Сердце химеры - Анна Платунова Страница 11

Но он убийца. Иначе не может быть.

– Что же ты не молишь больше о пощаде? – язвительно спросила я, подогревая в себе злость. – Как понял, что разоблачен, так сразу вся гордость слетела, да?

– Я не просил о пощаде, – сдержанно ответил он, кажется, действительно не понимая, что я имею в виду.

– Тогда за столом ты покачал головой, будто говорил «нет». Неужели думал, что я не выдам тебя после всего?

– Я… – начал было он, но тут лицо его затвердело. – Не стану ничего объяснять. Ты и так всё решила. Закончим уже с этой затянувшейся историей. Иди и расскажи им, очистил свою совесть! Ведь ты за этим меня сюда привела? Объявить, что больше не станешь меня покрывать?

– Нет, не за этим, Керин!

– Зачем же?

– Чтобы убить тебя, химера!

Как он ни был серьезен до этого момента, но тут не выдержал, рассмеялся тихим смехом, который… Так мне нравился в нем…

– Что смешного?! – крикнула я, борясь со противоречивыми чувствами, что вновь стеснили сердце.

Мама говорила, что химеры умеют зачаровывать. Может, он именно это со мной проделал? Хотя… мама говорила, что для этого химеру надо поцеловать… Но не целовала же мама химеру?

– Извините мой смех, леди Ньорд. Я подумал, что это шутка. Но теперь вижу, что нет, – и вновь в его голосе сквозили знакомые язвительные нотки.

Видно, эта личность попытается язвить даже тогда, когда охранники станут рвать его на части.

– Если я тебя выдам, они будут убивать тебя мучительно… А я…

– Хотели избавить меня от этой участи? Как благородно с вашей стороны!

Он снова иронизировал, а я наливалась краской от стыда и гнева. И вдруг Керин стал сорьезен, подошел ближе на пару шагов, протянул было руки, словно хотел взять меня за плечи, но я отпрянула, и он опустил их.

– Нет, Нари. Я не хочу, чтобы чистая и невинная девочка жила потом с мыслью о том, что она совершила убийство. Пусть даже ты думаешь, что окажешь мне услугу. Убийство разъедает душу…

Он назвал меня Нари? И был так сосредоточен сейчас. Я смотрела в глаза взрослому, умному собеседнику. В груди всё мучительно сжалось.

– А тебе убийство душу не разъедает? – в запальчивости крикнула я, пытаясь вернуть остатки мужества, чтобы довести дело до конца.

Но я уже понимала, что вся моя решительность разлетелась в пыль от его спокойного голоса и внимательного взгляда. Всхлипнула, осознавая, что проиграла. Что мне придется выдать его и обречь на муки…

И тут Керин коснулся моей щеки. В его жесте не было угрозы. Я видела ясно, что он сделал это неосознанно, он только хотел утешить меня. Он и раньше меня касался, и не случалось ничего плохого…

Но сейчас… Видно, в глубине души я поверила в то, что он убийца. В своем воображении я успела увидеть незнакомого мне лорда Зиберта, чье искалеченное тело обнаружили у подножья скалы. И когда Керин дотронулся до моей щеки – мягко, осторожно, самыми кончиками пальцев, – мне вдруг стало жарко-жарко, а кожа полыхнула серебристым сиянием. Я почти сразу совладала с собой, действуя скорее на инстинктах, чем осознанно. Глубоко вздохнула, точно вбирая в себя силу. Сияние погасло, но Керин уже отлетел к стене и упал там, как подбитый. Упал, как куча тряпья…

– Керин! – взвыла я, падая рядом на колени. – Нет, нет. Пожалуйста, нет! Скажи, что ты жив!

Я ведь не успела? Я ведь не могла сильно ему повредить? Сияние длилось не дольше секунды! Я трясла Керина, чувствуя, что на пальцах остается кровь. Что я сделала! Я закричала, а потом заплакала от непоправимости того, что натворила. И только сейчас ощутила смысл сказанного Керином: убийство разъедает душу. Во мне уже образовалась черная воронка, готовая утянуть за собой всю радость, весь свет…

И тут он пошевелился. Закашлял. А я, ойкнув, нашла его руку.

– Ты ведь жив? Ты жив?

– Жив… – пробормотал он. – Какая жалость. Успел понадеяться, что всё закончилось…

– Ты невыносимая химера! Я сильно тебя ранила?

– Не слишком.

В тусклом закатном свете я смогла разглядеть, что кожа Керина покрыта порезами, но, судя по всему, не очень глубокими.

– Это ведь не ты, да? Не ты! – вдруг сообразила я. – Если бы ты дрался с драконом, то был бы весь изранен, а ты явился к нам без единой царапины!

– Да, Нари, это не я, – вздохнул он, словно сдаваясь. – Об этом и хотел тебе сказать за столом.

Так вот оно что! Именно это он имел в виду, когда покачал головой.

Он с трудом сел, прислонившись к стене. Тяжело дышал. Все-таки ему было больно. А я… Не отпускала его руку.

– Но ты ведь прилетел за кровью дракона, да? – спросила я, холодея. – Иначе какой смысл…

– Да. За кровью дракона. Но я пообещал себе не убивать. Хватит уже ненависти…

– Зачем тебе кровь дракона, Керин? – упрямо спросила я.

– Для моей сестры. Эта глупая девчонка!.. Этот неразумный ребенок… Считает себя уже взрослой девицей, а ведет себя как дитя. Совсем как ты. Не рассчитала сил в полете, разбилась. Надежды почти нет… Я пообещал ей, что найду средство, а сам…

В этой недосказанности было столько боли. «Я ее обманул. Я не справился. Она погибнет», – вот что услышала я.

– Сколько тебе нужно крови, Керин? – спросила я

Он смотрел, точно не понял вопроса. Наверное, ему показалось, что он ослышался.

– Сколько тебе нужно крови? – повторила я. – Ну!

– Не твоей…

– Керин, не глупи! Если не очень много…

Я закусила губу: от мысли, что придется порезать руку, замутило. Но это ведь смешно: дракон, который боится вида крови.

– Я помогу твоей сестре. А потом просто улетай! Сейчас самое время: солнце село, стражники в замке, а король и особый отряд появятся еще не скоро.

Керин думал несколько секунд, потом кивнул и вытащил из-под рубашки небольшой флакон с плотной крышкой, который висел на длинном шнурке.

– Сколько сюда помещается? Рюмочка драконьей крови? – нервно пошутила я. – Она не свернется по дороге? И любопытно, как бы ты уговорил первого встречного дракона отлить тебе немного крови в бутылочку?

– Думал, что стану решать проблемы по мере их поступления, – ответил он, выглядел при этом виновато и, наверное, не хотел чувствовать себя обязанным. – Флакон заговорен и сохранит кровь свежей, но ты не должна…

– Ой, хватит уже! Дай мне нож!

Оставалось только надеяться, что Керин не видит в темноте моего побелевшего лица. Он еще колебался, стоит ли давать нож, но я буквально выхватила его, а потом вышла на балкон, сжимая в одной руке нож, в другой флакон.