Ледяная пустыня - Майте Карранса Страница 10

Этот внедорожник казался огромным и мощным чудовищем на фоне хрупкой и томной Метрикселлы, но ей он очень нравился, и она носила в кошельке его фотографию, демонстрируя ее всем с таким видом, словно на ней был изображен ее жених или любимый щенок. Метрикселла буквально сияла от счастья: она постоянно улыбалась, у нее блестели глаза, разрумянились щеки. Постепенно ее хорошее настроение передалось мне, и я вновь почувствовала вкус к жизни.

Впрочем, считая, что Метрикселла так счастлива только из-за своего нового автомобиля, я заблуждалась.

Однажды утром, смущенно опустив глаза, моя подруга призналась:

— Знаешь, у меня есть парень…

Я разинула рот от удивления. Метрикселла влюблена! Невероятно!

— Вот это да! Давай рассказывай!

— Это секрет, — покраснела Метрикселла.

— Почему — секрет?

— Дело в том, что, когда начинаю рассказывать о своих молодых людях, я с ними ссорюсь, — улыбнулась Метрикселла. — А у нас все серьезно.

Тут я удивилась еще больше. По правде говоря, я была озадачена услышанным, так как в молодые годы мысль о «серьезном» не казалась мне очень привлекательной.

— Ты что, собираешься за него замуж?!

— Шутишь?

— Тогда что между вами серьезного?

— Дело в том, что мы… Короче, мы уже спали вместе… — заявила Метрикселла и подмигнула мне, пытаясь скрыть смущение.

Я не знала, что и думать. Оказывается, меланхоличная Метрикселла, в которой, казалось, нет ничего земного, не только влюбляется в мужчин, но даже спит с ними, не говоря ни единого слова подругам! А я?! Я была так требовательна к молодым людям, что еще никому не удавалось заинтересовать меня свой персоной больше, чем на десять минут.

Колдовские способности идут рука об руку с недюжинной проницательностью, и я с легкостью читала страхи и комплексы молодых людей, попадавшихся мне на пути. Я видела их насквозь, и они казались мне просто большими детьми и совершенно меня не интересовали. Это мысль меня очень расстроила. Неужели мне не суждено влюбиться?..

Метрикселла неверно истолковала перемену моего настроения.

— Извини, пожалуйста, что я не сказала об этом раньше, — вздохнула она. — Ведь у тебя нет от меня секретов.

После таких слов мне тоже захотелось просить прощения у доброй Метрикселлы. Если бы она только знала, сколько у меня от нее тайн, то наверняка потребовала бы назад все скормленное мне шоколадное печенье!

Я тут же принялась ее успокаивать. Это не стоило мне большого труда, потому что я действительно была за нее рада. Метрикселла была замечательной девушкой и заслуживала наилучшего жениха на свете.

— Не надо передо мной извиняться. Я тебя поздравляю! А ты меня с ним познакомишь?

— Конечно. На карнавале.

— Даже не знаю, смогу ли я пойти… — вздохнула я.

— Ну конечно, сможешь! К тому времени ты обязательно поправишься!

Я не была так безоговорочно в этом уверена. Да, мне не хотелось жить во враждебном мне мире без защиты и даже без волшебной палочки, но я не собиралась сдаваться и на коленях выпрашивать прощения у Деметры. Скорее, я предпочла бы закончить свои дни, не вылезая из постели.

— Это из-за мамы? — помолчав, спросила Метрикселла.

Услышав ее вопрос, я даже испугалась. Неужели Метрикселла о чем-то догадывается?!

— Я слышала, как вы ссорились, — разрешила мои сомнения подруга. — Ты, наверное, очень расстроилась и заболела. Может, вам помириться?

— Моя мать очень упряма, — ответила я, покачав головой.

— А я думаю, что она тебя очень любит.

— Как бы не так!

Метрикселла и представить себе не могла, что значит — жить вместе с Деметрой!

Затем Метрикселла сделала мне еще одно признание.

— У меня нет матери. Ты и представить себе не можешь, какая ты счастливая, что у тебя она есть.

Я крепко сжала подруге руку. В жизни бывают моменты, когда можно ничего не говорить.

Наверное, из-за того, что я вложила в это пожатие все свое сердце, Метрикселла сделала ради меня то, что никто до этого не осмеливался. Она вступилась за меня перед Деметрой.

Деметра явилась к нам в квартиру крайне озабоченной — скорее всего, Метрикселла сообщила ей, что я очень плоха.

Мать заставила меня раздеться догола и миллиметр за миллиметром осмотрела все мое тело. Вероятно, она чувствовала себя виноватой в том, что оставила меня совершенно беззащитной перед лицом одиор.

— Тебе тяжело дышать?

— Нет.

— У тебя что-нибудь болит? Где-нибудь колет?

— Нет.

— Тебя преследуют навязчивые сновидения?

— Нет.

— Тебя знобит?

— Иногда.

— У тебя возникает внезапное жжение в спине?

— Да. Каждый раз, когда кто-то смотрит мне в спину. Это невыносимо.

Потрогав мой лоб, Деметра стала щупать мне пульс. Потом внезапно обняла меня и пробормотала:

— Бедняжка.

Мне сразу полегчало. Метрикселла права! Мама за меня переживает, и очень хорошо, что она у меня есть!

Потом Деметра достала из чемоданчика мою волшебную палочку и вернула ее мне.

— Теперь ты знаешь, что такое остаться без поддержки клана. Порвавших с ним всю жизнь преследуют именно такие муки.

— А есть омниоры, порвавшие со своими кланами?

— Встречаются.

— А им удается выжить?

— Иногда.

Деметра явно не хотела распространяться на эту тему, и я решила не расспрашивать ее, по каким именно причинам эти омниоры не желали больше быть колдуньями и какой конец ждал тех из них, кому не удалось выжить.

— Не забывай о том, что ты — часть клана.

С этими словами Деметра вновь наколдовала мне защиту. Я тут же почувствовала себя хорошо и спокойно.

Мать зажгла в комнате пять свечей, расставив их так, чтобы они образовали вокруг меня пентаграмму, приготовила укрепляющий настой и вручила мне кусок малахита. Стоило мне прижать его к сердцу, как мой пульс выровнялся, а кровь свободно заструилась по венам. Страхи улетучились, защита придала мне уверенность, настой успокоил, и мне стало очень хорошо внутри светящейся пентаграммы, возникшей по воле моей любящей матери.

Деметра решила, что я сделала надлежащие выводы из преподанного урока, но она плохо меня знала.

— В пятницу я за тобой заеду, — сказала она, — и мы отправимся на праздник Имболк в Кадакес.

— Я не хочу.

Я действительно не хотела в Кадакес и все еще чувствовала себя напуганной и слабой. Наверняка в тот момент Деметра могла бы легко убедить меня вернуться в лоно клана, но она сама все испортила.