Вампиры города ветров - Хлоя Нейл Страница 10

Джейми, напротив, был паршивой овцой в семье — хотя с овцы можно получить хотя бы шерсти клок. Насколько я была в курсе, миссис Брекенридж поведала как–то моей маме на собрании одного из их вездесущих клубов (гольф–клуб, книжный клуб, клуб путешествий, клуб домашней спаржи и тому подобное): Джейми бездельничал, клянчил деньги у родителей, время от времени ввязывался в авантюры, которые должны были позволить ему быстро разбогатеть, — интернет–проекты, «верные изобретения», большинство из которых терпели крах так же быстро, как пропадал его интерес к работе. То, что Этан и Люк полагали, будто Джейми, а не Ник взялся за расследование, касающееся вампиров, сильно меня удивило.

Я присела на стол для совещаний и уставилась на фотографию Джейми. Высокий и темноволосый, как его брат, он был сфотографирован прямо на улице — шел куда–то в джинсах и футболке, с сотовым телефоном в руке. Снимок сделали на фоне бара, хотя место я не узнала. Невзирая на обстановку, выражение его лица читалось безошибочно — он выглядел, в первый раз на моей памяти, решительным.

Я взглянула на Этана:

— Как он умудрился превратиться из лентяя в журналистский эквивалент Джерри Спрингера?

— Люк!.. — требовательно сказал Этан.

— Во–первых, действительно ли такой скачок имел место? — спросил Люк.

Он встал из–за стола, подошел к книжным полкам, за которыми, как я знала, был встроенный бар, и после кивка Этана налил в широкий стакан янтарную жидкость — наверное, скотч. Он поднял стакан за Этана, которого явно позабавил этот жест, и глотнул.

— Мы слышали, что Джейми подвергался кое–какому давлению со стороны мистера Брекенриджа, требовавшего от него что–то делать со своей жизнью, — продолжил Люк. — Видимо, папочка поставил ему в пример Николаса. Мол, можно процветать и не под семейным крылом. А молодой Джейми принял вызов. Мы полагаем, он решил, что, коли старший брат зарабатывает (и весьма неплохо) на жизнь журналистикой, ему это тоже под силу.

Я нахмурилась.

— Возможно, — сказала я. — Но это не похоже на Джейми. Он нанялся в таблоид, чтобы превзойти Николаса? И без обид? К тому же расследование жизни вампиров…

— Не просто вампиров, — заметил Этан, откидываясь на спинку кресла. — Знаменитых вампиров.

— Или даже лучше — кровососущих вампиров, пользующихся беспомощными людьми. — Люк опустился на удобную кожаную кушетку в левой части кабинета, поигрывая стаканом со скотчем. — Это не тот заголовок, который мы хотели бы видеть по всему городу, зато он может сделать имя молодому Брекенриджу.

— Особенно если он станет тем, кто напишет вторую по значимости историю со времени нашего выхода из тени, и если выведет на чистую воду врожденную злобность вампиров, — добавил Этан, вставая и тоже направляясь к бару.

Однако, вместо того чтобы налить себе порцию несомненно дорогого алкоголя, он открыл маленький холодильник и достал что–то похожее на пакет с соком. Поскольку Этан был из тех, кто ест хот–дог серебряными приборами на тонком фарфоре, я заподозрила, что там не сок. «Кровь для вас» обычно поставляла свою продукцию в пластиковых пакетах. Наверное, они улучшили упаковку.

— Не Николас со своей Пулитцеровской премией, — продолжил он, — а именно Джейми. Младший Брекенридж, человек, у которого мало что есть в активе и в образовательном, и в профессиональном смысле.

Изложив свою теорию, Этан оторвал пластиковую соломинку, приклеенную к пакету с «соком».

— Коктейль, — сказал он, тронув языком внезапно увеличившийся клык.

Мое сердце в замешательстве пропустило удар. Его глаза оставались изумрудно–зелеными, пока он пил, — признак: способности контролировать свои эмоции и голод.

Этан прикончил кровь за пару секунд, раздавил пакет рукой и выбросил его в серебряную мусорную корзину. Явно освеженный, он сунул руки в карманы брюк и прислонился к шкафу.

— Мы не будем популярны вечно, — продолжил он. — Нам повезло с убийствами. Повезло, что большинство людей охотно направили гнев в адрес Селины, не затрагивая остальных. Мысль о магии и существовании чего–то большею в мире, чем видит глаз, остается весьма привлекательной. — Лицо Этана помрачнело. — Но люди боятся того, что не понимают. Мы не сможем избегать этого страха вечно. К тому же популярность провоцирует критику, питает ревность. Хорошо или плохо, но это человеческая природа.

Тут он поднял голову и взглянул на меня. Его глаза вспыхнули изумрудным льдом, и я поняла, куда он сейчас будет клонить.

Тихим серьезным голосом он заявил:

— Мы устанавливаем альянсы, Мерит, образуем связи, чтобы защитить себя и обеспечить возможные преимущества, которые потребуются, чтобы выжить, уберечь наши Дома. — Он сделал паузу. — У тебя есть эти связи.

— Дерьмо, — пробормотала я, закрыв глаза и понимая, чего он от меня хочет.

— Ты выросла вместе с Брекенриджами. Ваши семьи дружат. Ты — часть их мира.

Волосы на загривке у меня стали дыбом, сердце заколотилось быстрее. Я начала покрываться потом, а он еще ничего не заметил.

— Ты знаешь, что я их не люблю.

Он выгнул светлую бровь:

— Не любишь? Ты и есть они, Мерит. Ты — дочь Джошуа и Мередит Мерит, бывшая девушка Николаса Брекенриджа. Ты дебютировала в этом обществе.

— Была представлена и сразу его покинула. Я не принадлежу ему, — напомнила я, протестующе поднимая палец. — Я — аспирантка. По крайней мере, была ею до твоего похода в кампус. — Лицо Этана напряглось при этом замечании, но я продолжала давить: — Я не танцую вальс, ненавижу вино и гламурные закуски. И как ты знаешь, не озабочена дизайнерскими туфлями по последней моде.

Его лицо оставалось спокойным. Мой приступ гнева не подействовал, и я сменила тактику, прибегнув к здравому смыслу:

— Я не подхожу им, Этан, и они это знают. Они знают, что мы с родителями не близки. Общаясь со мной, они не дадут мне никакой информации и не помогут подобраться к Джейми.

Этан спокойно рассматривал меня с минуту, затем отошел от бара и направился ко мне. Приблизившись, он скрестил руки и воззрился на меня с высоты своих шести с лишним футов.

— Ты больше не аспирантка. Кем бы ты ни была, теперь ты — другая.

Я начала было возражать, но он предупреждающе приподнял брови. Пусть я вампир–неофит, но я принесла две клятвы — служить ему и Дому. Что еще важнее, видела, как он сражается. Я хотела испытать пределы своих обязательств, но знала, что границы очерчены. И когда он заговорил, вспомнила, как он стал главой Дома Кадогана, почему его избрали вести и защищать стаю вампиров. Какими бы ни были наши с ним личные дела, Этан умел убеждать.

— Ты не просто его дочь. Ты — вампир Кадогана, Страж этого Дома. Войдя в комнату к этим людям, ты будешь знать, что ты не одна из них, а стоишь намного выше. Ты — вампир исторического Дома, занимающий особую позицию; обладаешь властью и связями если не благодаря отцу, то благодаря деду. Вопрос не в том, можешь ли ты это сделать, а в том, станешь ли делать.