Люди и призраки - Оксана Панкеева Страница 10

– Ты так говоришь, будто он уже умер, – с упреком произнесла Агнесса.

– Он умрет, – печально сказала Лао Суон, вытирая крошечный носик и глазки-щелки широченным рукавом парадного облачения. – Если он не погиб сразу, значит, это точно маффа. А от него нет противоядия. И умирают все.

– А может, доза окажется для него маловатой? – с надеждой спросил Элвис. – Все-таки рассчитывали на девушку, а не на такого огромного мужчину, отличающегося отменным здоровьем?

– Это не имеет значения, – вздохнула Суон. – Разве что, это был какой-то другой яд. Но я сомневаюсь. Маффа – это классика, и…

Видимо, императрица собиралась повторить лекцию преподобного Чена о принципах мести по-хински, но разговор был прерван неожиданно донесшимся из коридора ревом:

– Заткнитесь! Оба! Я не желаю этого больше слышать! Вы что, дети малые? Господин Флавиус, вы старше, будьте же умнее! Повторяю, не желаю слышать! Разберусь после коронации, не раньше! А пока пусть все идет, как идет. Разойдитесь! Нашли место выяснять отношения!

– Умно, – заметил Элвис. – До коронации Флавиус выжмет из этой дамы все, что захочет.

– Сомневаюсь, – проворчал Зиновий. – Ты, наверное, никогда не имел дела с религиозными фанатиками.

– Ничего, у Флавиуса есть и маги, если палачи не справятся.

Дверь отворилась, и в зал вошел Элмар, подталкивая впереди себя растрепанного хинского императора, который все еще продолжал доказывать, что его лишают единственной возможности смыть с себя позор, коим его покрыла первая жена.

– Ну наконец-то! – почти хором произнесли нетерпеливый Александр и исстрадавшийся Луи. – Ну что?

Элмар несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться и не разрыдаться прилюдно, и сообщил:

– Шеллар умирает. Кто хочет попрощаться, прошу за мной. На похороны всех пригласят отдельно.

Их величества немедленно зашевелились, закопошились и стали подниматься. Измученный воздержанием Луи намылился было улизнуть, дабы скорее залить горящую душу, но Агнесса дернула его за рукав, прошипела что-то на ухо и потащила вместе со всеми. Спустя минуту в зале остался один Зиновий, терзаемый сомнениями, правильно ли он поступил, позволив упрямству и гордости возобладать над человечностью. Шеллар не удержался, подошел поближе и сказал вслух, не очень рассчитывая, что его услышат:

– И не стыдно тебе, Зиновий? Самому ведь жить осталось всего ничего, а все кочевряжишься!

Старик поднял голову и обеспокоенно огляделся. Затем проворчал себе под нос:

– Совсем старый становлюсь… Голоса чудятся… Пора, наверное, Пафнутию посох передавать, хотя и рано ему еще, не дорос…

Вздохнув напоследок, несговорчивый старик поднялся и отправился вслед за остальными. Видимо, ему действительно стало стыдно. Шеллар посмотрел ему вслед и спросил сам себя:

– Интересно, когда же, по мнению Зиновия, Пафнутий «дорастет»? Ему скоро сорок, а батюшка все сомневается… Что ж, раз все ушли, куда бы мне еще сходить? К Мафею? Или, может, к придворным дамам? А может, просто пошататься в поисках других призраков?

– В банкетный зал заглянуть не хотите? – сказал откуда-то из-под пола голос, показавшийся Шеллару знакомым.

– А что там? – поинтересовался король, не торопясь, впрочем, спускаться.

– Вы же хотели увидеться с другими призраками.

– Тогда сами поднимайтесь сюда. Здесь никого нет, а там, наверное, слуги топчутся… Прибирают столы, потому как свадебный пир отменяется, а для поминок еще рано, скиснет все, к демонам, до послезавтра.

– У вас на удивление веселое настроение для умирающего, – заметил призрак, появляясь из-под пола. – Впрочем, вы всегда были человеком парадоксальным.

– Господин Хаббард! – изумился Шеллар, увидев собеседника. – Вас-то как угораздило стать призраком? А что, ваши коллеги тоже где-то здесь разгуливают?

– Увы, – ответил господин Хаббард, зависая над ближайшим креслом. – Черт возьми, ведь прекрасно знаю, что мне не нужно это кресло, а никак не могу избавиться от привычки…

– Я тоже, – кивнул король. – Так что же случилось? Вы сами так захотели?

– Да нет же! И угораздило вас неправильно меня похоронить, – ответил призрак. – Я же христианин, а вы хороните всех подряд по своим варварским обычаям. Да еще и голову куда-то утащили. Нехорошо, ваше величество.

– Вот оно что! – рассмеялся Шеллар. – А я еще потешался над рассказами о том, что по дворцу разгуливает ваш призрак и пристает ко всем с расспросами, где его голова! Значит, мой бедный кузен говорил истинную правду, а я ему еще меньше пить посоветовал, в чем теперь раскаиваюсь. Вы бы сразу меня спросили, если вам это действительно столь важно.

– Я пробовал, – развел руками господин Хаббард. – Вы меня решительно не слышали. Это один из недостатков моего нынешнего состояния. Нас не все слышат и практически никто не видит. Являться – это особое умение, которому нужно учиться. Я не умею. Так куда же вы мою голову дели?

– Вообще не трогал. Флавиус отнес ее в камеру графине Монкар, наивно полагая, что эту даму в значительной степени расстроит наглядное доказательство вашей смерти. Но графиня…

– Это-то я знаю… Слышал ваш разговор с кузеном. Стерва! Сто раз вы были правы, когда не советовали с ней связываться… Но все-таки хотелось бы узнать, куда ее дели потом, мою несчастную голову?

– Боюсь, вряд ли смогу выяснить, – развел руками король. – Мне уже не доведется общаться с людьми. Выходит, если вас перезахоронить, вы перестанете быть призраком? Неужели вам настолько не нравится нынешнее положение?

Покойный юрист пожал плечами:

– Не знаю. Приятного мало, но в противном случае опять налетят эти морды в капюшонах и начнут меня делить…

– А вы тоже прокляты? Впрочем, чему я удивляюсь, вас, наверное, каждый отбор кто-то проклинал. И что, их много, этих морд?

– Десятка два. Так что, пожалуй, призраком остаться действительно лучше. А то еще, может статься, если меня отпоют по-христиански, за мной кто-нибудь похуже явится и потащит в наш христианский ад, где, уверяю вас, приятного мало. Сам, правда, не видел, но проверять достоверность сведений нашей мифологии нет никакого желания. Лучше уж так… Скучно, правда, но спокойно. А теперь еще спокойнее будет. Раньше мне все время было ужасно досадно видеть, что вы счастливы и довольны жизнью, разделавшись со мной. А теперь полюбуюсь, как вы умрете, и станет легче.

– Ну любуйтесь, – усмехнулся король. – Если вам от этого действительно станет легче. Мэтр сказал, что я буду умирать долго и мучительно, так что вы должны быть просто в восторге.

– Что-то вы действительно слишком жизнерадостны для умирающего, – заметил господин Хаббард. – Вам что, ни капельки не обидно или это ваше пресловутое самообладание?

– Не то чтобы совсем не обидно… Но я все же победил.