Петербург 2018. Дети закрытого города - Мария Чурсина Страница 10

– Елизавета Николаевна, – представила Лилия зашедшую Вету. – Я послушаю, как вы будете себя вести на ее уроках.

Перед Ветой вдруг оказались примерные мальчики и девочки в синих жилетках, у всех учебники обернуты, как положено, и аккуратно пристроены на угол парты. У всех – живой интерес в глазах.

Вот только у Веты – дрожь в голосе и трясущиеся руки. Хорошо, руки можно убрать за спину, можно изображать на доске только что изобретенные таблицы и схемы, а с голосом что делать? Лилия, усевшаяся на последней парте, осуждающе качала головой.

Или это казалось.

Вета закончила урок на пять минут раньше, чем нужно и, заставив учеников делать заданные на дом таблицы, села. Дрожали еще и колени. Лилия на задней парте чертила что-то. Восьмиклассники писали, изредка перешептываясь, кидаясь записочками и передавая друг другу учебники, ручки, ластики. В общем, вели себя как обычные дети, а не как маленькие демоны.

Вете на секунду показалось: предыдущие два урока ей приснились. Она их сама выдумала, чтобы не расслабляться. Но, глядя на растащенную по всему полу меловую пыль, она вспоминала. Нет, было, все было взаправду. И рисовали на доске неприличные картинки, пользуясь тем, что в общем шуме Вета не слышала даже сама себя.

Она заметила вдруг: кабинет был заполнен до отказа, так что Лилии едва нашлось местечко рядом с полной девочкой на последней парте. Странное неравноправие, два класса из параллели просто скоро по швам треснут, а еще один – едва-едва занимает первые два ряда парт.

– Все хорошо, – сказала Лилия, зажав под мышкой стопку бумаг. Она подошла к Вете после звонка, пока та даже не сделала попытки подняться со стула – силы кончились. – Вы неплохо ведете урок. Только все-таки пожестче с ними. Не улыбайтесь.

– Да я вроде и не улыбалась, – безразлично пожала плечами та.

– У вас непроизвольно получается. Не улыбайтесь. Это я могу себе позволить, а не вы. Жестче. И все наладится.

Она вышла, стуча каблуками, а Вета осталась сидеть, уронив плечи, сцепив пальцы на коленях. За открытым окном гудело море детских голосов, и ей отвратительна была даже мысль, что придется пройти мимо них, и каждый будет оборачиваться и говорить: до свидания.

И глядеть вслед. Зачем? Какого демона они все это устроили?

Обычная проверка? Ну да, как же. Привыкнут? Надейся, надежда умирает последней. Что делать?

Вета бездумно полистала ежедневник. Интересно, из-за чего ушла обожаемая Жаннетта? Неплохо бы поговорить с ней. Пусть бы посоветовала, как приструнить Арта, например.

Но уходить все-таки пришлось. Вета тщательно красила губы перед зеркалом, поправляла гладко зачесанные назад волосы. Она надеялась, что все ее восьмиклассники рассосутся с кленовой аллеи. Мало ли что почти по-летнему тепло, пора домой, уроки делать. Она зря размечталась.

Ее класс шумной кучкой утроился у невысокой изгороди клумб. Вера и Руслана сидели на железном пруте, чуть поджав под себя ноги, остальные – кто стоял рядом, кто поодаль, но когда Вета вышла на крыльцо школы, все взгляды устремились на нее.

– До свидания, Елизавета Николаевна! – попрощался дружный хор голосов.

– До свидания.

Она изобразила улыбку, уже забыв о наставлениях Лилии, и прошла мимо, чувствуя, как взгляды обжигают не хуже кислоты. И возле ажурных кованых ворот аллеи ее ждал еще один сюрприз. Имя сюрприза вспомнилось не сразу.

– Антон?

Восьмой «А» внимательно наблюдал.

– Вот. – Он широко улыбнулся и покачал тортом в вытянутой руке. – Решил поздравить с первым рабочим днем. Не сердишься? Как все прошло?

– Пойдемте, – ответила ему Вета одними губами, и улыбка сползла с лица Антона.

– Сердишься все-таки?

– Мне все равно, куда мы пойдем. Мне абсолютно безразлично, как вы здесь оказались. Идемте, говорю вам.

– До свидания, Елизавета Николаевна, – навстречу попался еще один восьмиклассник, не из ашек. Вета сдержанно кивнула ему.

– Да в чем дело? – Антон остановил ее, когда школа осталась далеко сзади, а вокруг шуршал вечерней жизнью совершенно незнакомый ей квартал города.

Вета посмотрела в лицо своему внезапному собеседнику. Человек требовал объяснений. Морщинки собрались на лбу, у переносицы. Возле уголков губ. Человек расстроен – он пришел поздравить, а его за руку тащат в неизвестном направлении.

Красивый белый торт в его руке растрясся так, что вишенка из центра скатилась к краю.

– Что случилось? – повторил Антон, растеряв долю решительности от ее взгляда.

– Они меня ненавидят. – Вета развела руками и отвернулась, потому что по лицу вовсю потекли слезы.

Она сама не знала, зачем рассказывает. Все закончилось тем, что они сидели в почти безлюдном парке на скамейке, и торт стоял рядом. Вета уже успокоилась и смотрела, как ветер таскает туда-сюда по асфальтовой дорожке кленовый лист, еще зеленый.

Ей было пусто, и больше ничего. Пришло время для умных и правильных слов.

– Я знаю, что я не должна их винить. Они же дети.

Антон покачал головой. Упираясь локтями в колени, он тоже смотрел в асфальт. Новый, еще не пошедший трещинами.

– Это не дети. Это уже взрослые, осознавшие свою силу сволочи. Я сам недавно… – Он кашлянул и продолжил уже уверенней: – Разбираться тут нужно основательно. Так они тебе сказали, почему ушла Жаннетта?

Ветер кусал Вету за щиколотки, обтянутые тонкими колготками. Она сжала пальцами виски. Хотела бы она что-то вспомнить, но в ушах звучали только хохот да надменные уверения в том, что «ничего она им не сделает».

– Они не говорили. Только что я вру.

Антон выпрямился. Он него немного пахло сигаретами, но Вете было не до деталей. В мыслях кружился цветастый крикливый хоровод, быстрее, быстрее, быстрее. Она тряхнула головой. Пропало.

Антон грустно смотрел на нее.

– Ты не пробовала с ними по-хорошему? Ну, попросить их успокоиться, объяснить все.

– Пробовала. Я все пробовала. И поговорить по душам, и просила хоть для справки объяснить, с чего они взъелись. Несколько человек, кажется, были вменяемыми, но остальные им не дали и рта открыть. Они все заодно.

– Это ясно. Я думаю, у всего этого есть зачинщик. Один.

Она хмыкнула:

– И я даже знаю, кто это. Вот только не легче.

– Все очень просто. – Антон деловито побарабанил пальцами по кованому подлокотнику, удобно откинувшись на спинку. Вета сидела на самом краю и впивалась пальцами в край крашеной доски. – От них ушла любимая учительница, вот они и расстроились, а всю злость выместили на тебе, так еще и другие классы подговорили.

По асфальтовой дорожке перед ними прыгали воробьи и вальяжно расхаживали голуби, видимо, ожидая угощения. Вета вытянула ноги – голуби отбежали в сторону, но улетать даже и не подумали. Бесстрашные.