Охотник - Виталий Бодров Страница 10

Я настороже и все-таки опасность пропускаю. Струя пламени бьет сверху, успеваю только сбить с ног девчонку и откатиться в сторону. Огнегады уже и на деревья полезли, ну и дела! Маг хладнокровно поднимает руки, огненная струя разбивается о невидимый щит.

– Дракон! – восторженно визжит мелкая, узревшая взаправдашнего дракона. – Настоящий, только маленький!

– Огнегад, – поправляю я, и стрела срывается с тетивы лука.

Одновременно сверкает молния, это уже господин Излон постарался. Тварь давится собственной струей, падает с ветки. Резко оборачиваюсь и успеваю выстрелить раньше, чем подоспевшая самка. Огнегады – они всегда в паре охотятся, если, конечно, потомство не успело подрасти. Вот тогда – беда и бежать надо сломя голову. Лапки у них коротенькие, не догонят, а струя огня бьет всего шагов на семь.

– Два дракона, – говорит девица, присаживаясь на корточки, чтобы получше разглядеть мертвую тварь. Завязывать ей надо с этой привычкой, иные создания здесь мертвыми только прикидываются. Правда, именно этот огнегад уже точно не оживет, ну а как доведется ей присесть около пучеглаза, к примеру? Щелкнет пастью – и полдевицы как не бывало.

– Действительно, родня драконам, – говорит маг. Он, кстати, молодцом себя показал, успел прикрыться щитом, да еще и молнию сколдовал практически мгновенно. – Может, от таких вот ящериц драконы и произошли. Или наоборот – деградировали из могучих разумных зверей…

– Деградировали – значит выродились? – уточняю я.

– Именно, – кивает маг.

Значит, деградировали. В Злом лесу любой выродится. Вон, на эльфов если посмотреть, сразу все и поймешь. Болотные эльфы – да где это видано? В сказках они все из себя возвышенные и прекрасные… стихи пишут! А эти – живут по уши в грязи, страшненькие довольно-таки, стихи, правда, читают порой, но уж точно не пишут – не на чем. В общем, выродились.

Впрочем, про эльфов потом. Вполне возможно, что как раз через их болото и придется идти. Поглядим.

Через несколько минут ходьбы по кустам выходим на тропу. Ох, не люблю я тропинки эти, вечно на них какая-то пакость подстерегает. Потому останавливаюсь, проверяю местность. Четыре живоглота, но далеко, подстерегли молодого загрызуна, и больше им ни до чего дела нет. Загрызун, когда матерый, он с кем угодно совладать может, живоглоты для него не противники. А вот молодой, у которого шкура еще не задубела как следует и выбрасывает он свою пасть на длинной кишке пока что не очень далеко, – может и не справиться. С одним – да, с двумя – без проблем, а вот три, тем более четыре живоглота… В общем, кто победит из них, я определить не берусь. Но и ждать, пока они закончат это выяснять, тоже не собираюсь. Потому сворачиваю с тропы, останавливаюсь у срубленного дерева. Это дерево я сам срубил. Всегда здесь останавливаюсь, куда бы ни шел, что бы ни делал.

Именно здесь погиб мой отец…

Я был в деревне тогда, совсем еще малец. На охоту ходил уже, и кое-какие твари из Злого леса на моем счету были. Что с отцом беда приключилась, почувствовал сразу. И в лес бросился сломя голову, невзирая на отцовский запрет. Лес был ко мне милостив – никого на своем пути не встретил, никто мной подзакусить не возжелал. Летел, как пущенная стрела, сам не зная, как я отца искать буду, Лес-то огромен, да еще и меняется все время.

Видно, сам Звел меня в тот день хранил. Не позволил охотничьему роду пресечься, сберег и вывел, куда нужно. Вот на это место и вывел…

От отца ничего не осталось. Ни тела, ни костей даже. Здесь такие твари встречаются, целиком заглотить могут. Все, что я увидел, – пятна засохшей крови на траве да лук со стрелами. Кто убил отца, какая тварь одолела, до сих пор не знаю. Вот тогда я дерево и срубил, столб сделал поминальный. Вон он стоит, черный уже весь, покосившийся. Надо будет поправить, обновить, не сегодня только.

Подхожу к столбу, прижимаюсь лбом к влажной древесине.

Здравствуй, папа…

– Что-то случилось? – осторожно интересуется маг.

– Нет, – говорю. – Ничего.

В глазах стоят слезы, оборачиваться не спешу. Сейчас, вот возьму себя в руки, и пойдем. Не хочу, чтобы меня видели слабым.

– Пошли, – решительно отлепляюсь от столба.

До свидания, папа. Куда бы я ни шел, Злой лес всегда приведет меня на это место. Значит, встретимся еще. Потом.

Стая черенков – это страшно. Ты можешь убить десяток, ну два, пока остальные тебя не прикончат. В той стае, что гонит нас, – сотни три навскидку. Считать поголовно нет ни времени, ни желания.

– А если я их огнем? – азартно вопрошает маг.

– Ну-ну, – говорю коротко, чтобы не сбивать дыхание.

Маг приотстает, волна горячего воздуха подсушивает мои мокрые от пота волосы. Хорошо как! Может, надо было магу сказать, что в Злом лесу огонь не горит? Да ладно, сам уже небось догадался.

– Огонь не горит, – растерянно объявляет маг, догоняя меня.

Я так и думал, что догадается. Маги, они, говорят, смышленые.

– Жалость какая, – выдыхаю я, надеясь, что мой выдох прозвучит сочувственно. Оглядываюсь на мелкую – как она? Выглядит посвежее многих, меня в том числе. Значит, все в порядке. Ну почти все. Как же нам отделаться от тварей?

Впереди внезапно разверзается жадный зев оврага. Останавливаюсь, едва не свалившись, успеваю остановить мага. Вот кто сдал изрядно, долго уже не протянет. Оно и понятно, в башне (или где они там сидят) особо не набегаешься. Да еще и трубку небось курит, вон как дышит хрипло. Сожрут его, как есть сожрут. Но – в любой ситуации надо искать хорошее. Если сожрут его, за нами уже не погонятся.

– Вдоль оврага, – командую я и поворачиваю направо.

Почему именно направо? Чутье подсказывает.

Стая изрядно сократила расстояние, хотя отстает по-прежнему прилично. Еще пара таких поворотов – и догонят ведь. Если не успеем что-нибудь придумать.

Можно было бы залезть на дерево, но черенки лазают не хуже кошек, это нас не спасет. Хотя как вариант оставим – на дереве отбиваться все же легче, чем на земле. Зато они совсем не умеют плавать – можно было бы найти глубокий ручей и его пересечь. Речка не подходит, если уж выбирать между тем, что там плавает, и черенками, я предпочел бы последних.

– Бревно! – толкает меня в спину мелкая. Ну уж прям сразу и бревно! Ногами я загребаю ничуть не медленнее ее и уж всяко быстрее господина Излона. – Бревно через овраг, – орет ученица мага, и мы наддаем сильнее.

Овраг глубокий и не так чтобы узкий. По дну бежит мелкая речушка, куда мне соваться совсем не хотелось бы, даже если забыть про подозрительные норы, из-за которых склон похож на ломоть доброго сыра. А вот поперек оврага и впрямь лежит толстенное дерево, будто специально для нас положенное. Очень, прямо скажем, подозрительное, я предпочел бы обойти его стороной, не преследуй нас по пятам еще более подозрительные черенки.