Кровь Рюрика - Андрей Земляной Страница 10

Дорога к логову проходила в том числе и по проложенному по дну болота мосту. Бакай потянул за неприметную палку, мост, бурля грязной жижей, всплыл на поверхность, и проводник, хлюпая сапогами, бодро пошел вперёд.

– Здесь все? – спросил Константин, как только они вышли на край поляны в центре большого острова на болоте.

– Там ещё тропка, к бабке Змеихе, но туда никто, кроме атамана, не ходит, – обморочно произнёс Бакай и, поскольку Горыня его больше не держал, мягко осел на траву.

Сориентировались бандиты быстро. Тенькнула тетива арбалета, но Костя уже был в движении. Метательных ножей он набрал три штуки, и они полетели в лежавших вокруг костра татей, после чего настал черёд револьвера. Кто-то, видимо, соображал быстрее, чем другие, и от самой большой палатки раздался сначала один выстрел, потом ещё и ещё, пока Горыня, спрятавшись за мертвецом, освобождал барабан от гильз и перезаряжал свой револьвер. Два выстрела, и атаман с простреленными плечами упал ничком.

Атаман тоже стрелял неплохо и, несмотря на рывки Горыни из стороны в сторону, сумел зацепить его, пробив ногу навылет. Туго затянув рану полоской ткани, Костя, хромая, начал обходить лагерь. Стрелял он аккуратно, и среди бандитов нашлось двадцать живых, что, как ему казалось, было вполне достаточно. Поэтому самых тяжёлых он без зазрения совести добил, оставив только дюжину. Перевязав раны разбойников и крепко связав их, начал обходить землянки и в третьей по счету, среди рванья и тряпья обнаружил совершенно седую женщину, явно находившуюся не в себе. Прижав к груди тряпичный свёрток, она баюкала его словно малыша, что-то невнятно мыча.

Догадываясь, что произошло, Горыня осторожно коснулся её иссохшей руки.

– Поедем домой?

– Домой? – Женщина неожиданно улыбнулась и кивнула. – Покормлю Бориску и пойдём. – Она отогнула рубаху и стала совать грудь в тряпки, продолжая мычать, словно пела колыбельную.

Из землянки Константин вышел с таким лицом, что бандиты, будучи даже связанными по рукам и ногам, попытались расползтись в стороны, мыча в заткнутые в рот кляпы.

И лишь мысль о том, что смерть разбойников должна послужить нужному делу, остановила Горыню. Обыскивая землянку атамана, он, к удивлению, обнаружил кучи почти сгнившего тряпья и несколько крепких сундучков, в которых, судя по весу, были монеты. Серебро или даже золото. Кроме этого, он нашёл огромное количество оружия и пару револьверов замечательной выделки, похожих на американские Smith & Wesson с переломной рамкой. Револьверы были украшены искусной инкрустацией, а щёчки на рукоятях сделаны из перламутра. Кроме того, нашлось больше тысячи патронов разных калибров, что само по себе было немалой ценностью, так как снаряжённый патрон стоил гривенник за штуку.

От обыска его отвлекло внезапно проснувшееся чувство опасности, и, быстро зарядив оба револьвера и сунув в карман горсть патронов, он выскочил наружу.

Сначала ничего не заметил, но, проследив по взглядам разбойников направление, увидел как по воде, словно скользя по поверхности, идёт женщина, замотанная в чёрные одежды.

Справедливо полагая, что ничего хорошего от колдуньи ждать не приходится, открыл огонь сначала из одного револьвера, а когда закончились патроны, из другого, замечая, как колышется ткань от попадания пуль. Калибр у револьверов был вполне приличный – примерно двенадцать миллиметров, так что колдунье приходилось несладко. Тем не менее, понимая, что уже не успевает перезарядить оружие, Константин подхватил тяжеленное ружьё с колесцовым замком за цевьё и понёсся навстречу, собираясь использовать его как дубину.

Но двигаясь вперёд, он начал замедляться, и с каждым шагом ему становилось всё тяжелее, пока он почти не остановился, словно продавливая ставший тугим и вязким воздух.

Уже не надеясь достать колдунью сверху, а хотя бы пробить стволом, начал толкать ружьё вперёд, прикладывая все силы.

Противостояние для колдуньи тоже было непростым, и по её иссохшему лицу стекали ручейки пота, оставляя светлые дорожки.

Проталкивая ружьё, рука Горыни легла на курок, и лишь для очистки совести он нажал спусковой крючок.

Выстрел крупной картечи с расстояния в пару метров начисто снёс правую руку колдунье вместе с плечом, и та, каркнув словно ворон, завалилась на бок, фонтанируя чёрной кровью.

Ружьё было двуствольным, и, спотыкаясь от перенапряжения, Константин вскинул оружие и почти в упор превратил грудину старой ведьмы в одну сплошную кашу.

Сидя возле остывающего трупа, Горыня первым делом перезарядил оружие, перевязал нормально рану на ноге, а потом поднял бандита, захваченного первым, и заставил его запрягать две телеги и таскать связанных разбойников, укладывая их словно дрова. Седую женщину усадили на другую повозку, там, где везли награбленное бандитами богатство.

Выехали с разорённой стоянки ещё до полудня и двинулись в сторону села. Боевые кони, запряжённые парой, шли ходко, так что к вечеру они уже пересекли границу общины, а уже ночью, объехав село, поднялись на холм к старому капищу. Приступы, грозящие беспамятством, накатывались всё чаще и чаще, и он уже почти из последних сил подошёл к заповедной поляне.

К удивлению Горыни, там уже горел костёр и мирно, словно два старых друга, беседовали Мокошь, всё в том же белоснежном платье, и Никифор, в своей вечной хламиде.

– Пришёл. – Мокошь легко, словно танцуя, встала, подошла ближе и провела ладонью по щеке Горыни. – Хорошее дело сделал, воин. Её я тоже забираю. – Она взмахнула рукой в сторону женщины, которая уже спала среди тюков с тканью и оружия, прижимая к груди свёрток, которого считала своим ребёнком. – Пусть душа её давно отлетела, но не могла найти покоя.

– А…

– Знаю, о чём спросить хочешь. – Богиня кивнула. – Выбирай. Или она или ты. Энергии в этих телах совсем немного.

– Пусть будет она. – Константин, у которого вдруг пересохло в горле, кивнул. – Люди не смогли её защитить так пусть хоть в посмертии у неё всё будет.

– Ты сказал. – Мокошь кивнула. – А теперь покажи.

Константин кивнул и подошёл пребывающему в ступоре вознице.

– Ты готов?

– К чему, господин? – чуть заикаясь, спросил разбойник.

– Умереть. Но не жертвенным бараном, а воином, хотя вы этого и не достойны. Но насколько я понял, боги здесь не принимают безвольных жертв.

Тот вздохнул и, тряхнув головой, слез с телеги.

Бой, несмотря на перевязанную ногу Горыни, получился коротким, и через десяток секунд он чётко воткнул нож прямо в сердце бандита. Так или почти так закончили жизнь все двенадцать разбойников, за исключением атамана.

– Это не моё. – Мокошь покачала головой. – Это сестрицы Мары.

– Так отдай. – Костя равнодушно отвернулся.

– Не могу. – Богиня виновато улыбнулась. – Тебе придётся самому её призвать.

– Просто позвать достаточно? – уточнил Горыня и, увидев кивок Никифора, негромко произнёс: – Мара, слышишь ли меня? Приди, забери своё.