ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА - Игорь Леденёв Страница 10

Дима с Андрюшей двинулись к поляне. Дорога свернула влево. Тут, плотной стеною, разросся высокий кустарник. Решили пробираться через него. Хоть и медленнее, зато можно остаться незамеченными. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно острые крючки, и хитро переплетаясь, заграждали путь – ветки упорно не хотели, чтобы друзья уходили. Не пускали, в неизвестность, к опасности, возможно, к самой гибели. Но оставаться, тоже означало – погибнуть.

Вскоре цепкий кустарник немного поредел. Стали появляться одинокие, угрюмые деревья. Наконец, лес разорвал плотные сплетения кустов, и товарищи вышли на утоптанную лесную тропинку. Стрельба не прекращалась и гремела повсюду. Звонкий баритон картечи сопровождал глухой бас пушек под многострунный аккомпанемент тысячи копыт. По лесу летал, извиваясь, разорванный в клочья серый дым, затрудняя дыхание и пощипывая глаза.

Осторожно пробираясь среди морщинистых дубов, стройных клёнов и выпуклых лип, друзья почувствовали близость тоннеля. Эта близость проявлялась в сильном тепловом излучении, как возле огромного костра, только возникла подсознательная уверенность – это не огонь, а какая-то неведомая, высшая форма тепла.

Ребята пробирались дальше. Тепло усиливалось, но вместе с тем усиливалась и стрельба. Наконец, за нервно подёргивающимся древесным занавесом, в грязных лучах солнца, показалось огромное поле. Когда открылся последний ряд листьев, товарищи увидели грандиозное сражение.

И грянул бой, Полтавский бой!

…

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть, и ад со всех сторон.

Пушкинские строки навязчиво закрутились в Диминой голове.

В ту же секунду между ребятами и полем Полтавской битвы, неизвестно откуда, появилось огромное невесомое увеличительное стекло, словно гигантский плазменный телевизор, так что стали отчётливо видны даже самые дальние уголки этого бескрайнего поля.

Сколько хватало глаз, до самого горизонта, простиралась равнина, плотно усеянная людьми. Слева – синие мундиры, справа – зелёные и серые. Конные и пешие, с ружьями и саблями, старались убить противника с животной остервенелостью. Стоял неимоверный гул от криков тысяч голосов, топота множества копыт, лязга бесчисленных сабель и беспрерывной пальбы.

Дым, запылённым покрывалом, заволакивал поле боя, периодически скрывая убивающих и ещё живых. В грязно-серых клубах, зловеще, поблескивали стальные клинки, часто окровавленные. До тошноты, пахло кровью. Дым, медленно, поднимался в небо – там, в рваных обрывках едких облаков, плясало пьяное от крови солнце.

«Побоище! Жуткое, кровавое, нечеловеческое побоище! – думал Дима. – Какой дьявол придумал эти войны, чтобы люди с такой жестокостью убивали друг друга?»

И сообразил, в вопросе уже есть ответ.

Ребята, прижавшись к земле, стали следить за сражением. Хоть это и кощунственно звучит, но лучшего места для наблюдения не найти. Поле Полтавской битвы виднелось, как сцена с театральной ложи, только вместо бархатных, мягких кресел – твёрдая обветренная земля. Бутафорские декорации заменяют настоящие пушки и ружья. А пространство пронизывают свинцовые пули и чугунные ядра, и люди умирают реальной смертью.

Тоннель оказался виден даже невооружённым глазом и представлял смерч, пригвождённый к месту. Его хвост быстро извивался в воздухе, подобно исполинской змее. У земли – светлый, почти белый, а кончик – практически чёрный. Этот «хвост» находился в самой гуще сражения, но на расстоянии примерно метра от него людей не было. Воины, конечно же, не видели «смерч», но интуитивно избегали его.

А битва, словно бушующий океан, неистово громыхала и надрывно орала криками умирающих. Битва давила той жаркой, жуткой, высасывающей все соки энергией, какая бывает в присутствии Смерти.

И Смерть, почти зримо, присутствовала, ощущалась физически, до боли в голове, до темноты в глазах. Сегодня наступил её праздник. Диме показалось – над грудой убитых колыхнулась белая воздушная мантия, накинутая на огромный скелет, а на лица ещё живых легла тень от гигантской косы.

Вдруг Дима увидел в самой гуще сражения рослого воина в зелёном мундире на могучем белом коне. Гигант повёл в атаку пехотинцев в серых мундирах. Лицо воина сосредоточено. Чёрные, как смоль, волосы развеваются. Тёмные усищи взъерошены. Глаза бросают молнии. В руке блестит шпага. Невероятная решимость чувствуется в каждом движении. Что-то сжалось внутри Димы.

«Это же царь Пётр!»

Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен.

Продолжали, навязчиво, крутиться в Диминой голове строчки из «Полтавы».

Ряды шведов начали пятиться назад.

Сильная ладонь Андрюши сжала Димино плечо. Томин оглянулся. Дорошенко указал на право. Неподалёку сидел Кобо. Колючие глаза внимательно всматривались в тоннель. Заветная сумка неподвижно висела на левом боку.

Дима задумался:

«Что же делать? Как отобрать сумку?»

Андрюша снова хлопнул Томина по плечу.

– Пошли, – прошептал он, поднялся и решительно направился к демону.

Но, неожиданно тоннель начал деформироваться – от него отделились тёмные, неясные силуэты и спрыгнули на землю. Силуэты быстро превратились в чёрные мускулистые существа с размытыми лицами и стали неистово плясать, широко размахивая длинными, как у обезьян, руками. Всё закружилось в одном безумном, кровавом вихре: кони, люди, пушки, знамёна.

«Может у меня голова кружиться? Может это сильный гипноз или крепкий сон?» – подумал Дима.

Резкий, свистящий звук чего-то большого, материального, пролетающего слишком близко, оглушил и отрезвил «мыслителя». Это большое, попало в молодую сосну, сходу сломало её и, отскочив в сторону, покатилось с шипением. Перерубленное дерево с глухим стоном рухнуло наземь, сломав половину веток.

– Пушечное ядро!!! Пригнись!!! – услышал Дима запоздалый голос Андрюши, приникнув к земле.

«Как хорошо, что я не эта сосна!»

А мускулистые чёрные силуэты продолжали бесноваться – кого касались рукой или ногой, падал замертво. Было видно, специально «чёрные» никого не задевают, но горы убитых и раненых их явно веселят.

Вдруг, «силуэты» начали хватать раненых и прижимать к себе могучими ручищами – те мгновенно умирали и сразу сморщивались, как гармошка. Вскоре вокруг «силуэтов» уже не осталось живых, и они, истерически гогоча и, безумно пританцовывая, двинулись в самую гущу сражения, где шла жаркая рукопашная схватка. Но в это время, затуманенные разноцветным дымом, небеса резко разверзлись, явив кристальную синеву и на «чёрных» пролился ослепительно-яркий, белый свет. Пружинящая, непобедимая сила чувствовалась в нём. Существа завизжали, как резаные свиньи, забегали по поляне с дикой скоростью и стали усыхать прямо на глазах, превращаясь в скелетообразных, безобразных монстров, со сплющенными, козьими мордами, кривыми клыками и слезящимися чёрными глазами. Толкая и отпихивая, друг друга, монстры запрыгивали обратно в тоннель. Больше половины этих существ осталось лежать на поляне, превращаясь в груду чёрного пепла, сдуваемого лёгким ветром.