Война - Денис Юрин Страница 11

Во время размеренного, проводимого в привычно быстром темпе перехода благородный рыцарь не следил за порядком в колонне своих бойцов, да и размышлениями голову не забивал. Для первого дела у него в отряде имелся Герхарт, привыкший блюсти дисциплину то крепким, забористым словом, то несильной, щадящей зуботычиной; а для второго просто не было причин. Явно приведший за собой под стены Удбиша не только воскресшую Милену и возвращенного к жизни Марка, но и с дюжину-другую крепких бойцов из рядов Одиннадцатого Легиона, Мартин Гентар находился где-то рядом, в радиусе нескольких миль. Поэтому Аламезу уже не нужно было мучить голову суровыми раздумьями, строя планы дальнейших, наверняка опасных действий, а следовало всего лишь найти отряд морронов и вместе со своими людьми пополнить его. Дарк не сомневался, что хитрец-некромант уже составил и даже согласовал с Советом Легиона подробнейший план истребления вампирского клана Мартел. И в скором будущем легионеру во главе обычных людей предстояло лишь приложить усилия, чтобы выслушать этот план, и если удастся, то немного улучшить, внеся парочку-другую дельных, но кардинально ничего не менявших изменений. Практически Аламез уже перестал быть командиром лесного воинства, ему оставалось только довести его до места встречи с нежданно прибывшим подкреплением да вручить бразды правления в худенькие, изнеженные, не умевшие владеть ни мечом, ни топором ручонки Гентара. Но и для этого рыцарю не стоило утруждаться. Его солдаты не были недотепами и прекрасно шли сами, двигаясь по лесу, прислушиваясь к звукам вокруг, ощупывая по ходу движения окрестности пристальными взорами; одним словом, делая все, как он их уже научил.

Война – отличная школа, а те, кому не повезло, и с передовой они угодили в тыл врага, самые усердные ученики. Им не приходится повторять дважды и подчеркивать сказанное затрещиной, когда они вертят по сторонам головами. Плохо усвоенный урок оборачивается не наказанием, а тяжелыми увечьями или даже смертью. Ротозеи не выживают, они сами отчисляются из рядов живых, поскольку совершают ошибки, несовместимые с жизнью. Дарк помнил, как в первые дни своих скитаний по шеварийским землям один из спасенных им герканских пленных невнимательно слушал его наставление, что на охоте кабана бьют только в голову. А если промахиваются и выстрел оказывается несмертельным, то не берутся за меч, а лезут на ближайшее дерево, где перезаряжают арбалет или вновь натягивают тетиву лука. Паренек пренебрег наукой, и в результате клыки освирепевшего подранка так распороли его брюшину, что бедолагу пришлось добить. Этот печальный случай стал притчей во языцех в лесном отряде, а вынесенная из него мораль «Советам командира надо следовать!» спасла не одну солдатскую жизнь.

Хоть непутевые олухи порой в воинство рыцаря и попадали, но в основном Аламезу было грех жаловаться на своих бойцов. Все примкнувшие к отряду верили в него, как в могущество Святых Небес, а многие еще и оружием вовсе недурно владели. Мастерами клинка иль оперенья их, конечно, было не назвать, но в боях с шеварийцами они показали себя достойно. На счету каждого члена отряда, дожившего до этого дня, было как минимум по нескольку вражеских голов.

Одних воинов Дарк знал хорошо, других едва различал по лицам. Все зависело от того, как себя проявил солдат в бою и в походной жизни и как давно он попал в отряд. Первых подручных Аламез освободил из плена на пятый день войны, то есть на четвертые сутки после того, как он покинул захваченный герканцами Кенервард. Вышло это случайно и уже вдалеке от продержавшейся целых три дня, разрушенной почти до основания пограничной крепости. Небольшую группку герканских пленных не гнали на рудник или к иному месту непосильных рабских работ, а вешали вдоль дороги ради поднятия духа шеварийских крестьян, напуганных известием о начале войны. Как оказалось, не только богомерзкие колдуны охотно прибегают к сотворению иллюзий, но и шеварийская знать. Развесив на ветках вдоль большака дюжину-другую израненных «заозерников», хозяева окрестных земель пытались убедить мирных жителей, что им нечего бояться, что власть шеварийского короля незыблема и крепка, поскольку зиждется на мощи войск отважных вассалов.

Отряд экзекуторов был невелик, и Дарк играючи расправился с шестеркой палачей, так пораженных внезапным появлением из придорожных кустов герканского воина, что не смогли ему оказать хоть какого-то сопротивления. Трое шеварийцев были убиты за считаные секунды полета меча, остальные постыдно бежали, а на попечении храброго рыцаря оказались восемь повязанных пленников, которых еще не успели вздернуть на сук. Двое без колебаний присоединились к спасителю, те же, кто не захотел встать под знамя благородного Дитриха фон Херцштайна, отправились лесами к своим. Так возник отряд, совершающий опасный рейд из пограничья в глубь шеварийских земель.

Всего через три дня Дарк уже командовал дюжиной вызволенных из неволи, люто ненавидящих врага бойцов, а через неделю число диверсантов удвоилось. С каждой отбитой группой пленных ряды лесного воинства пополнялись, в нем собрались солдаты из различных полков и различных родов войск, но только не было никого из защитников Кенерварда, так что о судьбе людей фон Кервица Аламезу не удалось узнать. Возможно, их всех истребили, а может быть, кто-то и попал в плен, но был погнан на северные рудники и шахты иной дорогой или в составе крупного конвоя. Отряд герканского рыцаря был все же невелик, да и с каждой стычкой нес потери, поэтому командир опасался нападать, если охранников в конвое было более сорока пехотинцев и дюжины всадников. Риск должен быть всегда хорошо взвешен и обоснован, ведь Дарку приходилось думать не только об освобождении несчастных пленников, но и о сохранении жизни тех, кого уже спас. Ни один хищник не накинется на добычу, которую не в состоянии одолеть или с грехом пополам убьет, но сам при этом сильно пострадает.

Движущиеся во главе отряда солдаты резко сбавили шаг, отчего подремывающий на ходу рыцарь чуть не налетел на спину впереди идущего лучника, а оперенье одной из стрел, торчащих из слишком вздернутого вверх и выпиравшего из-под маскировочного плаща колчана, чуть было не вонзилось Дарку в ноздрю. Каким-то чудом избежав комичного, не соответствующего высокому званию герканского рыцаря увечья, грозившего, однако, массой неприятных ощущений, Дарк уже занес было руку, чтобы покарать растяпу ударом стальной перчатки по голове, но в последний момент передумал.

Они уже почти приблизились к цели, почти завершили короткий переход, ведь легкий северный ветерок, свободно гулявший среди раскидистых ветвей, принес с собой не лесную свежесть, а запахи иного рода – запахи торгового тракта. Ни для кого не секрет, что ведущие разъездную торговлю купцы-караванщики, вечно недовольные жизнью да дорогой возницы, наемники-охранники, сопровождающие телеги с грузами, а также прочий разъезжий люд ничуть не стесняются сбрасывать на обочину всякий хлам, усеивать ее объедками да обильно орошать растущие вдоль дороги кусты. Все это, как в жаркую, так и в дождливую пору, разлагается, тухнет, гниет, образуя специфический придорожный аромат, чем-то похожий на амбре из заброшенных шахт столичных коллекторов. Чем значимей для жизни королевства большак и чем крупнее караваны по нему ходят, тем забористей, ядреней и устойчивей этот зловонный запах.