В оковах льда - Карен Мари Монинг Страница 102

— Разве абсолютный ноль — это не чисто теоретическое понятие? — спрашивает Кристиан.

— Формально говоря, да, потому что невозможно убрать всю энергию. Базовый заряд все равно останется, хотя лазерное охлаждение позволяет добиться температуры ниже миллиарда по Кельвину.

— Опять же, что ты тут пытаешься наболтать? — говорит Риодан. — Хочешь сказать, что эти места остудили до абсолютного нуля?

— Нет. Я заговорил об этом с единственной целью: проиллюстрировать связь между сильнейшим холодом и молекулярной активностью и осветить тот факт, что даже при самой низкой из возможных температур все объекты сохраняют определенный заряд.

— И? — включается Джо.

— Мусор, который оставляет после себя Король Белого Инея, на молекулярном уровне полностью лишен энергии. Абсолютно.

— Это же невозможно! — говорю я.

— Я знаю. Я проводил тесты снова и снова. Проверял по нескольку образцов с каждой из сцен. Я отправился в Дублинский замок, откопал под снегом части Невидимых и тоже их проверил, — продолжает он. — Они инертны, Мега. Ни энергии. Ни вибраций. Ничего. Они неподвижны. Мертвее мертвого. Вещи, которые я тестировал, не могут существовать, и все же я держал их собственными руками! Физику придется изобретать заново. Мы стоим на пороге нового мира!

— Значит, ты думаешь, что его привлекает энергия, он ее ест? Она для него как топливо, он может пользоваться ею, чтобы двигаться сквозь измерения? — спрашивает Джо.

Танцор качает головой.

— Не думаю, что все так просто. Большинство заледеневших сцен не отличались особым зарядом энергии. У нас тут бесконечное количество мест, где он мог бы, если бы охотился за энергией, подпитаться куда сильнее. Я предполагаю, что отсутствие энергии после его исчезновения — это вторичный и, скорее всего, совершенно непреднамеренный эффект, лишь поверхностно связанный с его основной целью.

У меня такое же впечатление сложилось в Дублинском замке: эта штука не злобная, и разрушает она не намеренно. Я почуяла, что она невероятно разумная и за чем-то охотится.

— И какова его основная цель? — спрашивает Риодан.

Танцор пожимает плечами.

— Хотел бы я знать. Я не смог ее вычислить. Пока. Я над этим работаю.

— Ну и что нам теперь делать? — говорит Джо, оглядываясь. — Должно же быть хоть что-то!

— Стоять и надеяться, что эта чертова штука снова решит появиться на горизонте, а потом бить ее чем под руку подвернется те две секунды, которые она проводит в нашем мире? — с отвращением говорит Кристиан. — По крайней мере, я знаю, чего хочет Алая Карга. Кишки, предпочтительно бессмертные. — Он смотрит на Риодана. — И я знаю, кого использовать как приманку.

— Я тоже, — отвечает Риодан.

— О чем вы? — Джо переводит взгляд с Кристиана на Риодана. — Что за Алая Карга?

Я понимаю, что она не читала мой «Дэни дейли». Не знает, что Риодан был мертв. Она понятия не имеет, что ее «парень» бессмертен. Я решаю приберечь эту сенсацию для подходящего момента. А еще решаю, что буду проводить много времени с Кристианом и Риоданом, надеясь, что Карга снова за ними придет. Я ее выпустила. И я же должна отправить ее обратно в ад.

Риодан говорит Танцору:

— Работай быстрее. Возвращайся в свою лабораторию и найди мне ответ. Дублин превращается в Сибирь, а эта штука только что оставила кучу замерзшего дерьма на крыше моего клуба.

— По крайней мере, она не заморозила дверь, — говорю я. — Потому что иначе мы не смогли бы войти.

Риодан отвечает взглядом, по которому я понимаю: он знает, что я в курсе существования черного хода.

— Попробуй огнемет, — говорит Кристиан. — Срабатывает. Пока все не взорвалось.

— Кстати говоря, есть идеи, почему все эти места взрываются? — спрашиваю я у Танцора.

— Я думаю, он создает своего рода энергетический вакуум, в котором все становится нестабильно. Как я уже говорил, физика нынче работает неправильно. Возможно, лишенные энергии объекты становятся хрупкими и взрываются даже от вибраций своего окружения. Недостаток энергии может также быть связан с недостатком «клея», который удерживает материю цельной. Вот только в нашем случае объекты покрыты коркой льда. При повреждении внешней оболочки все разрывается. Чем сильнее влияние на молекулы со стороны окружения, тем сильнее взрыв. Ты, стоп-кадрируя для изучения такого места, создаешь значительные колебательные возмущения.

Иногда я не вижу самых очевидных вещей. Сколько мест взорвалось, когда мы с Риоданом передвигались по ним в скоростном режиме, а я не смогла сложить два и два? Я размышляю над словами Танцора, добавляю их к уже известным фактам и перемешиваю, чтобы посмотреть, что получится.

Король Белого Инея, исчезая, не оставляет после себя энергии. Выпивает ее из всего, что замораживает.

Р’йан говорил, что, когда КБИ замораживал места в Фейри, Феи не просто погибали, они стирались на глубинном уровне, словно вообще никогда не существовали.

Оба раза, когда я наблюдала КБИ, пропадал весь звук. Никто из нас ничего не слышал. Танцор подтвердил, что, когда он видел явление КБИ на собрании Неравнодушных, там присутствовала такая же тишина, и позже звуки становились фальшивыми.

Почему исчезал весь звук? Потому что все прекращало вибрировать в момент появления КБИ? Почему все прекращало вибрировать? Потому что он высасывал энергию? Что конкретно делает КБИ? Что привлекает его? Что общего у всех этих мест? Пока мы этого не выясним, нельзя даже надеяться на то, что мы сможем его остановить. Мы легкая добыча.

Я рассматриваю ледяную картину. Мне нужны ответы, и быстро. До того как я отправилась в Белый Особняк, я еще могла бы немного потянуть время, но в период моего отсутствия ситуация в городе стала критической. Слишком много снега, и мороз становится слишком сильным, так что если людей не убьет КБИ, то с ними управится холод.

Сколько сотен, даже тысяч людей погибнут, пока мы тут будем гадать, как его остановить? Что, если теперь он отправится в аббатство? Что, если отнимет у меня Джо? Что, если совсем закончится бензин для генераторов, и все умрут в своих убежищах, в одиночестве?

Я вздыхаю и закрываю глаза.

И вздрагиваю. Мне нужно увидеть то, что находится прямо у меня перед носом. Я это чувствую. Но смотрю не теми глазами, не ясными глазами, мне мешают конфликты. Мне нужен мой мозг и глаза, как у Риодана.

Я фокусирую взгляд на тыльной стороне век, позволяю полутьме окутать меня коконом. Я создаю мягкую утробу, в которой могу выстирать себя и чистой отключиться от мира; там я существую как составляющая реальности, и все, что я вижу, окрашено моими мыслями и чувствами.

Я отбрасываю все, что знаю о себе, и ныряю в тихую пещеру в моей голове, где нет ни материального существования, ни боли.

Я в тенистой пещере, на мне нет черного кожаного плаща и белья со скрещенными костями, я не умею шутить. Я не люблю быть супергероем. Я не считаю Танцора классным, и я не девственница, потому что меня на самом деле вообще нет.