Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев Страница 11

Игнат Борисович нахмурился. Ни малейшего желания снова встречаться с «медузами» и прочими существами, имеющими к ним отношение, он не испытывал. С людьми любых ориентаций и убеждений — сколько угодно.

Оноли знал, о чем идет речь, только со слов того же Ненадо, сразу после боя в Москве поделившегося впечатлениями с близкими друзьями, к которым Валерьян относился.

И первый вопрос, который возник у ветеранов, — чем отбиваться будем?

— О том и речь, братцы, о том и речь, — ответил Басманов. — Со слов Александра Ивановича я знаю, винтовочная пуля трехлинейки их берет. Не наверняка, но при хорошем попадании убить можно.

— А автоматная? — спросил Оноли.

— Должна, из тех же обстоятельств. Особенно если очередью и кучно. Бронебойно-зажигательная — тем более. Особенно в башку.

— Мало их у нас, — посетовал Ненадо. — Пара ящиков всего. Да и те на всякий случай прихватили.

— Патронов вообще мало, — уточнил поручик. — Не на ту войну ехали. От тысячи чудищ из-за брони отобьемся, а там — все, господа, — развел он руками. — Барселоны — не обещаю, по причине отсутствия наличия танков… Или наличия отсутствия.

— Поэтому задание меняется, — сообщил Басманов. — Шпионов мы пока ловить не будем. Один из вас возьмет паровоз, без вагонов, и полным ходом погонит в бригаду. Три часа в один конец, подъем по тревоге, погрузка со всем снаряжением в любые вагоны, какие найдутся, и к нам, сюда вот. — Он указал место на карте. — Или в Блюмфонтейн, если доберемся. Пушки на платформы, трубки на картечь. Кто поедет?

— Могу я, — после недолгого молчания сказал капитан. — По хозяйственной части я лучше, чем Валерьян, управлюсь.

Тут спорить было не с чем. Фельдфебельские привычки Ненадо, усвоенные еще в старой армии, были в этом случае куда полезнее, чем взрывной энтузиазм поручика, отважного, но не всегда умевшего управлять собой, не то чтобы сотнями равных чинами и боевым опытом офицеров.

Но и при себе Ненадо Басманову тоже хотелось оставить. По той же самой причине. Ну да ладно, полдня-день он и сам управится. Оставалась у него надежда, что до укрепленного города отряд как-нибудь доедет.

— Значит, так и решили. Ты, Игнат Борисович, за комбрига поработаешь, а мы с тобой, поручик, здесь. Вы куда трофейное английское оружие девали?

— Да там, в соседнем вагоне сложили.

— Отправь, Валерьян, толкового унтера, пусть наготове будет. Если что случится, чтобы снова раздать. У меня на пленных надежды больше, чем на буров. Все же культурная нация, обезьян с пулеметами не так испугаются. Да я и сам с ними поговорю. Вроде бы так, на общие темы, о жизни, о смерти, но в нужную сторону сориентирую. И вообще, кто-нибудь озаботился, чтобы их накормить, напоить, медпомощь оказать?

— Раненых перевязали, сам видел, — ответил Ненадо, — про остальное не интересовался. Тут в эшелоне свое, бурское начальство есть.

— Ладно, до разъезда потерпят. А потом, поручик, переведи пленных в наши вагоны…

— Будет сделано, Михаил Федорович. Я, если хотите знать, полностью с вами согласен в данном вопросе, — без должного почтения глядя на Басманова, ответил Оноли.

— Вот ты знаешь, Валерьян, я с тех пор, как в пятнадцатом году начали таких фендриков [6], как ты, в нормальные части присылать, так и понял, что война проиграна. Уловил ход моей мысли?

— Так точно, ваше высокоблагородие. А кто же мешал вам, кадровым, без нашего участия войну проиграть? Дешевле бы обошлось.

Подобным образом Басманов позволял пикироваться с собой только кавалерам «Царьградского креста». Да и то с глазу на глаз. В служебной обстановке спрашивал пожестче, чем с других.

Вернулся Сугорин от Крюгера, и Михаил рассказал ему все, что сам услышал от Шульгина с Кирсановым и успел обдумать.

— Вы меня продолжаете удивлять, — со странной интонацией сказал полковник. — Теперь у вас «Война миров» Уэллса намечается. На Англо-бурскую сагитировали, я согласился. Но о другом мы не договаривались.

— А я на что договаривался? Сдается мне, Валерий Евгеньевич, все степени вашей свободы были исчерпаны в восемьсот девяностом году? Когда вас в кадетский корпус родители отдали?

— В девяносто первом. В Первый Киевский.

— Извините, на год ошибся. Но каштаны на бульварах также цвели. Вот на этом и все. Меня — в девятьсот шестом. Во Второй Петербургский имени Александра Третьего. С тех пор возможности выбора жизненного пути у нас с вами были достаточно ограничены. Не так?

— Не совсем ограничены… — Сугорин помолчал. — Но в общем вы правы. Вы можете сейчас вернуть меня на мою дачу в Одессе?

— Если вы этого действительно хотите — могу. Не прямо сейчас, но в ближайшие сутки сделаем. С положенным выходным пособием. До следующей мировой войны доживете безбедно. Море шумит, виноградные листья на веранду падают…

— Не будьте столь язвительным, — вскинул подбородок полковник. — Ваши манеры иногда… раздражают. И при этом…

— Да вот ведь в чем штука, получается, что и не хочу я возвращаться, — немного подумав, ответил Сугорин. — Интересно мне… Я не так давно в своей постели помереть собирался, раз на фронтах не пришлось, а после того, как вы меня своим магнитным браслетиком подлечили, — удивительная, слов нет, штучка, — так чего же и еще не повоевать?

Басманов как-то совсем забыл за повседневными служебными заботами, что после суточного курса лечения гомеостатом полковник превратился в абсолютно здорового человека, каких в девятнадцатом веке, считай, и не было. У кого скрытый туберкулез, у кого злокачественные глисты или просто общая анемия и дисбактериоз.

До полного омоложения дело не дошло, браслет он у полковника утром отобрал, но Сугорин теперь, не совсем это понимая (процесс подстройки психики к исправленной соматике занимает не один день), возвращался к уровню самоощущения тридцатипятилетнего примерно человека. И силы в нем бурлили, вроде как у всем известного Гиляровского, в шестьдесят лет вязавшего узлом железную кочергу. Или у министра царского двора графа Фредерикса, в восемьдесят сутками не слезавшего с седла на красносельских маневрах.

— Ну так и повоюем, — улыбнулся Михаил. — И жить — умирать и не жить — умирать. Да и вообще, как бы ни сложилось, много новых вариантов получается. Я вот подумал, вдруг правда мы с англичанами сможем о чем-то более интересном, чем текущая война, договориться?

Расставшись с Сугориным, полковник вернулся в отсек с радиостанцией. До окрестностей Дурбана, где мог сейчас находиться «Изумруд», связь доставала. И Белли откликнулся почти сразу.

Басманов, осведомившись, как там у него, пользуясь своим положением старшего по команде, попросил, чтобы крейсер вошел в гавань, сохраняя боеготовность номер один.