Сказание о страннике - Дэвид Билсборо Страница 101

— Даже если Нибулус и остальные ещё живы, через лес им не пройти, а мы с тобой сумели. Они не чета нам: у них нет ни мужества, ни удачи, которыми боги наделили нас...

«Мафусаил говорит со мной, как Нибулус со своими воинами, — подумал Гэп, — сигны всегда так делают, когда хотят, чтобы за ними пошли в бой. Что на него нашло? Неужто Зилва забыл, как прежде разговаривал с людьми, и теперь ему приходится подражать другим?»

— ...И если милостью небес нам в руки послана целая армия, то кто мы такие, чтобы отказываться от божественных даров?

Глаза Мафусаила снова, как прежде, смотрели сквозь Гэпа. Все, что требовалось, он сказал.

Энглариэль с вэттерами потянулись по ступенькам вверх, обратно в зал, чтобы продолжить встречу, и Мафусаил повернулся к ним.

— Зилва, ты кое о чем забыл, — заговорил Гэп. — У нас нет магического оружия. А ведь без него ничего не выйдет, так?

Секунду Мафусаил обдумывал эти слова.

— Финвольд сказал, магическое или серебряное, — напомнил он оруженосцу. — И это ещё одна причина идти в Умерт; я уверен, там легко сыщется серебряных дел мастер, который сумеет выковать простой клинок. Город славится своими златокузнецами.

Гэп сообразил, что до сих он ни разу не слышал о «славных златокузнецах» из Умерта. В голове крутилась какая-то мысль из его странствий — что-то, связанное с оружием. Вспомнить никак не получалось. Гэп с разочарованием заметил, что вэттеры ждут.

— Ладно, пойдем, — поторопил его Мафусаил и развернулся, чтобы последовать за вэттерами в зал. — Все уже собрались, а о магическом оружии не волнуйся. У Нибулуса тоже ничего такого не было, только серебряный клинок.

«Серебряный клинок Финвольда...»

— Финвольд! — воскликнул Гэп. — Ну конечно!

Мафусаил повернулся вполоборота и безучастно на него посмотрел.

— Прости?

— Финвольд, — продолжал Гэп, отбросив прежнюю высокопарность. — Вот что я пытался вспомнить! Когда я жил у Юлфрика, он рассказывал, что два года назад у него останавливался путешественник из Нордвоза, который заблудился, вроде меня, а когда я спросил его, как того звали, он сказал: Финвольд!

— Вот как?

— Да, наш Финвольд! Все сходится, даже серебряный амулет с факелом, алхимические книги... и ещё... мешок с дохлой змеей.

— С чем, с чем?

— Да не важно, я и сам не понял, что за дохлая змея такая. Главное, он шел в Умерт, шел один, да только ничего у него не вышло, вот он и вернулся домой и никому о своих похождениях не обмолвился.

Они уставились друг на друга, пытаясь собраться с мыслями; нетерпеливые вэттеры были забыты.

— Зачем Финвольду идти в Умерт, да ещё одному... и хранить это в тайне? — задал наконец вопрос Мафусаил.

— По словам Юлфрика, он шел проповедовать и по дороге заблудился в лесу. Когда Юлфрик его нашел, тот совсем оголодал и понятия не имел, где находится. Он, видно, зарекся другой раз ходить этой дорогой и, как только встал на ноги, отправился в путь — сказал, что возвращается в Нордвоз.

— Финвольд проповедовал? — пробормотал Мафусаил, который воспринял эту новость с не меньшей подозрительностью.

— Ну! Как тут не почесать в затылке?

— Нибулус был не был в курсе? Или он знал? — допрашивал оруженосца Мафусаил. — А ты?

— Да никто, небось, и не ведал, кроме самого Финвольда. Если этот умник что замышляет, он уж постарается, чтоб никто ничего...

Мафусаил вдруг подскочил к Гэпу.

— Расскажи мне о мёртвой змее!

Гэп и посмеялся бы над таким внезапным интересом к этой наверняка малозначительной детали его рассказа, если бы не вспыхнувшие огнем глаза воина пустыни.

— Я... не знаю, — ответил юноша, пытаясь припомнить слова лесного великана. — И Юлфрик не знал. Финвольд глаз с неё не спускал и никогда не показывал. Он носил эту штуку в заплечном мешке. Длинная и тонкая такая, жесткая, как палка... но волнистая.

— Проклятье... быть того не может. Нет! Нет! Как он его заполучил... А-а-а! Только не сейчас, когда я почти!..

— О чем ты? — перебил Гэп. — Ты меня пугаешь.

Мафусаил уставился на юношу, словно только что вспомнил, что тот стоит рядом. Затем лицо эсифца преисполнилось мрачной решимостью. Перед Гэпом предстал совершенно незнакомый человек.

— Мы должны как можно быстрее попасть в Утробу Вагенфьорда, — постановил Мафусаил. Сие утверждение прозвучало с категоричностью, которая — Гэп знал — не допускала вопросов. Словно, произнеся эти слова, Мафусаил предрешил их путь. Даже вэттеры почувствовали, что от них здесь больше ничего не зависит.

— Ты...

— Мы! — рявкнул Мафусаил. — Мы должны попасть туда раньше! Живо: беги и собирай вещи, встречаемся здесь; а я пока уговорю Энглариэля выделить самых быстрых коней.

— Зилва... постой... я же не...

Мафусаил развернулся и схватил Гэпа за плечи.

— Послушай! Мы должны немедля отправляться в Утробу, на счету каждый час. Нужно добраться до Умерта. Ещё есть шанс встретить Нибулуса с остальными, пока они в Мелхасе. Если они уже не выехали.

— Ты, кажется, говорил, что боги не наделили их ни мужеством, ни удачей, чтобы туда добраться...

— И ещё одно, — отчеканил Мафусаил, глядя на него в упор. — Если мы все-таки их найдем — ни слова! Что бы ни случилось — ни слова им не говори о том, что мы сейчас обсуждали. Всё, что великан рассказал о Финвольде, его тайной миссии или «дохлой змее», под страхом смерти и вечных мук в адском пламени, останется строго между нами. Понял?

— Я... нет, я не...

— Тогда просто поверь мне! — закричал наёмник, тряся оруженосца за плечи. В блеске его глаз, от которых у Гэпа мороз шёл по коже, отражалось безумие. Что-то было не так, это точно, совсем не так... разобраться бы, что — пока не поздно...

Юноша смог лишь промямлить:

— Я тебе верю. Наёмник отпустил его плечи.

— Вот и славно. А теперь беги, собирайся. И мои вещи заодно захвати: через час выезжаем.

* * *

Казалось, Гэпа уносит все тот же подземный поток, подхватывает мощное течение, с которым бесполезно бороться. Вокруг происходили вещи, от него не зависящие; коварные скользкие ступеньки судьбы вновь уходили из-под ног. Вся Сайне-Трегва вдруг пришла в движение, как потревоженный термитник, и разворошил его Мафусаил Зилвафлоз.

Ранее прибыли гонцы с вестью о том, что гигер и свора псов покинули долину. Узнав новости, Гэп почувствовал, что дорога на Утробу Вагенфьорда внезапно разверзлась перед ним, как оскал черепа. Это означало, что он может оставить себе Шлёппа, все верно, но мир вдруг стал выглядеть местом намного более опасным, чем час назад.

Что бы ни готовил им грядущий день, со знакомым чувством беспомощности размышлял Гэп, вернуться домой им пока не светит.