Невеста в награду - Наталья Сапункова Страница 11

— Поверни голову, — она сама взяла его за подбородок, повернула в одну сторону, в другую.

Эти глаза, этот изгиб губ…

— Торин? — сказала она неуверенно. — Торин Фертаги?

Лорды Фертаги были вассалами отца. Давно, ещё в её детстве.

— Торин?! Это точно ты, как я могла сразу тебя не узнать! — она рассмеялась и порывисто обняла смущенного юношу, который вдруг покраснел, как девица, и не знал, куда деть руки.

До неё, по крайней мере, он не дотронулся. Это она могла позволить себе вольности, как пожилая матрона и хозяйка! Иларис подумала так и снова не сдержала смех. Он на пять лет её младше! Всего-то. В их случае — вечность. Он и теперь почти мальчишка, у которого всё впереди, а она — вдова, и нить её судьбы запуталась так, что у неё впереди ничего и нет!

Именно Торин был её верным пажом когда-то. В шутку, конечно. Дети всегда играют во что-то такое…

— Понятно, что вы меня не узнали, я ведь был ребенком, а теперь вырос, леди Иларис. А вас нельзя не узнать. Вы такая же, как раньше. Вы не изменились. Вот Элина… леди Элина, я хочу сказать… её, конечно, я не узнал бы, если бы не имя.

— Да, Торин, Элина тоже выросла.

Они виделись в последний раз, когда Иларис уезжала в Лир, чтобы оттуда отправиться в Руат, к жениху. Монастырь в Руате, потом свадьба…

— Она стала такая… красивая, — запинаясь, сказал Торин, и покраснел ещё больше.

— Да, это верно. И её пытаются завоевать трое прекрасных лордов, — Иларис усмехнулась.

— Да, миледи, — он быстро отвёл взгляд.

— Как ты вообще попал к лорду Фари? И где твои родители?

— В Лире, леди Иларис. Отец служит в Лирском замке. Служит королю. Он и приказал мне служить лорду Фари, а потом я получу место в гвардии.

— Вот что, Торин. Иди сейчас к своему лорду, ты должен быть с ним. А мы обо всем ещё успеем поговорить. Я очень рада, что ты здесь, — добавила она от души.

— Я вот что хотел сказать… — юноша решительно посмотрел на неё. — Я ведь клялся вам в верности, леди Иларис. Как своей леди навсегда. Я ваш верный вассал. Вы помните? Я не забыл. Я должен был сказать, что, при необходимости, я готов служить вам. Приказывайте. Если нужно…

— Торин? — вот теперь Иларис удивилась. — О чём ты говоришь?

— Вы не помните?..

Она помнила. Юный мальчик с чистым взглядом играл её пажа даже слишком искренне.

— Я помню. И мне приятно, что ты помнишь. Но это были детские игры, Торин. Наверное, позже ты не раз приносил и настоящие клятвы? Но я всегда буду ценить нашу дружбу, и вообще…

— Меня учили, что не любыми словами можно играть, — вдруг перебил он. — Я всегда буду относиться к этому всерьез. И вас прошу.

— Хорошо, — не стала спорить она. — Я буду помнить. И попрошу службы, если нужно. А пока иди…

Он кивнул и поклонился ей. И ушёл.

Надо же. Просто праздник какой-то. Встретить старого друга — хоть что-то действительно хорошее за этот унылый день…

Да, лорда Конрада Бира она уже забыла, а все остальное из рук вон плохо. Так что остаётся только Торин…

У себя Иларис переоделась в льняное домашнее платье, села к столу и прочитала, наконец, письмо королевы Миливанды. Запечатанное печатью с изображением короны, обвитой виноградной ветвью — для официальной переписки королевы-матери, — оно было сухим и официальным. Но немного неожиданным. Несколько строк, выведенных аккуратным почерком какой-то придворной дамы, содержали приказ для леди Иларис Салль и леди Элины Сури явиться в Лир ко двору. Через месяц, то есть после того, как «срочные дела в Нессе будут завершены». Следует понимать: когда завершится выбор супруга для Элины. Бракосочетание леди Элины и её избранника должно состояться в Лире, с благословения его величества Рейнина и её величества королевы-матери. Королева не желает, чтобы церемония прошла в Нессе.

