Туманный Антакаль - Маруся Хмельная Страница 11

Лошадь клацнула зубами в опасной близости от руки мага, и я ойкнула. Да уж, норовистая лошадка получилась.

Я поторопилась к столу, сверху которого, к счастью, находилась схема. Я посмотрела её своим взглядом, оценила. Неплохо. Правда, не поняла, что там за шестая линия под обозначением З, но потом спрошу. Сейчас важно поправить схему.

Взяла её и подошла к мастеру, но не слишком близко, потому что лошадка скосила на меня недовольный взгляд, выражающий какой-то нехороший такой интерес к моей скромной персоне.

- Сможете так работать с кристаллом? – прохрипел уже мужик, оседлав сверху лошадку в попытке удержать её в одном положении.

- Постараюсь, выбора всё равно нет, - утешила я.

Я настроилась, призвала магию и проявила сеть схемы заклинания на кристалле. Так, это линия М, вот линия П, теперь надо найти узел, где соединяются М4 и П2. Ага, я увеличила и приблизила к себе этот узел, теперь надо разбавить влитую силу  к той пропорции, как он сказал.

Вообще, в творение мастера так просто другому не влезть и не поменять схему, иначе смысл в таких артефактах, которые каждый второй маг может изменить или испортить. Но это когда работа закончена, артефакт готов, тогда проводится магический ритуал замыкания наложенной схемы заклинания на объект, и схема выводится, оставляя лишь конечный результат.

Образно говоря, это как если представить работу швеи, когда она сначала накладывает смёточный шов для временного крепления деталей изделий, а когда изделие готово, швея убирает нитку. Так и тут, пока артефакт не закончен, над его работой могут трудиться несколько магов. Потом, починить его или уничтожить может только создатель. Мы вплетаем туда личную магию, кусочек своей ауры, получается что-то вроде магического подчерка. По которому знающие даже могут отследить создателя.

Лошадка упрямо трясла головой, но мне это мешало только на этапе, когда я пыталась связать свою магию с кристаллом. После того, как я вскрыла схему, я была связана с магическим потоком. Но опыт был непривычный, я не была уверена, что получится. Но не говорить же злящемуся мастеру об этом.

- Всё, –  отрапортовала я. – Пробуйте усмирить.

Он мысленно отдал ей приказ, лошадка послушалась и замерла, закрыв глаза. Он с облегчением её отпустил и сел рядом с ней на пол.

- Уф-ф, ну и зверь! – мастер вытер пот со лба и выдохнул.

Перевёл взгляд на меня, и теперь мы могли спокойно разглядеть друг друга.

Мастером оказался молодой, не больше тридцати лет мужчина. Причём лицо было совсем молодое, с каким-то по-мальчишески открытым взглядом и улыбкой. Но в целом, атлетическое мужское тело, еле заметные первые морщинки под глазами выдавали возраст около тридцати. Полудлинные светлые волосы, спереди до мочек ушей, а сзади прикрывающие шею, дерзкий и весёлый взгляд голубых глаз через чёрные ресницы, очаровательные ямочки на щеках при улыбке – молодой человек обладал внешностью, вызывающей симпатию с первого взгляда.

- Привет, - улыбнулся он открытой улыбкой. И бесхитростно спросил: - А ты кто?

Я замешкалась, не зная, что ответить на простой такой, казалось бы, вопрос.

- Ты у нас работаешь? Что-то не встречал раньше.

- К сожалению, нет. Меня не взяли.

Мастер в это время поднялся, взял схему у меня из рук, отнёс на стол и склонился над ней, делая поправки. При моих словах поднял заинтересованный взгляд:

- Да? И почему же?

- М-м, - замялась я. – Я не могу подтвердить образование и опыт работы, потому что у меня теперь другое имя.

- Почему? – снова поинтересовался мастер.

На лице его было такое искреннее любопытство, что я продолжала отвечать на вопросы. Парень вызывал симпатию, и слова давались мне легко. Но при ответе я всё равно почувствовала, как краска заливает мне щёки.

- Я убежала из дома.

Теперь мастер полностью отвлёкся от своих дел и дружелюбно меня рассматривал. В глазах сверкал озорной огонёк.

- Полагаю, тебе бы могли дать шанс, чтобы проверить знания и умения.

- Я тоже так считаю, - сердито сказала я. – Но ваш хозяин посчитал, что риск того, что я воровка выше, чем взять на работу хорошего мастера.

Мои глаза гневно сверкали. Я радовалась, что могу выговориться и высказать возмущение.

- Где ты училась?

- В академии Адуака.

На его лице что-то такое отразилось, и я спросила:

- Постойте, вы тоже там учились? Почему тогда я вас не знаю?

Вряд ли бы я не заметила такого парня, встречаясь с ним в академии. Память на лица у меня была хорошая.  Хотя… если он старше как минимум лет на пять…

Мастер прервал мои мысли:

- Не совсем. Я учился в столице, но в академии Адуака я проходил курс у Шляпника.

- Да, профессор Зилтарс – лучший преподаватель по артефактике. Учиться у него большая честь.

- Зато я теперь точно знаю, что ты там училась, - улыбнулся мастер.

- Это почему? – удивилась я.

- Кто кроме студента этой академии мог знать его прозвище? – лукаво подмигнул мне мастер.

- Ну, - смутилась я. – Это не такая уж тайна.

- Потому что кому она нужна, кроме студентов.

Закрытого и угрюмого профессора прозвали Шляпником за любовь к головным уборам. Ходили слухи, что в молодости при схватке с туманниками, он получил ранения, в том числе его голова обезображена ужасными шрамами. Волосы на этом месте не росли, и бывший маг стражник, подавшийся в учёные-артефакторы, прикрывал шрамы шляпами. Которые он не снимал даже в аудитории.

Он не был простым преподавателем, скорее учёным при академии со своей мастерской. Но чтобы отрабатывать полный пансион и спонсорские для мастерской, профессор проводил спецкурсы для самых одарённых. Попасть к нему было большой удачей. Я сама попала только с третьей попытки уже на последнем курсе. И получила у него знаний больше, чем за все годы учёбы. Которые были необходимы, чтобы воспринять информацию, которую он давал.

Я улыбнулась мастеру и подумала, что мне пора идти. Тем более что в кабинет вбежал парнишка, на которого переключился мастер.

- Морфидий! Ты очень вовремя, - с сарказмом встретил его мастер. – Где тебя носит?

- Так я ж это… вы же это… сами меня… того, как это… за проволокой послали. Вота, - парнишка выложил перед ним мот проволоки.

Мастер закатил глаза. А я фыркнула в кулак. Парень был ненамного младше меня, лет двадцати, но когда заговорил, стал выглядеть как большой ребёнок.

- Дурень. Я тебя за какой проволокой послал? 14-питровой, а ты принес 12-питровую. У нас и так её запас на два года вперёд.

- Ну, я пойду, - вежливо сказала я и попятилась к двери.