История (не)любви - Ольга Герр Страница 10

— Ой, совсем забыла. Привыкла, что меня здесь все знают. Леди Бертрэйд дочь мормэра Бьюкена. Можно просто Берта.

Я удивленно вскинула брови. Вот так знакомство – передо мной сидела племянница самого лэрда. Рик назвал мне наиболее значимые фамилии. Мормэр Бьюкен – двоюродный брат лэрда и третий в Абердине по важности человек.

— Для меня честь познакомиться с вами, — склонила я голову.

— Бросьте, — махнула рукой Берта. — Здесь все свои.

Девушка оказалась интересной собеседницей. Она знала все и обо всех. За каких-то полчаса я была введена в курс местных сплетен: кто с кем спит, на чьи земли зарится, какое назначение получит по весне. Не человек, а сундук с информацией.

— А леди Мелания? — припомнила я имя, услышанное от золовки.

— Что с ней? — спросила Берта с набитым ртом.

— Я слышала, она.., — я замялась, подбирая слова. Не хотелось оскорбить незнакомую леди.

— Была амантой лэрда? — закончила за меня Берта.

— Кем?

— Любовницей, если по-простому. Здесь это называется аманта. Вроде как таинственное, старинное слово, а главное не такое обидное, — подмигнула девушка.

— Так была? — мной овладело любопытство.

— О да. Я тогда под стол пешком ходила, мало что помню. Знаю только, что первенца леди Мелания понесла от лэрда. Семья постаралась, чтобы отцовство нельзя было оспорить. Буквально через час после свадьбы ее муж отправился в родовой замок, якобы готовить его к приезду молодой жены, а отец Мелании в это время позаботился о том, чтобы лэрд обратил внимание на девушку. В общем, она досталась лэрду девственницей, и долгое время была только с ним. Вплоть до рождения сына. Эту историю здесь каждый слышал.

— Но как же ее муж?

— Муж в накладе не остался, как и вся семья, — ответила Берта. — Он ведь кем был – мелким таном. Отец Мелании его специально в мужья дочери выбрал, чтобы не роптал, пока жена с другим спит. А сейчас он – мормэр, уважаемый человек. Лэрд ему земли и титул пожаловал, да еще казначеем назначил. Теперь он всегда при дворе, а заодно с ним жена и сын.

— Какая-то торговля дочерью и женой получается, — нахмурилась я. — Выгодно продал, получил прибыль.

— Никто ее не принуждал. Теперь леди Мелания спит и видит, как бы лэрд сына признал, — Берта понизила голос до трагического шепота: — Лэйди Кэйталин – супруга лэрда – бесплодна.

Я скосила глаза на женщину рядом с лэрдом. Все-таки жена. Несчастная, она, должно быть, ужасно страдает с таким-то мужем.

— Браку уже шестнадцать лет, — между тем, рассказывала Берта. — И ничего. Даже беременности не было. Говорят, это оттого, что ее слишком молодой замуж выдали. Но ее отец торопился место застолбить. Желающих-то отдать дочь за лэрда было хоть отбавляй. А теперь болтают, что брак на грани расторжения, и лэйди отправится в монастырь. Абердину нужен наследник. Мормэры шепчут: лэрд выбирает новую жену. Леди Мелания, наверное, локти кусает. Ей-то лэйди не стать. Разве что мужа на тот свет выпроводит, — задумчиво добавила Берта.

Я слушала и запоминала. Если мне предстоит жить в Кингроссе какое-то время, надо ориентироваться в местных интригах. По словам Берты, леди Мелания последние лет десять не делила с лэрдом постель, но по-прежнему считалась второй по статусу женщиной в Абердине. Лэрд до сих пор к ней прислушивался.

— Держись от нее подальше, — посоветовала новая знакомая. — Она еще та змея.

— Покажи мне ее, — попросила я.

Берта повернула голову и чуть выставила вперед подбородок, указывая на женщину, сидящую неподалеку от лэрда. На вид ей было около тридцати. Бывшая аманта все еще была хороша собой: блестящие каштановые кудри обрамляли треугольное лицо, пухлые губы, словно нарочно созданы для поцелуев, а стройная фигура могла принадлежать и девушке. Единственное, что мне категорически не понравилось – глаза. Взгляд у леди Мелании был острый как наконечник пики.

Рядом с ней сидел юноша лет четырнадцати во всем похожий на мать. Тонкие запястья и пышные локоны подошли бы девице, а не будущему воину. Старший бастард рос неженкой. Вряд ли лэрду это по нраву. Насколько я успела его узнать, он ценил силу, как внешнюю, так и внутреннюю. Его старший сын, увы, не обладал ни тем, ни другим.

Вскоре общие обеды и беседы с Бертой стали для меня нормой. Так прошло несколько дней. Лэрд не делал попыток заговорить со мной, словно забыв о моем существовании. Я бы успокоилась на этом, но мужчина не спешил сообщать, зачем вызвал Рика в Кингросс. Неизвестность тяготила. Мучила бессонницей.

Близился зимний бал, и я понятия не имела, что от него ожидать.

Бал открывал лэрд и незнакомая мне девушка. Их пара составляла интересный контраст: мужчина был во всем черном. Сюртук сидел как влитой на классической мужской фигуре, подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Девушка, напротив, была в светлом, практически белом платье. Бледная, с глазами огромными как у лани, она двигалась будто на шарнирах, то и дело спотыкаясь, и давно бы упала, не поддерживай ее лэрд.

Я наблюдала за девушкой со смесью сочувствия и облегчения. На ее месте могла быть я. К счастью, мне удалось избежать этой спорной радости. Впрочем, это был не весенний бал, открывать который совместно предлагал лэрд.

Горели факелы в железных подставках. Чад от огня окрасил потолок черными полосами. Каблуки туфель выстукивали дробь по каменному полу. Сотни ног за сотни лет отшлифовали его до такой степени, что, приглядевшись, можно было поймать свое отражение.

По стенам, чередуясь, располагались лавки и столы с закусками и напитками, а вся центральная часть зала отводилась под танцы. Лэрд пригласил свою даму на первый танец. Заиграла музыка, и вскоре к ним присоединились другие пары. Я танцевала лишь с Риком, отклоняя все приглашения, а их было немало.

Готовясь к балу, хотела спрятать волосы, но правила не позволяли. На балу дамам пристало распускать волосы, такова была мода. Пришлось соответствовать. Золотым каскадом мои локоны струились по спине и плечам, горя едва ли не ярче факелов.

Неудивительно, что все мужчины в зале любовались мной. Но один взгляд я ощущала особенно остро. Он жег между лопаток, чтобы я не делала: танцевала, пила вино или отдыхала на лавке. Это был взгляд лэрда. В сумрачном свете факелов на его лице как будто лежала тень, а глаза горели как у голодного зверя. У меня пересохло во рту, и я облизнула губы, запоздало сообразив, что жест можно воспринять в том числе как заигрывание.

Я не отходила от Рика ни на шаг. Но глупо было надеяться, что присутствие мужа остановит лэрда. Не постеснялся же он в его собственном доме потребовать его жену.

Я почувствовала его приближение спиной. По коже побежали мурашки, словно вышла на мороз раздетой. Сзади слышались шепотки, шелест платьев расступающихся дам, а еще шаги – уверенные, размашистые. Так ходят хозяева жизни, люди знающие, что мир принадлежит им и подчиняется их правилам. Так ходит Анрэй Вестор.