Хозяин химер - Людмила Горбенко Страница 11

Бывают люди, в которых на первый взгляд нет ничего особенного, их много. Гораздо реже встречается другой тип – тот, кто сразу бросается в глаза и остается в центре внимания, где бы ни находился и что бы ни делал.

Принц Аброузии был характерным представителем клана оригиналов. Уже в том, как он величаво и неспешно ступил на трап, заключался вызов – ведь за его спиной теснились остальные пассажиры, многие из которых спешили. Но отодвинуть в сторону закутанного с ног до головы в белые одежды иностранца было поистине невозможно: двое молчаливых чертей, замаскированных под слуг, держали толпу на расстоянии.

Вышитая туфля с загнутым носком коснулась трапа и немедленно отдернулась.

– Пфуй! – расстроился принц, останавливаясь, снимая с ноги обувку и поднося ее к глазам.– Грязно!

Толпа, собравшаяся к этому времени сзади, застонала. Заплакал чей-то ребенок, зажатый среди тел и придавленный кладью. Сопровождающие Фарада черти мученически возвели глаза к небу и крепче стиснули зубы.

– Эй, на трапе! – заорали с палубы.– Что застыли – спускаемся, спускаемся! Поживей!

На лицах «слуг» появилось одинаково отчаянное выражение. Они переглянулись, дружно вздохнули и наконец приняли единственно верное решение: подхватили его высочество под локотки и понесли к берегу. Чисто автоматически я отметил, что у одного из чертей обломан рог, а лицо второго пылает лихорадочным воспаленным румянцем. М-да… Как говорится, есть о чем задуматься…

Ступив на твердую землю, наши несчастные коллеги заметно оживились. Тот, что с обломанным рогом, остался сторожить Фарада, а его краснощекий напарник шустро метнулся в сторону портового трактира и спустя минуту возвратился, ведя под руку упирающегося таможенника.

Вырванный из мягких лап алкогольного дурмана, сотрудник таможни явно торопился обратно и потому приступил к выполнению служебных обязанностей с поразительной ретивостью.

– Куда следуете? – гаркнул он, в упор сверля принца глазами.

– Малая Велия! Нифер! – безмятежно сдувая и надувая щеки, сообщил пассажир.

– Велия? – изумился таможенник.– Какого же тогда рожна… гм… зачем сошли в Крабсе? Морем до Лагаса, далее по реке. Так намного проще и дешевле.

– Дешшевле? – Иностранец будто покатал слово во рту и выплюнул, попробовав на вкус и сочтя несъедобным.– Мне. Нужно. Велия. Нифер. Карета. Пять.

Таможенник вздохнул.

– Багаж есть?

Судя по недоумевающему взгляду иностранца, он не понял вопроса.

– Ну багаж! Такие коробки, сумки, сундуки.– Таможенник нарисовал руками в воздухе прямоугольные фигуры.– Сколько? – Он поднял два пальца, потом три, четыре и, не дождавшись реакции на свою пантомиму, уронил руку.

Обычное человеческое заблуждение состоит в том, что при взаимном непонимании стороны начинают орать. Незнание языка исключением не является – многие искренне верят, что громко выкрикнутое в ухо собеседнику слово автоматически доходит до мозга уже переведенным. Даже без словаря.

Откашлявшись и приподнявшись на цыпочки (принц был высок), таможенник гаркнул:

– По-нашему говорите?

Отшатнувшись и потерев ухо, иностранец кивнул.

– Как ваше имя?! Что у вас есть?! Предъявите документ!

– Я есть Фарад От-Абу-Шоох. Я имею жену Розу, имею жену Зарему, имею жену Парасю, имею Лолиту, имею гарем.

С восторженным ужасом поглядев на извращенца и на всякий случай отодвинувшись, таможенник уточнил:

– И где все эти родственники? Зарема, Парася и эта, как ее… Роза! Где этот гарем?

– В ка… ку…

Придя на помощь хозяину, слуга-черт выразительно указал назад. На берег как раз величественно сходили две типичные восточные матроны в черных одеяниях до пят; за ними, сотрясая скрипучий трап, двигалась широкоплечая красавица, разодетая в парчу и увешанная пучками золотых подвесок. Короткая, до плеч, паранджа откинулась, и на свет появились яблочно-румяные щеки, две толстые косы кренделем и любопытные глаза, щедро обведенные сурьмой. Красный рот расплылся в улыбке и сплюнул подсолнечную шелуху.

– Парася! – обрадовался иностранец, по-медвежьи ласково шлепая любимую пониже спины.

– Это гарем? – на всякий случай уточнил таможенник.

– Гарем там, – ткнула пальчиком через плечо Парася.– Сейчас спустятся, не беспокойтесь. Вместе с багажом и Лолитой. Вы че надо спрашивайте – я переведу.

– Куда следуете?

– В Малую Велию.

– Отчего сходите в Крабсе?

– Не можем плыть, Лолиту укачивает, – со смешком сообщила Парася.– Всю палубу заплевала, дура горбатая. Нас тут встретить должны, Фарадик договорился. Поедем каретами. Думаю, в четыре влезем. Или в пять, если евнухи в одной не уместятся. Разожрались – страсть! Зады больше моего – куда годится, а?

– С вами еще и евнухи? – опешил таможенник, с содроганием пытаясь представить себе мужской зад больше Парасиного.

– А как же! В гареме без них никуда. То подай, это поднеси. Опять же за Лолитой с ковров навоз подбирать, сами понимаете…

Откровенно говоря, таможенник понимал все меньше и меньше. Но когда на трапе показались возбужденная компания дам в черном, группа рыхлых мужчин с мешками и бережно ведомая за рубиновый ошейник белая верблюдица с чисто человеческим отвращением на морде – в нем проснулся профессиональный долг.

– Перегруз! – радостно завопил он.– Перевозка домашней скотины не предусмотренных правилами размеров! Придется доплачивать!

– Ты насчет скотины того… поосторожней, – предупредила Парася, но иностранец уже лез за кошельком. Видно, слово «платить» и его производные были ему известны.

– Сколько? – деловито осведомился он, доставая из недр одежды диковинную штуку – кожаный футляр с навесным замочком и блестящими кнопками.

Ответ на этот вроде бы простой вопрос вызвал у таможенника некоторые затруднения. Глаза помутнели, словно смотрели не наружу, а внутрь черепной коробки, где шел сложный процесс подсчета.

– По половине паунда за каждое место багажа! – выдал пробный результат таможенник.– Устроит?

Судя по тому, что иностранец не отшатнулся в испуге, – вполне.

– И десять сентаво за каждый фунт верблюда, – облегченно закончил таможенник.

– Сентаво? – удивился иностранец.

– Ну да, монетки такие – знаете?

– Покажите образец, – выступила вперед Парася.

Таможенник вытряхнул горсть мелочи, на всякий случай продемонстрировав и паунд – обмен иноземной валюты на местную по произвольно выбранному курсу был одной из постоянных статей дохода сотрудников таможни. Но пассажир не стал просить об услуге. Он взял монеты, рассмотрел их, попробовал на зуб и расстегнул кнопки кожаного футляра.