Алатырь-камень - Валерий Елманов Страница 10

– От кого?! – решив, что ослышался, переспросил Вячко.

– От моего воеводы, – простодушно повторил Константин. – Он со своими людьми попытается ее незаметно взять, а тебе в ней надо удержаться. Мечи, понятное дело, будут деревянными.

– Как дети, – пренебрежительно хмыкнул его собеседник.

– Пусть так, – не стал спорить Константин. – Лишь бы научились как следует. И еще одно. О нашей с тобой задумке, пока Кукейнос не возьмем, ни единой душе.

– Но в чистом поле твои пешцы их тяжелую конницу навряд ли удержат, – усомнился Вячко.

– Это только ты так думаешь или господа рыцари тоже так считают? – уточнил Константин.

– И я… и они тоже, – растерянно ответил Вячко.

– Это хорошо, что они тоже, – загадочно улыбнулся Константин, уже стоя у двери. – Это замечательно. Вот пусть и дальше так же считают. А за грамоткой к тебе монашек мой заглянет. Пименом его зовут. Вместе и составите, да печатью скрепить не забудь. Есть у тебя печать или заказать надобно?

Вячко в ответ только сконфуженно развел руками.

– Ничего страшного, – улыбнулся Константин. – Время пока терпит. До зимы еще далеко, так что успеешь в Городно поупражняться.

…Мы стали законными чадами Бога Войны.

Там, где мы проходили, расти прекращала трава.

Не указ нам ни совесть, ни праздное чувство вины:

Бей, ты прав!.. Это – враг!.. остальное – пустые слова.

М. Семенова

Суров и недоступен замок Гольм. Суров, как лица его немногочисленных хозяев-рыцарей, и недоступен, как их сердца, куда нет хода жалости, состраданию и прочим бредням, годящимся разве что для глупых мирян и невежественных язычников.

Единственное, чем отличался замок от прочих, в изобилии наставленных рыцарями на берегах прибалтийских рек, так это отсутствием рва перед ним. Да и зачем он нужен, когда воздвигли его на острове Гольме, омываемом со всех сторон полноводной Двиной. От острова он и получил свое не совсем немецкое название.

Во всем же остальном он походил на другие европейские замки как две капли воды. Внутри кольца серых стен, сложенных из грубого необработанного камня, высилась огромная четырехугольная башня, именуемая донжоном. Камень, который пошел на ее строительство, внутри башни кое-как обтесали. Сама башня вверху была облагорожена зубцами, которые украшали выступающий карниз.

Вплотную к ней примыкали столь же грубо выстроенные жилые помещения. Чуть поодаль располагалось самое старое из всех островных строений – костел, который тоже получил название, схожее с самим замком, – Кирхгольм.

Все это построил еще монах-августинец, смиренный брат Мейнгард, за что бременский архиепископ [25]Гардвиг возвел этого энергичного служителя божьего в сан епископа. Еще не было Риги и каменного замка Динаминде, надежно охранявшего устье Двины, а Кирхгольм уже высился посреди реки.

Уже через несколько лет после окончания строительства островная твердыня выдержала первую осаду. Ливы, враждебно встретившие нового епископа Альберта, по своей глупости и невежеству не понимали, почему они должны платить дань этим дурно пахнущим пришельцам в странных женских одеждах, и попытались захватить божьего слугу в плен.

Если бы не рыцари, прибывшие с епископом, то как знать, как знать. Не исключено, что Христос лишился бы одного из самых преданных своих слуг, который столь оригинально трактовал учение небесного наставника.

А спустя еще пять лет, в 1203 году, немногочисленные обитатели крепости успешно выдержали и вторую осаду, на сей раз отбившись от дружин полоцкого князя. Была и третья, в 1205 году, и вновь замок удалось защитить, одолев плохо вооруженное и необученное войско ливов.

Именно под Гольмом нашел свой конец самый главный ненавистник рыцарей, старейшина ливов Ако, чью окровавленную голову один из рыцарей торжествующе швырнул в рижской церкви к ногам епископа.

Четвертая осада приключилась всего через несколько месяцев. И вновь гарнизон замка проявил себя во всей красе. Одиннадцать дней сражались рыцари против полчищ схизматиков, ведомых окаянным князем Владимиром, а на двенадцатый тот несолоно хлебавши отплыл назад.

С того времени много воды унесла полноводная Западная Двина в Варяжское море. Нет в живых строителя замка епископа Мейнгарда, затерялись где-то на Руси неспокойные братья – князья Вячко и Всеволод, чьи владения Кукейнос и Гернике отошли в пользу Альберта и ордена меченосцев.

Да и сам Гольм успел поменять своих владельцев. Погиб в бою с упорными язычниками прежний его хозяин, славный рыцарь Иоганн Альвеслебен. Случайная стрела, выпущенная проклятым русским схизматиком, нашла щель в его доспехах, и он рухнул прямо в ров с крепостной стены бурга Оденпе, прозываемого еще Медвежьей головой.

И полетела его душа сразу в райские чертоги, чтобы с гордостью отчитаться перед Христом, сколько поганых язычников он самолично поразил могучей рукой, какое число упорствующих пинками загнал в церковь, дабы окрестили их там во славу всевышнего.

Впрочем, насчет чертогов – вопрос спорный. Если послушать одну сторону, так он должен пребывать там и только там, а вот если другую, то к ночи лучше это место и не поминать, равно как и его обитателей.

Теперь епископскими ленниками в Гольме стали братья Иоганна – Конрад и Карл. А сегодня вот у них приключилась нечаянная радость. Прибыл Герхард – последний из братьев Альвеслебенов, привез приветы от родни, материнское благословение и подарки – ладанки с изображением соответствующих святых. Каждому отдельно, чтобы у святого голова кругом не пошла, кого из братьев в первую очередь защищать, если что.

Впрочем, теперь небесному заступнику можно было и отдохнуть. Не те времена нынче, далеко не те. Поутихли полоцкие князья после смерти Вальдемара, которого господь вовремя поразил за гонения, учиненные им против истинной веры. [26]Наследники же его грызлись между собой аж до прошлого года, деля останки княжества. А год назад они и вовсе, как сказывали сведущие купцы, торговавшие в тех краях, сложили свои буйны головы под далеким градом Ростиславлем, что в Рязанском княжестве. Там же вроде бы погибли и бывшие князья Кукейноса и Гернике. Одолел их всех рязанский князь Константин, чьи наместники сейчас правят в Полоцке.

И если десять лет назад постоянный гарнизон Гольма насчитывал с сотню рыцарей, из коих всегда проживало в замке не меньше половины, то теперь таких предосторожностей уже не предпринимали. А зачем? После того как остров отгородился от неспокойного юга и русских соседей не только Икскулем, но еще и Леневарденом, после того как на месте сгоревших деревянных крепостей Кукейноса и Гернике выросли крепкие каменные замки, от силы два-три рыцаря несли сторожевую службу на смотровой площадке высоченного донжона. Да и они больше любовались речными просторами, нежели напряженно взирали вдаль – не плывут ли русские ладьи.