Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон Страница 10

Она сухо улыбнулась.

— Хотя при возможности их целовать, миловать… Да и то сомневаюсь, что это удержит тебя надолго. То же можно сказать и о них — вряд ли они захотят остаться с тобой.

Капитан нахмурился.

— За каждое поместье, понесшее ущерб от твоих людей, я буду вычитать стоимость одного копья, — продолжила она. — За каждого человека, раненного ими в потасовке, и за каждую женщину, которая пожалуется на них. — стоимость унтер–офицера. Если хоть одна из сестер пострадает от рук вверенных тебе сатанинских отродий, даже если это будет просто непристойное касание рукой или неподобающее замечание, буду взимать твою оплату. Согласен? Ведь твои люди, — надменно добавила настоятельница, — отлично дисциплинированны.

«А ведь я ей точно не безразличен, — подумал капитан, — несмотря ни на что». Общаться с теми, кто его недолюбливает, ему приходилось даже чаще, чем с доброжелателями. Интересно, подсунет ли она ему вновь Амицию? Несомненно, будет держать красивую послушницу у него на виду. Насколько расчетлива старая ведьма? Должно быть, она из тех, кто играет на соблазнах, чтобы выгадать лишнюю монетку, судя по разговору о сестрах.

— Тогда спрошу, во сколько вы оцениваете изменника?

Она покачала головой.

— Не верю я ни в какого изменника. — Женщина указала на медальон в виде листка, лежавший на деревянном подносе рядом с ней. — Ты принес эту никчемную безделушку, надеясь обвести вокруг пальца глупцов. Я к ним не отношусь.

Красный Рыцарь пожал печами.

— Миледи, неприязнь к таким, как я, не должна все же затуманивать ваш взор. Подумайте, зачем мне вводить вас в заблуждение в подобных делах? Сколько человек было в поместье?

Она посмотрела ему в глаза — с этим–то у нее затруднений не было. Его такое положение вполне устраивало.

— Семеро работали в полях.

— Мы обнаружили вашу добрую сестру и еще шесть трупов, — заметил капитан. — Остальное вполне очевидно, госпожа настоятельница.

Он снова пригубил вино.

— Один труп отсутствует, хотя никто выжить не смог бы. Никто.

Он помолчал.

— Какая–то овца отрастила зубы и больше не желает оставаться частью вашего стада. — Внезапно его озарило. — А что там делала сестра Хавиция? Она ведь была монахиней, а не работницей.

Настоятельница глубоко вздохнула.

— Что ж, если тебе удастся доказать наличие предателя или предателей, я выплачу тебе вознаграждение. И будь уверен, не поскуплюсь.

— Вы тоже поймите, моих людей будет трудно обуздать, давненько им не выплачивалось вознаграждение, еще больше времени прошло с тех пор, как они посещали места, где можно было бы потратить предполагаемую плату. Мои усилия по укреплению дисциплины вряд ли сразу предотвратят драки в тавернах или непристойные шутки. — Он старался выглядеть озабоченным, несмотря на то что сердце пело в предвкушении работы и звона золотых монет. — Поверьте, постараюсь сделать все возможное.

— Думаю, тебе следует показать им пример, — смягчившись, заметила настоятельница, — или поскорее закончить здесь дела, чтобы отправиться ощипывать пастбища потучнее. Насколько мне известно, к югу от реки падших женщин в изобилии. Особенно в Альбине.

Прикинув сумму сделки, капитан с удовлетворением отметил: недовольства от его завышенных расценок не последовало.

— Как только вы изволите выдать мне деньги, обязательно решу, какой из предложенных вариантов наиболее приемлем.

— Деньги? — переспросила она.

— Предоплата за месяц, госпожа настоятельница. Мы не сражаемся бесплатно.

Медведь был огромным. Так говорили все на рынке. Он сидел, закованный в цепи, лапы вытянуты, словно у обессилевшего танцора, голова опущена. Хитро переплетенные цепи, прикрепленные к кандалам подвижными сочленениями, ограничивали движения зверя. Шерсть на задних лапах слиплась от крови — в кандалах имелись небольшие шипы.

— Идите смотреть на медведя! Посмотрите на медведя!

Владелец животного и сам был огромным и жирным, как боров. Ноги походили на стволы деревьев, руки — на окорока. С ним подвизались два шустрых и щуплых паренька вороватого вида.

— Золотой медведь из земель Диких! Только сегодня! — зычно выкрикивал владелец, а мальчишки носились повсюду, крича: «Идите смотреть на медведя! Золотого медведя!»

На рынке было полно народа. Так бывает лишь в первые дни весны, когда свои насиженные зимой поместья и города покидают фермеры и мелкие торговцы. Хозяйки выставили на продажу недавно сплетенные корзины, а запасливые селяне — сочные яблоки зимних сортов и бережно сохраненное зерно. Продавали тут и нательное белье, и шапки. У продавца ножей дело шло на удивление бойко. Другие торговцы, мужчины и женщины, зазывая покупателей, предлагали свежие устрицы с побережья, ягнят и изделия из дубленой кожи.

В тот день здесь было не менее пятисот человек, и с каждым часом людей прибывало.

Мальчишка–продавец из таверны выкатил два небольших бочонка, по одному за раз, расположил на них несколько досок и начал разливать сидр и эль под старым дубом в центре рыночной площади, неподалеку от хозяина медведя.

Народ стал подтягиваться ближе к выпивке.

Возница подвел маленькую дочь, чтобы та посмотрела на медведя. А медведь оказался медведицей с двумя медвежатами. Малыши были такими красивыми, со светлым мехом, отливавшим золотом. От их матери исходило зловоние, она свирепо оглядывалась вокруг. Стоило девочке дотронулся до медвежонка, чудовище разинуло пасть, обнажив перед малышкой многочисленные острые зубы. Разрастающаяся толпа замерла, а потом отпрянула.

Медведица приподняла лапу, цепи натянулись…

Но девочка не шелохнулась.

— Бедная медведица! — обратилась она к отцу.

Лапа животного была недостаточно длинна, чтобы достать дочь возчика. А боль от шипованных оков, впившихся в плоть, оказалась сильнее гнева. Она пала на все четыре лапы, потом снова села, в ней ощущалось почти человеческое отчаяние.

— Осторожнее, дитя! — произнес отец. — Это создание из земель Диких. Прислужник наших врагов.

Сказать по правде, его голосу не хватало убедительности.

— Какие восхитительные медвежата!

Девочка присела на корточки.

Малышей удерживали накинутые на них веревки, и только.

Священник, пришедший сюда насладиться земными благами, облаченный в дорогую сутану из голубой шерсти, с великолепным тяжелым кинжалом на боку, наклонился пониже. Поднес кулак к мордочке медвежонка, и тот сразу его–куснул. Мужчина, отдернув руку, повернулся к девочке.

— Дикие бывают красивы, дочь моя. Но их красота — ловушка сатаны для излишне доверчивых простаков. Взгляни на него. Присмотрись!