Внизу — затейливая, как кружево, подпись королевы. И приписка уже её рукой, о том, что обеим леди следует появиться при дворе в одежде, приличествующей их положению. Это значило, что, если Иларис не станет монахиней перед отъездом в столицу, ей стоит немедленно заказать несколько новых платьев.

Кажется, королева Миливанда не собиралась упрощать жизнь Иларис Салль.

Ну хорошо. Не очень-то и хотелось.

Она аккуратно сложила письмо королевы и спрятала обратно в ларец. Быстро написала ответ, такой же формальный и преисполненный верноподданнического смирения. Надо полагать, его вслух зачитает королеве дежурная дама.

Но всё это странно. Иларис не собиралась в Лир. Ей не хотелось в Лир. А возня с новыми платьями тем более никому не нужна.

Письмо тётушки Милд. Это уже другое. Оно получено несколько дней назад, и тоже озадачило. Это письмо было запечатано печаткой с изображением простенького цветка ромашки — с детства знакомой Иларис печаткой. И оно было полно намёков, чего раньше не было никогда.

О чем намёки?..

Она решила перечитать. Достала и развернула письмо, отряхнув с него остатки красного сургуча с оттиском ромашки.

Вот, несколько строк в самом конце.

«Моя милая девочка. Кое-что случилось. Это касается тебя, но уже не важно. Случилось — и это очень хорошо. Потом я абсолютно всё расскажу тебе. Я долго размышляла, как поступить, и приняла решение. И даже не пытайся расспрашивать».

О чем расспрашивать?..

«Будет, как ты захочешь. Доверься своему сердцу, я верю, что оно не ошибётся. Ты всегда хорошо чувствовала людей. Я буду молиться, чтобы это удалось тебе и теперь».

Сначала Иларис поняла однозначно — речь идет о замужестве Элины. Помочь не ошибиться в выборе. Она дала сестре возможность выбрать — возможность, которой когда-то сама была лишена. Но мало кто одобрил, да и сестра не рада. И её, кстати, можно понять — ведь это всё равно не её выбор!

Но трое претендентов — лучше, чем навязанный один. Их можно сравнить. Поиграть. Оценить каждого. Это хорошая иллюзия свободы. Бывает, чтобы влюбиться, её очень не хватает. Это именно то, что потом на всю жизнь останется счастливым воспоминанием. Но Элина не хочет в это играть…

Право решать окончательно всё равно не у невесты. Это понятно, если речь идет о целом графстве Несс. Но…

«Кое-что случилось. Это касается тебя, но уже не важно».

Намёк на то, что она потом что-то узнает, а спрашивать нельзя. Надо «довериться сердцу», это всего лишь означает поступать как обычно, как хочется ей? Не следовать условностям, не слушать советов?

Принять выбор Элины? Или, наоборот не принимать, если не понравится? Или это всё вообще не про Элину?

Тётя Милд никогда и никому раньше не морочила голову. Напротив — она объясняла. Учила. Когда-то она оставила в своем доме сироту Иларис, никому не нужную в холодном отцовском замке, и отец не возражал. Тётя Милд расчёсывала Иларис волосы и мыла их отваром ромашки, которой целое поле росло под её окнами, шила ей платья, и её учила шить, а также читать и писать, позволяла ей носиться с мальчишками по дворе и ездить с ними верхом.  Отец женился, но молодой мачехе даже нравилось, что падчерица жила где-то в чужом доме. И когда родилась сестренка, Иларис тоже оказалась не нужна. Она тогда лишь съездила к родителям в гости, ненадолго — как чужая. Но почему-то мачеха была недовольна, когда король вспомнил про падчерицу и постановил отдать её замуж в семью руатского герцога Бентенура. Король назначил половину приданого, вторая половина была от дяди, графа Несса — гордому и надменному лорду Сури нечего было дать за старшей дочерью. Впрочем, тёте Милд это всё тоже не нравилось, ведь жених у Иларис уже был, там, дома, и отец согласился, хотя считал, что его дочери больше подошёл бы кто-нибудь познатнее. Счастья это руатское замужество, в конце концов, никому не принесло. И забавно думать, кем она могла бы быть сейчас, если бы…