ожидала увидеть, эта была последняя.

Он не двигался. Я прошла в центр комнаты и остановилась позади него. Зацепилась каблуками – опять двигалась слишком быстро. Кажется, я никогда не смогу успокоить это тело. Мои кольца щелкнули, переливаясь разными цветами, каждый камень сиял.

Я ждала. Голова Джафримеля была опущена, иссиня черные волосы упали, пряча его лицо. Его спина была очень напряжена. Он молчал. Солнечный свет падал словно мед, но солнце уже опускалось за горизонт. Скоро мы собирались найти дверь в ад.

Я, наконец-то, решилась, подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул.

Тьерс Джафримель, палач и древнейший сын Люцифера, вздрогнул, когда я прикоснулась к нему.

Я не задохнулась от удивления, но я была к этому чертовски близка.

— Джафри…

— Я пришел сюда, что бы просить духа о прощении, — его голос прошел через меня, — и узнать, почему он значит для твоего сердца больше, чем я.

Из всех слов, которые я когда-либо слышала от него, эти больше всего были похожи на ревность. Я мгновенно закрыла рот, не найдя что ответить.

— Это не так — наконец произнесла я. — В этом то и была проблема.

Джафримель рассмеялся. От этого измученного смеха воздух окрасился в голубой цвет.

— Ты так жестока ко всем, кого любишь?

— Это человеческая особенность. — Ком в горле чуть не задушил меня. — Прости.

Даже после того, как я сказала «прости», мне не стало легче. Это слово, словно острыми шипами, прорезало себе путь наружу из моей груди.

Джафримель поднялся на ноги. Я все еще не могла видеть его лица.

— Извинения без битвы. Возможно, еще есть надежда.

Я знала, что он опять использует свой черный юмор, словно клинком отражая удары. Все же, это больно.

— Если я так ужасна, почему же ты не вернешься в ад?

«Отлично, Дэнни. Чудно. Ты действительно на грани, не так ли? Это так по-взрослому. Не удивительно, что он обводит тебя вокруг пальца, как маленького ребенка».