Осколки судьбы - Александра Гриневич Страница 11

На осознание и принятие самого факта вот такого вот «перерождения» понадобилось немного времени. Она попыталась обдумать всё, проанализировать, собраться с силами и что-то для себя решить. Сперва ею овладели растерянность, и страх. Но она смогла взять себя в руки, спланировать свои дальнейшие действия. Проблема возникла с воплощением задуманного. Слабое тело могло подвести в любой момент. Но она не решилась остановиться, упрямо двигалась к намеченной цели. В этот момент чувства словно выключились. Осталась одна огромная усталость, просто нечеловеческая. И только разум толкал тело вперёд, вынуждал совершить ещё один шаг, потом ещё один, и ещё. Идти, не останавливаясь, не задумываясь. Иначе — погибнешь.

В памяти почти не сохранилась дорога до попутной деревеньки. Татьяна гнала себя вперёд, вынуждая тело механически переставлять ноги. А голова раз за разом прокручивала имеющуюся информацию. Она не повредилась рассудком и не галлюцинирует. Страшно ли будет умереть во второй раз? Смерть бывает разной. Если так, как умерла герцогиня, то страшно. Поэтому, необходимо взять эмоции под жёсткий контроль, не давать волю чувствам. Только разум, холодный прагматичный разум поможет ей избежать беды, устроиться в новой жизни, и не как попало, а с комфортом. И так будет до тех пор, пока она не решит, что достигла цели, что в безопасности, и её жизни и свободе ничего не грозит.

За дорогу до города Татьяна переплатила. Можно было и одной серебряной кроной обойтись. Но не было ни сил, ни здоровья уговаривать старосту. Он бы стал кочевряжиться, а ей хотелось оставить между собой и источником всё возрастающей тревоги, как можно большее расстояние. Она спешила убраться прочь, затеряться среди людей, замести следы. И от возможных преследователей, и от желающих ей «добра» родственников бывшей хозяйки тела.

И самым лучшим аргументом в уговаривании старосты стала горсть ведьминых амулетов. От чего они на самом деле, она не знала. Так, к слову пришлось, когда случайно вытащила из кошеля. Расплатилась, и ладно. Зато в кратчайшие сроки достигла первой цели.

Город встретил Татьяну шумом. Вроде и раннее утро, а у городских ворот уже галдели людские голоса. Окрестные селяне спешили попасть внутрь, чтобы занять места на рынке получше. Путешественники, наоборот, стремились быстрее миновать городскую стражу. Вроде и не проверяет их никто, но желание побыстрее проскочить толкучку у городских ворот, подстёгивало и толкало некоторых на стычки и свары.

Девушка, пристроившись в хвост к крестьянскому возку, молча дождалась своей очереди. Точно также молча вытрясла из поясного кошеля пару медяшек, оплатив право на вход в Гораль, и очень быстро затерялась среди спешащих в сторону рынка крестьян.

Первым пунктом в её плане было посещение Храма Единого. Следовало там оставить корзину с младенцем. Потом — поиск жилья и спутников в дальнейшем путешествии. И стоило со всем этим не затягивать.

Дорогу к Храму нашла быстро. Ничего сложного не было в том, чтобы выйти к центру города. Там и Храм, там и магистрат, там и дома местной знати и богачей. А вот городской рынок находился за второй линией, ближе к городским окраинам. Туда она пойдёт после, как избавится от нелёгкой ноши в виде чужого ребёнка и части амулетов.

На крыльцо поднялась медленно, с тяжёлым сердцем. Уговаривая себя: «Я же пообещала, что доставлю до крыльца Храма. Так и сделала. Оставлять себе такую обузу, да в моём нынешнем положении, я не собираюсь». Громко стукнул дверной молоток. А после, она осторожно примостила у самых дверей плетёную корзину и пошла прочь, не оглядываясь. Почти сбегая.

Торопилась, опасаясь, что вот сейчас остановят и вернут. Но никому не было дела до убегавшего юнца. Ведь, именно так в глазах прохожих она и выглядела. Татьяна смогла пройти почти квартал, прежде чем её осенило, что тот, кто хотел избавиться от малыша, проверит приюты и Храмы в первую очередь.

«Это не моё дело»! — уговаривала она себя, свернув на идущую к рынку улицу. «Это меня не касается! Не моя война! Не мой ребёнок! Самой бы выжить". И осознание, что, если сейчас уйдёт — всю оставшуюся, отпущенную ей в этом мире жизнь, будет об этом думать.

Обратно мчалась, сбивая с ног прохожих. Всё время не оставляла мысль, что не успеет вовремя вернуться. На площадь девушка влетела в тот момент, как отрылась храмовая дверь. Сколько прошло времени между ударом молотка и её возращением? Пять минут, десять или больше? Ей показалось, что много.

Успела в последний момент. Молоденький послушник, приоткрыв дверь Храма, с удивлением и осторожностью разглядывал, стоявший у порога, «подарок».

— Извините, это моё! — крикнула Татьяна, выхватывая корзину с младенцем, буквально у него из рук. — Я передумал отдавать вам племянника. Вырастим, как — нибудь.

И рванула прочь. Ругая себя на чём свет стоит, коря за слабость. Ведь обещала себе, быть сильной и не поддаваться эмоциям. Зачем ей чужое дитя? Но оставить его она не смогла. Уходила прочь и, словно сердце замерзало, а на душе становилось мерзопакостно. И мысль, что здесь мальчик может оказаться в опасности, стала спасительной. Она оправдывала Танины дальнейшие действия. «Уедем подальше отсюда, уверюсь, что опасность мальчику не грозит, тогда и оставлю в приюте. Это сделать никогда не поздно. И не такой уж он и обуза. Спит, по большей степени. Благодаря амулету. Для ребенка это может быть вредным, но мера временная. Пару деньков нужно потерпеть».

Татьяна нашла оправдание своему поступку и успокоилась. Теперь следовало подумать и о жилье. А денег совсем не много.

Подходящий постоялый двор нашёлся неподалёку от южного въезда в Гораль. Небольшой, чистенький. Им заведовал выходец из Эстии. Они все отличались высоким ростом и светлым цветом волос и глаз.

— Доброго вам дня, — бросила Татьяна, входя быстрым шагом в помещение. — Не найдётся ли у вас комнатка на пару дней. С питанием, разумеется.

— А не молод ли ты путешествовать в одиночку? — задумчиво окинул взглядом Таню, стоявший у стойки мужчина.

— В самый раз. Способность принимать обдуманные решения и вести самостоятельный образ жизни зависит от развития интеллекта, а не возраста, — брякнула Татьяна в ответ. И только потом сообразила, что и, главное, кому она сказала.

— Языкастый, — усмехнулся хозяин. — И слова мудрёные знаешь. Студиоз?

«А, это идея! — усмехнулась про себя Таня, — именно за студента мне себя и выдавать. Должны же быть здесь какие-либо учебные заведения. Необходимо навести справки, чтобы случайно не попасть впросак».

— Студиоз, — подтверждающе кивнула она головой.

— И на кого учишься, студиоз? Коли не секрет.

— Травничество, — осторожно начала Таня. — Травки у бабки в деревне собирал, ну и на болотах, теперь вот хочу часть из них продать. Не подскажете, к кому лучше обратиться?

— Как не подсказать? — хозяин на мгновение задумался, а после выдал:

— Травами в городе сейчас занимаются пятеро человек. Но у троих свои источники, и они ничего у тебя не купят. А вот старая Олинна или Чёрный Захир могут и взять. Только о цене сам станешь договариваться.