Пепелище славы - Ярослав Денисенко Страница 108

Впрочем, одно отличие все же имелось: сейчас они действительно были одни.

По тому, как спешно убрался часовой, стоило Шенгару бросить на него единственный выразительный взгляд, эльфийка поняла, что авторитет молодого урук-хая за прошедшее время значительно возрос. Внешне Шенгар тоже изменился. Так сильно, что Нириэль впервые задумалась, сколько их неожиданному другу на самом деле лет.

- Тебя не было видно всю зиму, - сказала она.

- Вряд ли дружеские беседы с орочьим вожаком подходят к истории о тяжком плене. У тебя могли возникнуть серьезные проблемы по возвращении домой.

- Когда это еще будет! Я с ума схожу в этой каменной тюрьме! Одни и те же лица, никаких новостей! Если ты действительно хочешь сделать как лучше, умоляю, не исчезай больше! Особенно теперь, когда Ривендор… Ривендора…

Она осеклась, не в силах завершить роковую фразу. Сердце Шенгара екнуло и радостно забилось. Неужели он не ослышался? Она говорит, что хочет его видеть? С трудом он заставил свой голос звучать ровно и спокойно.

- Ты будешь дома раньше, чем думаешь, - сказал он. - Переговоры почти закончены. Осталось только уладить с дагарами вопросы о границе. Орог обещал Тандегрэну отпустить четверых заложников сразу, а потом по двое в год, если эльфы будут вести себя тихо. Вы с Алангором будете в числе этих четверых… А еще, - Шенгар довольно осклабился, - мы отпустим мага! Вдруг еще какую вам, ушастым, пользу надумает принести!

Несмотря на трагические обстоятельства встречи, Нириэль не удержалась и рассмеялась.

- Даже как-то не верится, - призналась она. - Я думала, что пробуду здесь еще долго.

"Хватит трусить, вот подходящий момент, - строго приказал себе Шенгар. - Ты ведь не для того ее сюда привел, чтобы стоять и глупо улыбаться! Или скажешь сейчас, или больше никогда ее не увидишь!"

Он решительно забросил за спину уже порядком истерзанную косу.

- Нириэль…

Предательский голос выдал его волнение, сделавшись неожиданно хриплым. "Чего не хватало, сейчас еще заикаться начну! - в панике подумал молодой орк. - Как этот Ле-ле-еденящая Смерть!"

Но все обошлось. Следующая фраза пошла уже легче.

- Я хотел тебя спросить… Ты не хочешь остаться?

- Остаться? - удивленно переспросила эльфийка.

- Не в плену остаться, - спешно пояснил Шенгар. - Здесь.

- Не говори загадками! Я тебя не понимаю.

- Я сам себя уже не понимаю, - фыркнул орк. - То есть… Я не то хотел сказать.

Сбивчивая, невнятная речь в устах урук-хая, всегда находившего слово в любой ситуации - это что-то новое. "Даже пугающее", - решила лучница.

- Просто, понимаешь… Ты… Я… Я люблю тебя, Нириэль.

Эти три слова словно пробили невидимую плотину, и дальнейшие признания хлынули бурным потоком.

- Когда я только увидел тебя, то подумал, что ты привиделась в бреду. Что таких прекрасных женщин не бывает! Но ты оказалась реальной. Я знаю, мы совершенно разные, наши народы - исконные враги. Я твердил себе это много раз, но оно не помогало. Я думаю об одной тебе, и не могу успокоиться! Честное слово, такое со мной впервые! Останься, Нириэль, прошу тебя.

- Но я не могу, - только и сумела выговорить эльфийка.

- Этот художник… Ну чего ты в нем такого нашла? Тебе придется приглядывать за ним до конца жизни! Такая же каменная тюрьма, и ты снова идешь в нее добровольно!

- Он не виноват в том, что потерял зрение!

- Да при чем тут зрение! Он же хуже маленького ребенка! Если тебе так нравится о ком-то заботиться, то пусть это будет тот, кто сумеет в ответ позаботиться о тебе!

- Не знаю, сможешь ли ты это понять… Воспринимать мир так, как воспринимает Алангор, дано не каждому. Когда он рядом, я чувствую, что становится светлее.

- Да куда уж мне, и правда, понять! С виду взрослый мужчина, а скандалит хуже моей бывшей подруги! Я весь такой разнесчастный и не гожусь никуда, вот сейчас повешусь-утоплюсь! А лучше, еще сильнее обижусь, пусть вас всех совесть загрызет!

- Если хочешь поссориться со мной, продолжай дальше! - резко оборвала Нириэль. - К тому же, ты совершенно не прав. Да, у Алангора бывают иногда периоды разочарования, и тогда с ним действительно тяжело. Но все остальное время…

- Да, случайный маленький период разочарования, - пробормотал Шенгар себе под нос. - Лет эдак на четыреста-пятьсот.

Под свирепым взглядом эльфийки он замолк с таким смиренным видом, что вся обида Нириэль мигом улетучилась. Некоторое время девушка еще сердилась для вида, потом сдалась. Для верности она решила сменить тему.

- Слушай, Шенгар, давно хотела спросить. А сколько тебе лет?

Тот густо покраснел, затем ответил:

- Девятнадцать… Будет… Скоро… - но после недолгой паузы уточнил: - Не очень скоро, вообще-то. А что?

- Ничего. Просто было любопытно.

- Можно подумать, тебе намного больше, - фыркнул орк.

- Ровно на половину твоей жизни.

Влюбленный упрямец умудрился и эту тему использовать в собственных целях.

- Лет через двадцать разница потеряет значение, - заявил он. - А через сто - тем более.

"Интересно, - подумала вдруг Нириэль. - А чем сама я занималась в восемнадцать лет? Любовалась звездами? Сочиняла песни травам и цветам? По большому счету, все серьезные события моей жизни начались в прошлом году! И до сих пор в глубине души я чувствую себя маленькой девочкой, которой не обойтись без помощи больших и мудрых… Хотя как-то и обхожусь! Так кто из нас старше на самом деле?" На этой мысли она себя и оборвала. Почему-то ей показалось, что развитие этого направления не доведет до добра.

- Наверное мне пора, - резко сказала она.

- Я больше не буду, честно! - пообещал Шенгар.

"Еще чуть-чуть, и я вообще не захочу уходить, - смятенно поняла Нириэль. - О, Матерь Звезд! Мне ведь все уже равно, что у него когти и клыки. Что орки - порождения Тьмы, что вражда между нашими расами не угаснет, наверное, никогда… Бежать, скорее, пока я не совершила самое ужасное предательство в моей жизни!"

- Не обижайся. Дело не в тебе, - мягко сказала она. - А во мне. Пусть все останется, как есть.

И она двинулась прочь по тропинке, уводящей ко входу в пещеру.

Шенгар провожал эльфийку взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Он совершенно не мог понять, что послужило причиной такого внезапного ухода. А ведь внутренне чутье ясно подсказывало, что он близок к цели. Еще немного, и ушастый художник мог получить первую стоящую причину к обиде на весь белый свет! И он был уверен, что этим все закончится… Неужели чутье, ранее срабатывающее безошибочно, начинает его подводить?!

В крайне расстроенных чувствах, Шенгар размышлял о глубокой жизненной несправедливости, подстерегающей на каждом шагу. Но не было уже дагарского десятника с чудесной флягой, чтобы отправить его в спасительное забытье.