Дилвиш Проклятый - Роджер Желязны Страница 107

Исполинские древние сооружения, производящие такое сильноевпечатление, обычно создаются не людьми. Большинство древнейших городов обязанысвоим происхождением архитектурным затеям богов и полубогов, и Бессмертныйзамок тоже не был исключением. Поэтому это гигантское строение в Кэннейсе,воздвигнутое раньше любого города, и в течение многих веков служившее самымразличным мыслимым и немыслимым целям, становившееся королевским дворцом итюрьмой, борделем и университетом, монастырем и логовом вампиров, изменявшее,по преданиям, даже свою форму, чтобы соответствовать потребностям своихобитателей, прониклось отголосками давно минувших веков и, как утверждаеткое-кто шепотом (отводя глаза и делая жесты, отгоняющие нечистую силу),превратилось в реликвию, оставшуюся на Земле с тех самых незапамятных дней,когда по ней ходили Старые Боги, в связующее звено между ними и Землей, в ихзабаву, в специальное устройство или даже в непостижимую живую сущность,созданную теми Высшими Силами, чье могущество в неизмеримой степени превышаетвозможности человечества, которое они благословили или прокляли искрой сознанияи тем зудом любопытства, из которого зародилась душа, и люди стали превосходитьволосатых обитателей деревьев, хотя кое-кто почему-то считает своими родственниками,а смысл этого известен лишь тем дивным существам, которым Замок служил когда-томестом межпространственного общения, но потом эти существа погрузились вблаженство высших сфер, оставив позади незрелые плоды своего вмешательства вдела в общем-то вполне удовлетворенных жизнью обезьяноподобных, и, по мнениюнекоторых метафизиков, Замок был создан там, где не властно время, за пределамидуховных и физических субстанций и, следовательно, не может считаться частьюэтого грубого мира, в который он был лишь перенесен, и состоит он из равныхчастей добра и зла и их более интересных компонентов, любви и ненависти, всочетании с красотой, несущей в себе и зло, и добро, и наделен аурой,поглощающей, впитывающей в себя как губка психическую энергию, но не всю безразбора, и он живой в том смысле, в котором можно назвать живым человека, укоторого действует всего лишь небольшая часть правого полушария головногомозга, и он прикован к пространству и ко времени усилием воли, несовершенной,ибо разделенной, но все же превосходящей любые земные представления ипревратности по тем неземным причинам, которые не станет называть во второй разметафизик.

Конечно, более здравомыслящие теоретики полагают, что всеэто не так. Старые здания, даже исключительно хорошо построенные, подверженывлиянию времени и событий, и их окрестности имеют большое отношение к тому,какая физическая или психическая атмосфера складывается за их стенами, вособенности это относится к зданиям, расположенным в горных районах, потому чтона них оказывают воздействие самые разнообразные метеорологические исейсмические условия. И уж конечно, и это не подлежит сомнению, когда людипоселяются в таком здании, оно проявляет себя почти в полном соответствии с ихожиданиями, что свойственно и всему миру в целом. Такова его восприимчивость.

Переполненная демонами и чародеями обитель Старого богаснова менялась. Проявлялись другие стороны ее сущности.

Но, конечно, подлинное испытание Замка началось в тотмомент, когда несовершенной воле, от которой зависело само его существование,был брошен вызов и теперь что-то должно было возобладать, добро или зло.

Тихонько напевая что-то, Джеллерак, наклонившись далековперед, толкал перед собой тачку, стараясь удерживать ее в таком положении,чтобы она не перевернулась. В ней, распростершись, лежала Арлата из Маринты,все еще находившаяся в трансе, ее ноги были привязаны к ручкам, а руки свисаливниз и назад — к двум концам железной скобы, выступавшим по обе стороны тачкинад колесом. Под ее плечами на дне тачки лежала кипа мешковины, подсунутая длятого, чтобы она могла дышать полной грудью. Ее туника была распахнута, аверхнюю часть живота пересекала проведенная пунктиром красная линия,разделявшая его посередине. На ее груди валялся мешок с дребезжащими инструментами.

Он шел по выходившему на запад и на восток коридору,направляясь в сторону Ямы Туалуа, и стаи пакостных тварей бежали за ним,издавая ликующие звуки. Он шел, а воздух вокруг становился все теплее ивлажнее, и тяжелый запах сгущался. Улыбаясь, он преодолел во тьме последниенесколько футов и прошел под низким сводом в комнату.

Провезя тачку по загаженному навозом полу, он осторожнопоставил ее возле восточного края Ямы. Выпрямившись, он потянулся, вздохнул,зевнул, потом распахнул мешок и достал оттуда три длинные спицы и зажим, изкоторых быстро собрал треножник. Опустив его на пол между ручками тачки, онводрузил на него свой излюбленный медный кубок и вывалил в него тлеющийдревесный уголь из висевшего на правой ручке небольшого ведра с дырками. Потомон стал раздувать угольки, и они замерцали веселыми огоньками, а затем,извлекая из нескольких небольших мешочков пригоршни порошков и трав, онпобросал их в кубок, и оттуда поднялась толстая, отвратительно пахнувшаяструйка дыма, и тошнотворно сладкий запах медленно распространился по всемупомещению.

Крысы, выбежавшие из своих нор на каменные плиты,закружились в танце, а он, опять напевая что-то себе под нос, достал из мешкакороткий и широкий нож с треугольным лезвием, потрогал его острие, провел большимпальцем по всем трем заточенным краям, приложил его на мгновение к верхнейточке проведенной им линии, находившейся между розовыми сосками грудей Арлаты,улыбнулся, кивнул и отложил его в сторону, ей на живот, чтобы он находился подрукой. Потом он извлек из мешка кисть и несколько маленьких запечатанныхфлакончиков, опустил мешок на пол рядом с собой, встал на колени и открылпервый флакон.

Летучие мыши описали над его головой полукруг и снизились,почти повторив точные и уверенные движения его руки, начавшей выводить на полукрасной краской затейливый узор.

Он углубился в работу и вдруг почувствовал сильный озноб, акрысы прекратили свой танец. Стихли шорохи и попискивание, и наступилаполнейшая тишина, неимоверно напряженная, сковавшая, казалось, весь мир. Словнокакой-то звук, такой высокий, что его невозможно было услышать, постепеннопонижался, приближаясь к той точке, где он неминуемо превратится в невыносимыйдля слуха пронзительный визг.

Он вскинул голову, будто прислушиваясь. Потом взглянул всторону Ямы. Конечно, это какое-то очередное чудачество Старейшего. Скоро совсем этим будет покончено, хотя бы на время, как только он вырвет сердце изгруди этой девушки и выплеснет ее жизненную силу во взбаламученные волнырассудка Старейшего. Во всяком случае, этого времени ему хватит, чтобы получитьнужную ему помощь и направленную, животворную энергию из Ямы. А потом…