Наука Плоского мира - Терри Пратчетт Страница 109

Что касается нашего собственного мира, мы могли бы подумать о долгосрочной перспективе и засеять галактику бактериями, созданными методом генетической инженерии и разработанными таким образом, чтобы всякий раз, обнаружив подходящую планету, они когда-нибудь превратились в гуманоидную жизнь (ну, или хотя бы в какую-нибудь жизнь). Человечество, возможно, и исчезнет, но наша флотилия медленных, непритязательных корабликов засеет нашими спорами множество новых земель далеко-далеко в космосе.

Короче, в идеях недостатка нет. Некоторые из них, возможно, даже осуществимы. Звезды манят нас. Пытаясь их достичь, мы можем погибнуть, но ведь мы все равно умрем, так почему бы не попытаться?

Что ждет нас там? Вдруг мы найдем какой-то новый тип космического лифта? Например, если существуют инопланетяне, живущие на нейтронной звезде, вроде тех, которых описал Роберт Л. Форвард в книге «Яйцо Дракона», они вполне могли бы наклонить магнитную ось своей планеты, превратив ее в пульсар, и улететь на плазменной струе. Может быть, пульсары именно так и появляются. А все старый добрый космический лифт: достаточно один раз придумать трюк, все остальное – приложится. Говорят, обитателям одной такой нейтронной звезды это удалось, и они колонизировали остальные, основав Империю Пульсаров.

Поскольку мы можем вообразить новые типы физического космического лифта, наверняка найдутся и новые типы метафорического. Не только инопланетяне, похожие на нас, но и совершенно новые формы жизни.

А кто же еще может выжить на нейтронной звезде, по-вашему?

Кстати, они нас там ждут.

– ЭТО БЫЛО ОТВРАТИТЕЛЬНО, – сказал Декан. – Хорошо еще, что на самом деле нас там не было.

Ринсвинд сидел в конце длинного стола, положив подбородок на руки.

– Да неужели? – спросил он. – Вы действительно считаете, что это было плохо? Что ж, тогда представьте, как в вас врезается комета. Ни с чем не сравнимое удовольствие, доложу я вам.

– Лично меня больше всего достала та музыка, – сказал Главный Философ.

– Ну, а то, что планета стала снежным комом, – это сущая ерунда, – сказал Ринсвинд.

– Попрошу придерживаться регламента! – Чудакулли постучал кулаком по столу. – Где Казначей?

Волшебники внимательно осмотрели главный зал факультета Высокоэнергетической Магии.

– Я видел его всего полчаса назад, – попытался помочь Декан.

– Ладно, кворум у нас и так есть, – сказал Чудакулли. – Что мы имеем… Поток магии почти иссяк, хотя из отчетов ГЕКСа следует, что вселенная Проекта продолжает существовать, используя свою внутреннюю энергию. Просто удивительно, как этот мирок цепляется за жизнь. Как бы там ни было, господа, Проект подошел к своему завершению. Все, что мы из него вынесли, так это то, что из осколков и мусора мира не получится. Чтобы создать порядочный мир, необходим черепахиум и, естественно, нарративиум, в противном случае Книга Жизни будет состоять сплошь из вступительных глав. Да и комета – не лучший способ закончить историю. Лед и пламень… Это очень избито.

– Бедные, бедные крабики, – вздохнул Главный Философ.

– Прощайте, ящерки! – воскликнул Декан.

– Всего хорошего, мое дорогое морское блюдце, – не отстал от коллег Профессор Современного Руносложения.

– А кем были те, кто оттуда улетел? – спросил Думминг.

– Эмм… – начал Ринсвинд.

– Да-да? – подбодрил его Аркканцлер.

– Нет-нет, ничего. Так, просто подумалось… Впрочем, вряд ли это вообще сработало.

– Кое-какие медведи выглядели довольно смышлеными, – вспомнил Чудакулли, который питал естественную склонность к существам, похожим на него самого.

– Да-да, похоже, это были именно медведи, – быстро вставил Ринсвинд.

– Мы же не могли круглые сутки наблюдать за тем миром, – попытался оправдаться Думминг. – Видимо, кто-то эволюционировал чрезвычайно быстро.

– Точно, все именно так и было: кто-то излишне быстро эволюционировал, – поддержал его Ринсвинд. – И никакого несанкционированного вмешательства не было.

– Что ж, пожелаем им удачи, какая бы внешность у них ни была, – сказал Чудакулли и собрал свои бумаги. – На этом у меня все. Не скажу, что эти дни прошли неинтересно, но пора вернуться к реальности. Да, Ринсвинд?

– А что мы будем делать со снежком? В смысле, с миром? – спросил тот.

Волшебники, все как один, посмотрели на неторопливо вращающийся под куполом белый мир.

– Он вам еще нужен, Тупс? – поинтересовался Чудакулли.

– Как курьез, сэр.

– Наш унверситет уже под завязку набит всякими курьезами, молодой человек.

– Ну, тогда… Как большое пресс-папье?

– А, Ринсвинд! Ты ж теперь у нас Профессор Жестокой и Необычной Географии. Полагаю, эта штука в твоей компетенции…

В лотке ГЕКСа зашуршало. Думминг вытащил бумагу. На ней было написано:

+++ Проект Нужно Хранить В Надежном Месте +++

– Вот и ладушки, – Чудакулли потер руки. – Ринсвинд, засунь его куда-нибудь на верхнюю полку, чтобы он оттуда не свалился.

+++ Происходит Рекурсия +++

Чудакулли, моргая, уставился на бумагу.

– И в чем проблема?

ГЕКС заскрипел. Муравьи бешено забегали по своим трубкам. Некоторое время перо усиленно писало.

Думминг взял бумагу.

– Эээ… Адресовано госпоже Герпес, – сказал он. – Но это так странно…

Чудакулли заглянул ему через плечо и прочитал:

– «Пыль Не Вытирать!»

– Она просто помешана на вытирании пыли, – заметил Главный Философ. – Декану приходится заколачивать дверь кабинета гвоздями, когда уходит.

Перо снова заскрипело.

– «Это Важно», – прочел Думминг.

– Да никаких проблем, – заверил Чудакулли. – Ладно, перейдем к следующему пункту. Ах, да! Нужно же отключить реактор. Не дергайся, Ринсвинд, я закрыл дверь на ключ. На площадке для сквоша все еще чуточку небезопасно, не правда ли, Тупс?

– Верно!

– Следовательно, данная область может рассматриваться как…

– Позвольте мне самому угадать, – перебил его Ринсвинд. – Как жестокая и необычная география, да?

– Молодчага! Все, что тебе нужно…

С лестницы донесся слабый, почти на грани слышимости, шорох. Затем все стихло.

– Что это было? – спросил Чудакулли.

– Ничего, – необычно точно для себя ответил Ринсвинд.

– Реактор остановился, – сказал Думминг.

– Сам?

– Нет, конечно, если только он не научился дергать себя за рычаги…